Нинель Максименко - На планете исполнившися желаний

• Название: На планете исполнившися желаний
• Автор: Нинель Максименко
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская фантастика
• Год: 1975

Приключенческие рассказы с элементами фантастики, объединенные общим юным героем, с которым то и дело случаются необыкновенные истории.

Рисунки А. Семенова.

---

Гошка спланировал вниз и полетел рядом с Пиратом.

— Пират, — сказал Гошка, — оказывается, ты можешь говорить. Почему ж ты раньше со мной не говорил?

— Просто ты меня не спрашивал. Слушай, давай играть в салочки!

Пират подлетел к Гошке, тронул его лапой и, мгновенно развернувшись, помчался от Гошки. Тело его вытянулось в струнку, передние лапы он выбросил вперед, уши развевались на ветру, а хвостом Пират подруливал, чтобы не заносило.

Гошка полетел за Пиратом. Но Пирата не так просто было догнать, хотя Гошка и мчался как ветер. Гошка сделал отчаянный рывок и коснулся кончиками пальцев задних Пиратовых ног.

— Салочка! — закричал Гошка и полетел от Пирата. Пират весело засмеялся и бросился догонять Гошку. Так они летали, играя в салочки. Над полем раздавался такой хохот и визг, что любопытные полевые обитатели прервали свои занятия и наблюдали за этой веселой игрой. Змейки, свернувшись кольцами, вытянули вверх свои головки; суслики, встав на задние лапки, таращили глаза в небо; даже черепахи, которые всегда смотрят только себе под нос, закинули вверх головы.

Гошка и Пират устали гоняться друг за другом и стали просто летать спокойно и плавно, разговаривая друг с другом.

— Скажи мне, Пират, — спрашивал Гошка, — только ты можешь разговаривать или другие собаки тоже?

— Господи! Конечно же, все собаки могут разговаривать.

— А почему я никогда не слышал, как они разговаривают?

— Потому что это просто только между нами, собаками. А чтоб разговаривать с людьми, надо настроиться с ними на в одну волну, и знаешь, на Земле ото очень трудно, а здесь…

— Скажи мне, Пират, а другие звери тоже…

— Ну конечно! — И Пират даже засмеялся. — Не только звери — и травы, и деревья, и цветы…

— Да что ты, Пират! Неужели и цветы разговаривают?

— А какая разница!

— Ты знаешь, Пират, — вдруг закричал Гошка, — а ведь точно, по телевизору передавали, теперь уже доказано, что меж-ду флорой и фауной нет разницы. А ведь цветы там всякие и травы — это и есть флора.

Гошка протянул руку и взял за лапу Пирата, и так они молча летели над полями, и действительно Гошка услышал, как бормочет трава, как шепчутся между собой ромашки, склонив друг к другу головы, как пересмеиваются колокольчики.

Между тем день кончался. Закат окрасил все небо в розовый цвет. Ни одного облака не было на нем, даже ни одного самолета, ни одного вертолета, только бабочки — желтые, синие и красные. Но все равно это было очень красиво.

А потом вдруг розовый свет потух, как будто его погасили, а небо стало бирюзовым, и бабочки все улетели (они всегда ложатся спать вместе с солнцем), но зато прилетели большие зеленые стрекозы, и весь воздух наполнился шуршанием их крыльев.

И каждая из них подлетала к Гошке с Пиратом и здоровалась с ними. Гошка только и успевал говорить: «Привет, привет!» А Пират каждую стрекозу называл по имени, и Гошка только удивлялся, как он всех не перепутает.

— Ты что, часто здесь бываешь? — спросил Гошка.

— Конечно!

Потух и бирюзовый свет. На темном небе выплыла огромная луна.

Пират тронул Гошку лапой за плечо и кивнул на луну.

— Узнаёшь?

Гошка задрал голову к луне, и тут-то он увидел, что это никакая не луна. На ней были знакомые очертания, которые ему что-то ужасно напоминали. И вдруг он понял: это похоже на контурную карту, которая висит в кабинете географии. Ну да, вот материк Африки, а вот Евразия.

— Да это же наша Земля! А где же тогда мы с тобой? — воскликнул Гошка.

Но тут какая-то змейка, подпрыгнув и повиснув в воздухе перед Гошкой и Пиратом, вдруг заговорила звонким голоском:

— Дорогие гости! Специально для вас мы устраиваем сегодня концерт.

Гошка толкнул Пирата в бок и сказал ему:

— Смотри, это твоя знакомая Диана.

Тут вся трава зажглась зеленым фосфоресцирующим светом, а несколько золотых светящихся змеек, выпрыгнув из травы, изобразили в воздухе слово «КОНЦЕРТ». Заиграли тысячи скрипок. Гошка видел, что это были не скрипки, это ящерицы уселись, уперев свои хвосты в землю, а змейки вытянулись наподобие смычков и играли на хвостах ящериц. Получилась такая прекрасная музыка, какой Гошка еще никогда не слышал.

