Михаил Чулков - Сказания о русских витязях

• Название: Сказания о русских витязях
• Автор: Михаил Чулков
• Издательство: Феникс
• Жанр: Древнерусская литература
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-222-10924-3

Сборник произведений известных русских авторов и историков погружает читателя в мир древнерусских сказаний и былин. Пересказанные живым современным языком и снабженные соответствующими комментариями они послужат хорошим подарком любителям исторических приключений, сказок и легенд.

Для широкого круга читателей.

Автор-составитель: Александр Лидин.

---

Сие объявление возбудило во всех моих слушателях немалое удивление, которое напоследок произвело в одном из слуг Завидовых вредное для меня желание. Он вознамерился похитить у меня драгоценный залог моего воспитателя, что в следующую ночь и произвел он в действо на ночлеге, обокрав со мною вместе и господ своих во время нашего сна. По пробуждении нашем на другой день, узнали мы о сем злодейском его поступке, и я еще благодарил небо за сохранение неистощимого моего кошелька, о коем никто не ведал и который и во время сна хранил я у себя в кармане, и по сей-то причине грабитель наш не мог его у меня похитить. Бедные мои сопутники тем более горевали о сем несчастье, что не имели больше чем доехать до Славенска, ибо вор украл у них все деньги; но я их скоро вывел из сей грусти, обещав им помогать во всех их нуждах. Сие наипаче умножило ко мне усердие их и приязнь: они осыпали меня тьмою благодарений и даже привели меня в стыд своими учтивостями.

О сем странном с нами приключении, — продолжал Остан, обращая слово к Светлосану, — не имел я случая ни тебе объявить, государь, ни твоему родителю, ниже кому-нибудь другому во время пребывания моего в Славенске и не ведаю поднесь, забвению ль сие приписать я должен или волшебным хитростям сего же чародея, которого с посрамлением обратил я в бегство.

— Я скорее это припишу ему, — ответствовал на то Светлосан, — ибо по стреле познаю я в нем Карачуна, сего лютого волшебника, который по всему свету причиняет великие бедствия многим людям, в числе которых находятся сестра моя и зять, что я тебе по окончании твоей повести подробнее объявлю. Итак, я думаю, что сей волхв, надеясь отбыть коварством от достодолжной себе казни, старается все свои злодейства сокрывать от людей, но только от всемогущих богов сего утаить он не в силах, которые непременно показнят его когда-нибудь за неисчетные его беззакония.

Сказав сие, просил он паки Остана продолжать свое повествование, что древлянин и учинил следующим порядком.

После сего случая, — продолжал Остан, — путь наш был уже успокоен до самого Славенска, коего великолепие превышало все виданные мною города; красота храмов его и башен издалече поразила мои очи и удостоверила меня о подлинности славы, носящейся о нем по отдаленным странам. По въезде в оный, глаза мои не знали, куда обратиться: всюду встречалися здания, достойные особливого рассмотрения; удивление мое продолжалося по пространству всего города, который обширностью своею, занимающею несколько верст, не менее удивляет, как и огромностью прекрасных своих зданий; и не прежде успокоилось мое внимание, как уже по приезде в Завидов дом, стоящий почти по конец города.

По некотором отдохновении в сем доме, пошел я во дворец, чтоб исходатайствовать себе счастье предстать пред твоего родителя, коего человеколюбие прославлялося по всем славянским странам. По благости его, вскоре получил я к нему доступ: я ему объявил мои несчастья, прося его о покровительстве и о помощи себе. Добродетельный сей князь, умилясь на мое злополучие, но ненавидя брани, проливающей без всякого сожаления человеческую кровь и расторгающей спокойствие цветущих областей, обещал исходатайствовать мне то миротворством, чего другие доискиваются кровопролитием. Во исполнение своего обещания послал он вскоре посольство в Искорест с таким приказанием, чтоб оное старалося преклонить хищника моего престола уступить мне без расторжения мира принадлежащий мне венец; а ежели в требовании сем не успеет, то хотя бы преклоняло его уступить мне половину Древлянской земли с таким условием, чтобы другую оставил он мне по своей кончине. Но сей злодей не токмо не склонился на сие миролюбное и выгодное для него требование, но предприял еще отнять у меня и жизнь, каким бы то способом ни было. Для сего варварского исполнения избрал он самых наипозорнейших людей из своих прислужников, от которых едва нечаянный случай возмог спасти мой живот.

