Аполлон Давидсон - Оливия Шрейнер и ее книги

• Название: Оливия Шрейнер и ее книги
• Автор: Аполлон Давидсон
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Критика
• Год: 1974

Предисловие А.Б.Давидсона, известного историка-африканиста и англоведа, к публикации романа «Африканская ферма» и нескольких рассказов и аллегорий Оливии Шрейнер, южноафриканской писательницы английского происхождения.

---

Это имя многим в нашей стране покажется сейчас незнакомым, неизвестным. Но наши деды и прадеды отлично знали его. В Петербурге и в Москве когда-то издавалось почти все, что выходило из-под пера этой писательницы. Раскроешь ли сейчас тогдашнюю «Ниву» или «Русскую мысль», «Журнал для всех» или «Литературные вечера», — всюду найдешь какой-нибудь рассказ Оливии Шрейнер. Переводили ее и в «Живописном обозрении», «Новом веке», «Мире божьем», «Русском богатстве», «Северном сиянии», «Вестнике иностранной литературы»… Выходили ее книги и в издании «для интеллигентных читателей», и в массовой серии «Книжка за книжкой». Выходили и до революции и после, в 20-х годах. Максим Горький напечатал статью об Оливии Шрейнер еще в 1899 году в газете «Нижегородский листок». Каким же сильным, звучным был голос этой женщины, если так гулко отзывался в России! А ведь доносился он с другого конца света, с юга Африки. Из мест, где теперь находится Южно-Африканская Республика, а тогда была Капская колония. И даже не из сколько-то известных краев той земли. Не с мыса Доброй Надежды и не из Кейптауна, или, как тогда писали, Капштадта. Оливия Шрейнер и там-то жила, можно сказать, в захолустье. Как любят писать многие сегодняшние журналисты — в глубинке.

А голос ее разносился по всему миру. Ее печатали в Англии, Франции, Германии…

Для Марка Твена она была крупнейшим авторитетом во всем, что касалось Южной Африки. В очерках о его кругосветном путешествии читаешь: «Я думаю, что основное, о чем я здесь пишу, можно отыскать и в книгах Оливии Шрейнер». Или: «…упомянуто в книгах Оливии Шрейнер».

Что уж говорить о ее родине, Южной Африке! Как писали а 1901 году в одном из петербургских журналов: «Не найдется почти ни одного дома в Капской колонии и других южноафриканских странах, где не было бы ее произведений».

***

Оливия Шрейнер родилась 24 марта 1855 года на миссионерской станции в «туземном резервате» Виттеберген («Белые горы») — в глубине Капской колонии, на южном берегу реки Оранжевая. Теперь возле этих мест проходит граница между Южно-Африканской Республикой и государством Лесото.

Отец Оливии Шрейнер, миссионер, был выходцем из Германии. Мать — из Англии. На юге Африки они поселились в 1838 году, еще очень молодыми — отцу было двадцать четыре, а матери двадцать.

Они жили среди местных племен и народов, дольше всего среди басутов и готтентотов. Оба привязались к Южной Африке. Они оставались там до конца своих дней, отец прожил там около сорока лет, а мать — шестьдесят пять.

Девочка, нареченная Оливией, стала в их семье девятым ребенком. Она с детства проявляла очень самостоятельный характер, и отец не навязывал ей своих религиозных взглядов. Но дать ей систематическое образование семья не смогла. На семейный бюджет и без того легли непосильные расходы: троих братьев отправили учиться в Кембридж. И Оливии, когда ей исполнилось семнадцать, пришлось идти гувернанткой на бурскую ферму.

Все-таки семейное воспитание оказалось благотворным. Семья была, по тогдашним южноафриканским стандартам, очень культурной и очень либеральной. Один из братьев, Уильям, десятый ребенок в семье, стал впоследствии, правда на недолгий срок, премьер-министром Капской колонии. В истории своей страны он остался не только как самый либеральный премьер, но и как один из очень редких государственных деятелей, выступавших в защиту африканцев.

Взгляды Оливии Шрейнер формировались и под влиянием прочитанного, а читала она, зачастую вместо школьных учебников, книги по философии, экономике, теологии, истории, политике. Да и вообще почти все время старалась учиться — сама или под руководством своего старшего брата Теофилуса, который был школьным учителем.

В ее записках сохранился, например, листок с распорядком дня. Она составила его, когда ей было четырнадцать лет. На сон, еду и все прямо не касающееся учебы отводила себе всего семь часов.

С 6 до 8 — французский и немецкий,

с 9 до 10 — музыка,

с 10 до 11 — латынь,

с 11 до 12 — математика,

с 1 до 2 — рисование,

с 2 до 3 — живопись,

с 3 до 4 — латынь,

с 4 до 5 — математика,

с 6 до 7 — занятия с Тео,

с 7 до 9 — читать,

с 10 до 1 — писать.

Во многих из этих предметов она не особенно преуспела. Да и вообще такая программа вряд ли была выполнима. Но она говорит о задачах, которые ставила перед собой юная Оливия Шрейнер.

