Сергей Иванов - Остров Невезения

• Название: Остров Невезения
• Автор: Сергей Иванов
• Жанр: Современная проза

Это дождливая островная история о людях, оказавшихся по разным причинам неспособными побеждать и быть хозяевами на родине, которую хватко подмяло под себя алчное бычьё, а поэтому, вынужденных тихо выживать в чужих странах.

События настоящей истории происходят в Англии, в 2000–2001 годах. Участники — преимущественно граждане Украины с их горячей «любовью» к своим отечественным слугам «народным», личными переживаниями, шпионскими ухищрениями и неизбежно угасающими, под воздействием времени и расстояния, эмоциональными связями с оставленными близкими и с самой родиной-уродиной.

По сути, в таких странах, как Украина, эта категория потерянных граждан представляет собой отчётливо сформировавшийся многомиллионный социальный слой — «заробітчанє». Игнорировать такое массовое явление невозможно, ибо большинство этих сограждан по своим качествам ничем не хуже, а порою, и более образованы и порядочны, чем украинские нардепы (народные» депутаты), президенты и прочая «элита». И они достойны внимания и уважения, хотя бы за ту школу выживания, через которую неизбежно проходят на чужбине.

Я надеюсь, что непатриотичные настроения участников этой истории будут правильно поняты, и трезво сравнимы с официальной национально-патриотической вознёй, истинными мотивами которой являются лишь власть, корысти ради.

Эта история также и о том, что изначально общая планета Земля оказалась гнусно поделена и перегорожена всевозможными политическими, идеологическими и религиозными границами-заморочками с проволочными орнаментами, разделившими людей на союзников и врагов по их гражданству, которое те не всегда сами выбирают.

О том, что все и всё в этом мире взаимосвязано, что независимо от идеологии и гражданства, у всех людей единая биология. Мы едины, независимо от национальности и языка, хотя бы в том, что все мы осознанно или неосознанно, в той или иной степени, нуждаемся в понимании, ищем близкого, себе подобного, страдаем от одиночества.

А рядом с нашим видимым материальным миром, вероятно, существуют ещё и другие невидимые тонкие миры, которые также полны живых душ, и они также взаимосвязаны с нами и влияют на нас…

Эта история подобна записке, вложенной в бутылку и запущенной с острова в океан миров и душ…

С искренней надеждой, что бутылку когда-нибудь кто-нибудь выловит, записку прочтут, и мировая взаимосвязь станет прочнее и гармоничней.

Сергей Иванов[e-mail]

---

Я шагал и невольно копался в своих ощущениях. Ругал себя, что снова выступил неким дежурным громоотводом. Ведь, если этот неандерталец потеряет что-то, то я теперь, окажусь, в какой-то степени, ответственным и виновным. Ибо он едва понимал происходящее в банке и не полностью верил в то, что я ему переводил, разъяснял, метал бисер…

На следующий день, с утра, он нетерпеливо хотел меня.

В банке, занятой служащий, выслушал нашу просьбу, открыл его файл и, по нашей просьбе, распечатал и выдал нам текущий баланс счета, со всеми приходами и расходами за последнюю неделю. Всё оказалось в полном порядке. Сергей с облегчением вздохнул. Я тоже. И, поспешил оставить его со своим счастьем.

Он неловко пригласил меня выпить пива. Я отказался, сославшись на занятость. Он не уговаривал меня. В этот момент мы оба, в равной степени, не хотели видеть друг друга. There are pages of conflicts that nobody won.[42]

С новым соседом поляком я познакомился вечером, перед уходом на работу. Им оказался уже немолодой, высокий, худощавый пан, вполне прилично владеющий русским языком. Я понял, что он где-то подрабатывал днём. А вот грузинские женщины весь день были дома, и, похоже, тяготились бездельем. Похоже, что в чужой английской среде они чувствовали себя неважно. Выходили из дома только в супермаркет за продуктами. Судя по тому, как женщины встречали его дома, они хорошо знали друг друга и пребывали в дружеских отношениях. Их языком общения был русский. Советская школа образования! Новое поколение грузин и поляков едва ли смогли бы понимать один другого.

