Дэрил Грегори - Пандемоний

• Название: Пандемоний
• Автор: Дэрил Грегори
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-065600-4

Америку охватила пандемия. В тысячи и тысячи взрослых и детей вселились демоны, принимающие известные каждому американцу с детства образы персонажей из фильмов, книг и комиксов. В душе у кого-то поселился Индиана Джонс, а у кого-то — Росомаха… Кто-то стал Люком Скайуокером, а кто-то — Суперменом… И нет такого экзорциста, который помог бы жертвам этого тотального умопомешательства. Впрочем… а так ли это плохо? Ведь самые прославленные и обаятельные герои американской поп-культуры всегда были «хорошими парнями». По крайней мере… почти все они. Вот с этим «почти» и начинаются проблемы. Потому что есть ведь и «плохие парни»…

Многоуровневая, многослойная фантастика.

Дэрил Грегори умеет задавать вопросы и заставлять читателей думать над ответами.

«Asimov's Science Fiction»

Берегитесь, мистер Летэм! Дэрил Грегори — новая звезда интеллектуальной НФ, писатель, умеющий придавать поп-культурным штампам глубину, какой фантастика не знала со времен Филиппа Дика.

Чарлз Колман Финли

---

Гул моторов вновь сделался громче. Аллен и Эйзенхауэр оглянулись и увидели, что самолет, чуть накренившись влево, возвращается в их сторону. Был виден стеклянный купол кабины, верхняя поверхность крыльев. Самолет был тренировочный, правда, опознавательные знаки военно-воздушных сил закрашены красными кругами.

— Джордж, ты видишь там человека? — спросил Эйзенхауэр у своего напарника по гольфу.

К внешней стороне стеклянного купола приникла какая-то фигура в красном. За ее спиной ветер трепал белый плащ, возможно, лохмотья парашюта. Одной рукой человек изо всех сил стучал по стеклу кабины, в которой сидел пилот.

Два тайных агента, всегда сопровождавшие президента, бросились вверх по холму, туда, где стояли Аллен с Эйзенхауэром.

— Господин президент! — Один схватил Эйзенхауэра за рукав.

Самолет пару раз покачнулся в воздухе, затем вновь выправил курс и пошел на снижение — прямо на президента и всех, кто стоял с ним рядом. Лицо пилота президент разглядел — оно было обмотано белым шарфом, равно как и лицо того смельчака, что оседлал самолет снаружи. Стеклянный купол был разбит, и человек в красном тянулся рукой внутрь кабины.

Агенты схватили президента и Аллена и столкнули их вниз по холму. Эйзенхауэр сделал несколько шагов, однако неожиданно рухнул на колени. Один из агентов помог ему подняться на ноги. В следующее мгновение самолет нанес удар.

На следующее утро вице-президент Ричард Никсон наткнулся в газете на короткое сообщение, в котором говорилось, что президент стал жертвой несварения желудка. Никсон не стал придавать этому особого значения и перевернул страницу. С Эйзенхауэром такие вещи случались довольно часто. Лишь когда через час позвонил помощник президента и глава штаба Белого дома Шерман Адамс, до Никсона дошла серьезность ситуации.

— Произошел несчастный случай, — сообщил Адамс. — У президента инфаркт.

Спустя пять минут Никсон спустился в подвальное помещение Белого дома, где собрался почти весь его избирательный штаб: Джим Хагерти, Джерри Персонс, оба брата Даллес и еще несколько человек, которых он не узнал. Было видно, что они вот уже несколько минут — если не часов — о чем-то спорили.

Адамс оттащил Никсона в сторону и шепнул:

— Дик, ты можешь стать президентом через час.

Затем глава избирательного штаба поведал Никсону то, что знал: про потерпевший аварию самолет, про то, что погиб охранник, а второй получил тяжелые ожоги. Эйзенхауэра задело дробью, и вскоре после катастрофы с ним случился сердечный приступ. Его привезли в госпиталь, где он потерял сознание. Джордж Аллен тоже получил ранения, однако достаточно легкие, и его жизни ничто не угрожает. Аллен подтвердил, что самолет шел прямо на них, и их спас некий «смельчак», который буквально прилип к самолету. «Не будь его, камикадзе наверняка бы врезался в холм, и тогда нам всем была бы крышка», — заявил он.

— Какой такой смельчак? И что ты имеешь в виду под словом «камикадзе»? — не понял Никсон.

Присутствующие тотчас обернулись на братьев Даллес. Аллен, директор недавно созданного ЦРУ, протянул папку своему брату, Джону Фостеру Даллесу, госсекретарю.

— Самолет был наш, угнан с авиабазы Лоури, — произнес он, — однако его перекрасили под японский.

Никсон нахмурился, но промолчал.

— Пилот — Лоуренс Хидеки, механик-вертолетчик военно-воздушных сил, японского происхождения. Имя «смельчака» на данный момент неизвестно — возможно, это кто-то из служащих военно-воздушной базы. Мы сейчас заняты изучением личного дела Хидеки. Хотим проверить, не отмечено ли у него признаков психического расстройства, а также не имел ли он связей с японскими экстремистскими организациями. Хотя, по правде говоря, нам вряд ли что удастся раскопать.