А дальше шкода жизни. Ее университеты — бурская ферма, где она несколько лет служила гувернанткой. Там она начала писать, один за другим, три романа и в 1881 году, когда ей было двадцать пять лет, кончила один из них.

Это была «Африканская ферма». Оливия Шрейнер отправила рукопись в Шотландию, одному из своих друзей, и в том же году «отправилась вслед за нею сама. В ноябре 1881 года она прибыла в Лондон. В ее планы, правда не слишком определенные, входило намерение получить медицинское образование.

Но с выходом «Африканской фермы», с 1883 года, судьба Оливии Шрейнер круто переменилась. Роман имел бурный успех. О нем говорили повсюду, писали в газетах и журналах. Его переводили на другие языки. Роман вышел под именем Ральфа Айрона — Оливия Шрейнер, подобно многим другим известным писательницам XIX века, выбрала себе мужской псевдоним. Но подлинное имя автора все знали, и Оливия Шрейнер стала, как писали лондонские газеты, «львицей сезона».

Она прожила в Европе, главным образом в Лондоне, до 1889 года и находилась в центре общественной и культурной жизни.

Она говорила о поэзии с Оскаром Уайльдом, о философии с Гербертом Спенсером, беседовала с Райдером Хаггардом, с Гладстоном.

Особенно сблизилась она с социалистическим движением. Встречалась с лидером немецких социалистов Вильгельмом Либкнехтом и с лидером английских — Кейром Харди. Хорошо знала семью Карла Маркса, была близкой подругой младшей дочери Маркса — Элеоноры, часто виделась с ее мужем, Эдуардом Эвелингом, гостила у Лафаргов, находясь во Франции.

Круг интересов Оливии Шрейнер был очень широк. Она стала в Лондоне популярным оратором на митингах борьбы за равноправие женщин. А вместо со своим близким другом, врачом Хевелоком Эллисом, много работала над изучением психологии секса.

Свои социалистические идеи она наиболее полно выразила в книге «Женщина и труд», которую писала много лет. Вышла эта книга только в 1911 году и сразу же получила известность во многих странах. Была переведена и на русский язык и в 1912 году издана в Москве.

В 1889 году Оливия Шрейнер вернулась на родину, в Южную Африку. Следующее десятилетие было для нее плодотворным. Написала много небольших рассказов. Они были объединены в двух книгах: в 1893 году — «Грезы и действительность», и в 1897-м— «Грезы». В эти годы выходит много ее публицистических очерков о разных сторонах южноафриканской жизни. (Впоследствии, уже после ее смерти, они были собраны вместе и изданы в виде книги под названием «Мысли о Южной Африке».) Издаются и еще две ее книги: в 1897 году антиколониальная повесть «Рядовой Питер Холкит в Машоналенде» и в 1898 году, за год до англо-бурской войны, ее размышления по поводу предгрозовой обстановки, сложившейся на юге Африки.

В годы англо-бурскор войны Оливия Шрейнер мужественно выступила против английской политики. Английская сторона ожидала от нее обратного: все-таки она несла в себе английскую кровь, была близка к английской культуре, писала на английском языке. Но Оливия Шрейнер, хотя раньше и отмечала в своих произведениях немало отрицательных черт образа жизни и психического склада буров, все же в этот трудный для них час встала на их защиту.

Ее протесты против британского вторжения в Трансвааль и Оранжевую Республику были настолько гневными и получили такой отклик в Европе, что, захватив Йоханнесбург, где она тогда жила, английские военные власти, в сущности, держали ее под арестом. В России писали тогда, что с Оливией Шрейнер «обращались очень сурово: ей не позволено было видеться с мужем, ее рукописи были сожжены… и часовому отдан был приказ стрелять в нее при первой же попытке к бегству».

На страницах мировой печати, в том числе и в журнале «Нива», фотографии Оливии Шрейнер появлялись рядом с изображениями увешанных патронташами бородатых бурских генералов. Она вошла в ряд героев бурской войны.

Но кончилась война, и через несколько лет вожди бурских землевладельцев нашли общий язык с английским правительством, пошли на сговор с ним за счет африканского населения. И в 1906 году Оливия Шрейнер писала, что «бурский вопрос» интересует ее уже куда меньше, чем раньше. «Они более чем в состоянии сами позаботиться о себе».

***

Чем дальше, тем сильнее волновала ее судьба африканцев и других небелых жителей Южной Африки. В начале 90-х годов она отдала дань увлечению Сесилем Родсом. Он был тогда кумиром всех, кто верил в цивилизаторскую миссию Британской империи. Оливия Шрейнер была с ним близко знакома и, хотя никогда не разделяла восхищения его завоевательными планами, все-таки одно время поддалась влиянию его личности. Но ее отрезвили зверства его отрядов при захвате междуречья Замбези и Лимпопо, земель, которые он назвал в свою собственную честь Родезией.