На фабрике мне не пришлось давать кому-либо объяснения о смене фамилии. Там все, по-прежнему, звали меня Сергеем. Своё полное имя, время и агентство, направившее меня, я указывал лишь в журнале на проходной, при входе на фабрику и выходе. Затем, фабрика и агентства сопоставляли свои учётные записи и начисляли работникам зарплату за фактически отработанные часы. Начисленную зарплату переводили на мой банковский счёт. На руки выдавали лишь платёжную квитанцию-отчёт.

12

Если я не интересуюсь вами, то это ещё не означает, что я голубой. Могут быть и другие причины.

Проживание в новом доме принесло мне ощутимый покой, комфорт и новое человеческое окружение. Женщины из Боржоми не представляли себе проживания с кем-то под одной крышей, не зная всего об этом человеке.

Днём, приходя в себя после сна, я почти всегда слышал их присутствие в доме и мой выход из комнаты означал неизбежную встречу с ними. Посещая туалет и душевую на своём этаже, я невольно и с благодарностью отмечал их хозяйское участие в поддержании чистоты и порядка. Если я оказывался на общей площади, и не спешил куда-то из дома, меня приглашали на чаепитие. Качество приготовленного чая и их гостеприимство сочетались с явным любопытством, не удовлетворить которое — означало испортить добрососедские отношения. В их понимание добрососедства входило регулярное, и откровенное общение, в котором задавать вопросы личного характера было нормой.

По Нелиному кавказскому понятию, факт её старшинства и наличие дома внуков, естественно, предполагал и её более богатый жизненный опыт, а значит и авторитет. Её, несколько наивное, чайное, материнское покровительство забавляло меня. Я покладисто отзывался на её приглашения к чаю и терпеливо поддерживал разговоры.

— Сергей, уж слишком ты деловой и скрытный. Так нэхорошо, — лечила меня Нели, усыпляя мою бдительность чаем и печеньем.

— Просто ночная работа выбивает меня из нормального образа жизни, — оправдывался я.

— Но ты и днём куда-то ходишь, где-то пропадаешь, и ничего о себе не рассказываешь, — упрекала меня Нели, а Лали согласно кивала головой, молча, наблюдая за мной.

— Мне тоже никто о себе не рассказывает, и я совсем не нуждаюсь в этом, — выразил я свою позицию.

— Вот и плохо! — категорично заявила старшая по дому.

— Что же в этом плохого? — вяло ответил я вопросом, желая съехать с темы.

— Быть постоянно одному — плохо. Человек нуждается в семье, в близких, друзьях… — упорно продолжали лечить меня. — Вот у тебя дома семья есть? — перешла в наступление Нели.

— Нет у меня семьи. Есть друзья-приятели, — ответил я, догадываясь, как далее пойдёт беседа.

— Вот видишь! Нэт семьи, потому что ты сторонишься людей, — быстро поставили мне диагноз, пока в сдержанно-вежливой форме. Вот у меня в Боржоми есть сын, внучка. И здесь — много друзей-земляков, без них я бы с ума сошла.

— Я в этом так остро не нуждаюсь, — отбивался я.

— Неправда! В этом все нуждаются. У тебя и здесь, похоже, друзей нет, вот, ты только и ходишь на свою работу, — категорично оценила Нели моё социальное положение на острове.

— Я днём еще и в колледж хожу. На уроки английского и бесплатным Интернетом пользоваться. Там много всяких людей, — объяснял я своё, непонятное им, поведение.

— Вот именно, что там «всякые». Ты, вот, с нами в одном доме живёшь, а внимания к нам не проявляешь. Тебя, что жэнщины совсем не интересуют? Странный ты какой-то!

— По-моему, я вполне нормальный. Если тебя интересует моя ориентация, то я, до скучного традиционный натурал. И как ты можешь судить обо мне, если ты совсем не знаешь меня, — начал заводиться я от её заботы.