И опять Никсон ничего не сказал.

— Это уже не первая атака подобного рода на американской земле, — заметил Фостер. — Вчера Аллен распорядился провести расследование других подобных случаев.

С этими словами он выложил несколько папок и вкратце описал предыдущие случаи. В мае 1947 года, японец, переодетый пилотом-камикадзе, угнал в Канзасе самолет для опыления сельскохозяйственных культур и разбил его буквально через час, вызвав смерть восьмерых людей. В июле 1949 года в Сан-Диего самолет, раскрашенный под японский «Зеро», врезался в борт линкора «Каннингэм», убив при этом восемнадцать матросов. В 1953 году матрос японского происхождения, служивший на авианосце «Антиетам», попытался угнать боевой истребитель. К счастью, попытку угона удалось вовремя пресечь.

— Возможно, их даже больше, — произнес Фостер виноватым тоном. — Сейчас мы проверяем все случаи угонов самолетов и авиакатастроф.

На какое-то время все притихли. Первым подал голос Никсон:

— Президенту было известно об этих случаях?

Вперед выступил Ален Даллес.

— Вы должны понять, господин вице-президент, никто даже не предполагал, что они взаимосвязаны. В каждом из этих случаев пилотами были люди без криминального прошлого, без видимых признаков душевного расстройства, а также без каких-либо очевидных связей с японскими националистами. Мы имели лишь малое число совпадений, ничего такого, что выводило бы эти случаи на уровень, заслуживающий внимания со стороны президента.

— Позвольте мне взглянуть на ваши папки.

Сообщение о смерти Эйзенхауэра пришло в восемь вечера. Спустя какое-то время Никсона привели в соседнюю комнату, где его уже ждали несколько человек: жена Пэт, личный секретарь Роуз Мэри Вудс, Нельсон Пим, штатный фотограф, и судья Хьюго Блэк. Пэт захватила с собой из дома Библию. На официальном фото Никсон слушает судью. Выражение лица суровое и скорбное — губы поджаты, лоб нахмурен.

Приняв присягу, Никсон обнял жену и вернулся в зал для брифингов. Ему не пришлось призывать присутствующих к тишине, атмосфера в комнате изменилась.

Какое-то время президент Никсон стоял молча, сложив на груди руки и глядя на стол. Когда он заговорил, то глаз поднимать не стал.

— Я не генерал, — негромко произнес он, — я не тот прирожденный лидер, каким был президент Эйзенхауэр.

Шерман Адамс недоуменно посмотрел на Джима Хагерти. Никому из присутствующих не надо было напоминать, что Никсон не чета покойному Айку.

— Но я знаю, что такое заговоры, — продолжал тем временем новоиспеченный президент, — и мне понятно, что японцы, как нация, проигравшая войну, возможно, жаждут отмщения. Я понимаю, как самые, казалось бы, невинные на первый взгляд люди могут втайне строить козни, направленные на разрушение нашей страны.

В объяснениях необходимости не было. Ведь именно Никсон сместил Алджера Хисса, державшего в своих руках бразды правления Комитетом по расследованию антиамериканской деятельности.

— Это новая война, новый враг, главное оружие которого — страх.

Никсон поднял глаза, вглядываясь в лица тех, кто еще вчера готовил его политическую смерть. На губах его играло подобие улыбки. Кое-кто поспешил отвернуться.

— Обещаю вам, — произнес Никсон, — мы искореним врага, где бы он ни был, где бы ни попытался поднять голову.

13

— Давай еще разок проедем мимо, — предложила О'Коннел.

— Не прошло и десяти минут, — возразил я. — Слишком часто это делать нельзя, ты сама знаешь.

Мы припарковали пикап перед бакалейным магазинчиком примерно в четверти мили от дома моей матери. Я не нашел способа подобраться к дому ближе, чтобы не быть замеченными — ведь сумела же Амра вычислить Бертрама и представителей «Лиги людей». Наш район представлял собой треугольник, зажатый между тремя оживленными улицами. Одна дорога пролегла через жилую зону — кривая и неровная, заканчивающаяся многочисленными тупиками. Местная публика в основном была представлена пенсионерами — родителями тех детей, вместе с которыми я вырос. Даже если мать и не обратит внимания на парочку в незнакомом пикапе, то наверняка это сделает кто-нибудь из ее дражайших соседей. В худшем случае он вызовет полицию.

Вот почему примерно каждые двадцать пять минут мы проезжали мимо дома моей матери, чтобы убедиться, что ее «шевроле-корсика» по-прежнему стоит на дорожке у дома, после чего вновь возвращались к нашему исходному пункту напротив бакалейного магазина. Этим мы занимались с восьми утра, сейчас дело шло к полудню. Мы точно знали, что она дома, потому что я пару раз позвонил из телефона-автомата, и когда она отвечала, тотчас вешал трубку. Откуда нам было знать, когда она уедет.

Кстати, я отнюдь не утверждаю, что это был хорошо продуманный план.

— Почему бы тебе просто не подойти к двери? — предложила О'Коннел. — Позвонишь, скажешь: «Привет, мама. Вот зашел к тебе, хочу найти в подвале одну вещь».

— Не дождешься, — отрезал я и покачал головой. — Не могу, честное слово, не могу.