Тихо-тихо зазвенели большие голубые колокольчики, ромашки запели ужасно красивую песню, и в такт ромашкам зашелестела трава. Тут и все другие цветы подняли свои головки, каждый запел свою партию, и получился такой хор, какого никогда не услышишь на Земле.

Гошка и Пират, устав летать, уселись на высоком холме, с которого им было все прекрасно видно. Они сидели рядом, прижавшись друг к другу, и тут Гошка смущенно прошептал Пирату:

— Ты знаешь, мне, кажется, никогда еще не было так хорошо.

Пират сказал:

— И мне тоже! — и лизнул Гошку в лицо.

И тут Гошка вдруг увидел, что они с Пиратом сидят не на холме, а в углу сарая, на старом мешке. Пахло бензином и масляной краской, и со двора раздавались звуки твиста. Но Пират, его Пират, здесь, вот он.

Гошка поднимался к себе на четвертый этаж. Под полой его пальто был Пират. Гошка нажал всей ладонью на звонок. Ему открыл Боровков. Загородив собою проем двери, он стад теснить Гошку обратно на площадку.

— А ну-ка давай, давай отсюда с собакой! Развел тут свинарник. Ежи, собаки, скоро корову заведут!

Но тут из-за плеча Боровкова показалось мамино лицо. И, наверно, вид у Гошки был такой, что мамино лицо стало тревожным, она властно отстранила Боровкова от двери.

Гошка вынул из-под пальто Пирата, опустил его на пол, и Пират вразвалочку пошел навстречу маме, поднял на нее глаза, а мама закричала:

— Боже мой! Как раз о таком щенке я мечтала всю жизнь! — И она схватила Пирата на руки.

Гошка понял, что ничего говорить не надо.

Они продолжали стоять в коридоре. Сосед Боровков, громко ворча, удалился в свою комнату, хлопнув дверью.

А мама спросила Гошку:

— Как ты думаешь, где нам устроить ему место?

ЦИРК ЗВЕРЕЙ

Как только Паша увидел Гошку, он сразу понял, что у Гошки на уме что-то необыкновенное.

— Знаешь, Паша, какая профессия самая замечательная, после, конечно, космонавта?

— Ну?

— Дрессировщика!

— Профессия неплохая, — степенно ответил Паша. Гошкины слова его разочаровали. — Профессия неплохая, требует большой выдержки и смелости. А ты что же, уже изменил космонавтике?

— Я?! Ну, знаешь, если бы ты не был мне друг, я б тебе такую оплеуху залепил! Ну, так и быть, объясню. Во-первых, это будет не основная профессия, а хобби космонавтов. Знаешь, что такое хобби?

Паша презрительно фыркнул.

— Так вот, — продолжал Гошка, — у каждого современного человека должно быть хобби, понял? А кроме того, это совсем не измена космонавтике, а совсем даже наоборот. Ну-ка, пошевели мозгами. Думаешь, прилетишь на какую-нибудь планету, а там тебя встречают на космодроме и рапортуют по всей форме: «С прибытием вас, дорогой товарищ Павел Сергеев. Планета Альфа готова к принятию советских космонавтов!» Так, думаешь, будет? Да, может, там даже и космодрома никакого не будет, может, один только дикий лес, может, какой-нибудь паук с тигриной головой ка-а-к выскочит на тебя… Ну, что ты будешь делать, скажи? А если ты дрессировщик, сразу контакт с ним устанавливаешь. Потому что твое хобби дрессировка зверей, и тебе это раз плюнуть.

— Да, Гошка, — сдался Паша, — чего-чего, а насчет космонавтики у тебя голова работает. Ну, что же ты предлагаешь?

— А вот что. Мы устраиваем цирк зверей.

— Цирк зверей? А где возьмем зверей?

— То есть как это где? Как это где? А по-твоему, Бемби — это что, не зверь? Мой Пират — это не зверь? А Васька, а Ленкин попугай Риорита, а ваш кот Мишка, да мало ли наберется в одном только нашем доме! Нет, ты только представь: устраиваем мы концерт, приглашаем весь двор. Я объявляю: «Дорогие товарищи, начинаем наш концерт!» Тут оркестр играет марш, выходят на сцену все участники, по росту, делают круг почета…

— Постой, а почему ты объявляешь и где ты возьмешь оркестр?

— Фу ты господи! Что ты перебиваешь мою мысль такими пустяками! А магнитофон на что! Так вот, выходят, значит, все по росту. Первый — твой Бемби, потом все остальные, и обязательно все на задних лапах идут.

— Ну не знаю, пойдет ли мой Бемби на задних лапах…

— О господи! А для чего же репетиции, тренировки! Конечно, пойдет.

— И потом, ты представь, когда он встанет па задние лапы, он чуть не до потолка будет, малыши его испугаются.

— Да ну тебя, Пашка, с тобой невозможно придумать ничего интересного, вечно ты: то нельзя, это нехорошо. Ну и характер у тебя! Как только с тобой живут твои родители, просто не понимаю!

— Мучаются, наверное. Зато у тебя в голове вечно какие-то бредни.

— Ах так, ну, знаешь, я пошел…