— Я то, пытаюсь узнать о тебе хоть что-то, а вот ты нами совсэм не интересуешься, что нам ещё подумать о тебе?

— Если я не интересуюсь вами, то это ещё не означает, что я голубой. Могут быть и другие причины, — оправдывался я.

— Какие же это прычины? — ещё более заинтересовалась соседка.

— Возможно, мне есть с кем сравнивать… — неловко ответил я, и приготовился к проявлению обиды.

— А как ты можешь сравнивать нас с кем-то, если не знаешь нас и знать не хочэшь?! — начала заводиться новая кавказская подруга.

— Есть вещи, которые можно чувствовать нутром, — попробовал объяснить я.

— Ах, так, мы тебэ нэ по нутру? — разочаровано подвела итог Нели.

— Не то… Я не испытываю к вам неприязни. Возможно, сейчас меня, что-то иное интересует больше, поэтому, мне нет до вас дела.

— Если это нэ секрэт, расскажи нам, что же тебя ещё интэрэсует, кроме работы по ночам и колледжа днём? — с досадой продолжала она доставать меня.

— Ну, меня интересует, кем и где я был в своей прошлой жизни? Почему меня угораздило родиться в советской Украине? Наказание это или исправление-усовершенствование? И надо ли мне бежать оттуда? — осторожно импровизировал я, желая уйти от навязанного мне вопроса.

Нели смотрела на меня, как на больного? Я понял, что мне уже поставили диагноз. И с этим мне предстоит жить на новом адресе.

— Сергей, ты тяжёлый случай! Я сомневалась, но теперь верю, что ты холостой и это надолго. И если тебя такое интэрэсует, тогда зачем ты на работу ходишь?

— Ты хочешь сказать, зачем мне деньги? Деньги для меня, как средство достижения свободы. На работах я долго не задерживаюсь, это лишь временная необходимая жертва, — пытался я объяснить, но сам понимал, что меня уже не слышат и едва ли поймут.

— Ладно, хватит мучить человэка, — примирительно включилась в разговор Лали. — Скажи-ка, Сергей, а для нас работу ты не мог бы найти. А то мы уже который месяц бэз работы сидим.

— Как у вас с документами и языком? — спросил я, хотя и сам обо всём догадывался.

— С языком совсэм плохо. А разрешение на работу надэимся получить черэз тры нэдэли, — охотно отозвались соседки.

— Тогда имеет смысл подождать разрешения, и уж после, искать работу, — рассуждал я.

— Может и так. Только мы уже, который месяц ничего домой не посылали. А там долги… Нэудобно родным звонить.

— Сейчас я могу лишь поспрашивать. Ну, можно пройти по агентствам и зарегистрировать вас, — проявил я участие в чужом горе.

Женщины подробно рассказали мне об ужасной жизни в современном Боржоми. О том, как они, по прибытию в Англию, с чей-то помощью, попросили политическое убежище, и перебрались в Саутхэмптон к своим землякам, которых здесь было уже немало. Пообещали обязательно познакомить меня с ними.

— Если вы в прошедшем году работали, платили налоги, и вы можете восстановить платёжные бумаги, то с этим можно обратиться в налоговый отдел с заявкой о возврате удержанных налогов. Наверняка, в сумме, ваши доходы за год — невелики, и вы именно та категория, — неуверенно предложил я в качестве утешения.

— Да, да. Мы слышали о таком… Мы соберём все бумаги с прежних работ… Посмотришь, что можно сделать, — охотно приняли предложение тяжело больного.

При первой встрече с соседом паном Волковым мы лишь обменялись общими вопросами о жизни в Англии.

Сам он из городка Ополе, что неподалёку от Врослава. У меня сложилось о нём первое, положительное впечатление, как о человеке, имеющем опыт выживания в чужой среде. Он показался мне вполне осведомлённым о разнообразии нужных для выживания документов и ценах на них.