Известно тебе, государь, — продолжал древлянин, — что по милости твоего родителя перешел я жить из Завидова дома во дворец, где ни в содержании, ни в удовольствиях не имел я никогда недостатка; но оскорбленное мое сердце злополучием не могло иногда ими услаждаться и погружало меня в глубокое уныние. В сии печальные для меня часы любил я прогуливаться по прекрасным долинам Славенска или по берегам реки Мутной, прозванной Волховом, в память Славенова сына Волхва, или Волховца, который по сей реке разбойничал, превращаясь в лютого крокодила. Некогда в вечернее время прохаживаясь по берегам сей реки, довольно далеко от города, увидел я на реке сидящего в лодочке престарелого человека, упражняющегося в ловлении рыбы. Упражнение сие привлекло на себя мои очи; я впал в приятную задумчивость, представившую мне состояние рыболова и стоящего человека на высокой степени, гоняющегося за счастьем; единого из них беспечную и сладкую свободу и другого обманчивый блеск, совокупленный с беспрестанными заботами и с изнуряющею тягостью его звания. Посреди сих дум происшедший вопль исторг меня из моих размышлений; я обратил мои глаза туда, откуда оный происходил, и увидел бедного старика утопающа. Не медля нимало, бросился я в реку и, хотя с великим для меня трудом, однако ж освободил его напоследок от утопления, воспоследовавшего ему от собственной неосторожности и от вертлявости его лодки; и он бы непременно погиб без моей помощи, ибо, по несчастью сего рыбака, ни одного человека, кроме меня, не случилось тогда на берегу.

Бедный сей старик лишился при сем случае лодки своей и снастей, принадлежащих к его промыслу, но он об них тогда не сожалел, освободясь от неминуемой себе смерти, и, бросясь ко мне в ноги, приносил мне наичувствительнейшую благодарность. Состояние его показалось мне жалостно; я подал ему десять червонцев на исправу его надобностей, которых он при потоплении лишился. Сия малая щедрота привела его в неописанное восхищение, он паки хотел повергнуться к моим ногам, но я его до сего не допустил, советуя ему поскорее возвратиться в свое жилище для успокоения, а чтоб более не возмущать его моим присутствием, то пошел от него сам той же минуты. Что небо воздает нам со вторицею и вяще за щедроты наши к бедным, сие познал я тогда опытом, ибо, по нескольких днях после сего приключения, когда я, по обыкновению моему, прогуливался по берегу Волхова, то сей старик, увидя меня, просил отойти с ним от людей в сторону, обещая возвестить мне важную тайность; я его желание удовольствовал.

— Скажи мне, государь, — спросил он, отведши меня, — не ты ли сей Древлянский князь, за которого вступясь, добродетельный обладатель славян послал в Искорест посольство?

— Так, — ответствовал я ему, — это я.

— Милости твои, оказанные мне с толикою щедротою, — сказал мне на то престарелый рыболов, — побуждали меня всечасно воздать тебе за них какою ни на есть услугою, и благодарю богов, что они услышали о сем мою молитву. Жизнь твоя находится в опасности. Государь, — продолжал он, — хищник твоего княжества хочет тебя лишить оной; видишь ли ты сих людей? — присовокупил он, указывая мне на трех прохаживающихся. — Они древляне и присланы сюда твоим злодеем, чтоб отнять у тебя жизнь тайным образом. Мне удалось сию тайну у них самих подслушать, ибо они пристали в моей хижине, опасаясь явиться в городе, дабы предприятие их как не открылось. Во время ночи, когда не мог я уснуть по причине моей хворости, перешептывались они о сем, и притом еще говорили, что пославший их предпринял развратить деньгами послов и вельмож здешнего двора, чтоб как-нибудь устроить здесь твою погибель. Так я, — продолжал старик, — памятуя к себе твои милости и видя твое доброе сердце, советую тебе, государь, как наивозможно скорее удалиться из сей страны и ожидать себе помощи от единых небес. Не мне избыть здесь пагубы от твоего злодея: хоть бы объявишь о смертоубийцах твоих добродетельному Богославу и казнию их отвратишь на несколько от себя ударов, но враг твой другие составит на тебя ковы и напоследок непременно погубит тебя. Злые в желаниях своих упорствуют и пронырствами своими достигают скорее успехов, нежели добродетельные. Хотя здешний государь окружен почтенными и добродетельными людьми, но в великой толпе придворных и народа довольно сыщется бездельников, которые не ужаснутся пролить неповинную кровь за корысть. Не возгнушайся моего совета, государь, — примолвил он, — хотя я теперь не что иное, как бедный рыболов, но был некогда знаменитый вельможа между болгарами, от которых, будучи весьма долго игралищем судьбы и изнурен превратностями лживого счастья, удалился я в сию страну, отрекшись от суетных пышностей сего мира и страшась предаться паки его треволнению, и теперь веду хотя убогую жизнь, но зато спокойную и безопасную от нападков льстивого счастья, которому нечего больше у меня ныне похитить, кроме моей жизни.