Александр Мазин - Мой друг Тролль

• Название: Мой друг Тролль
• Автор: Александр Мазин
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-44031-1, 978-5-9725-2319-1

Малышка и Карлссон

Ее зовут Катя. Ей семнадцать. Она приехала в Питер из Пскова поступать в университет.

Его зовут Карлссон. Его возраст неизвестен. Он ловит руками голубей, знает староанглийский язык и умеет лазать по вертикальным стенам.

Сначала она думает: он — киллер…

Потом: он — сотрудник некоей секретной службы…

Действительность оказывается намного страшнее.

И намного интереснее…

Малышка и Карлссон-2, или «Пища, молчать!»

Охота на эльфа продолжается. Карлссон с друзьями-байкерами отправляется в Стокгольм, чтобы прикончить своего давнего врага Ротгара.

Но бессмертный эльф тоже не лыком шит, и еще не известно, кто кого прикончит.

А тем временем в Санкт-Петербурге подручные Ротгара начинают охоту на Малышку и ее друзей…

Малышка и Карлссон-3. Мумия и Тролль

Загадочная статуя прибыла в Эрмитаж. Дар тайского короля президенту России.

Вот только документы оказались поддельными, а сама статуя не имеет ни малейшего отношения к Востоку.

Но пока об этом знают лишь те, кто прислал артефакт. Та же, кого в будущем действе назначили на главную и трагическую роль, об этом и понятия не имеет.

Ее зовут Катя Малышева, она студентка университета, хозяйка сыскного агентства, наследница изрядного состояния. Чистая, юная, очаровательная. Кстати о чарах. Чары на нее не действуют. Разве что чары любви.

---

И оно поставило на пол непонятно как зажженную лампу, нависло над сидящей на полу Лейкой и зарычало глухо и страшно…

Лейка зажмурилась и снова завизжала. Еще громче прежнего.

Ее не разорвали на куски.

И она не очнулась на койке психиатрической больницы.

Когда Лейка открыла глаза, то обнаружила, что лежит, свернувшись калачиком, на бетонном полу, метрах в двух от нее стоит керосиновая лампа, а за лампой сидит на корточках воплотившийся кошмар голливудских ужастиков, при этом острые колени «кошмара» торчат вперед, передние лапы упираются в пол, спина изгибается горбом, а заросшая шерстью морда (или лицо?) лежит на коленях.

Чудовище рыкнуло еще раз. В сознании Лейки что-то переключилось (до этого момента она просто не могла осознать, что в этом страшном рыке может быть смысл), и она поняла. Чудовище разговаривало. Более того, оно обращалось к Лейке. И — совершенно невозможно! — оно обращалось к ней по-шведски!

Это было настолько невозможно, что Лейка вдруг приняла все происходящее как должное.

И села. И перестала бояться. Нет, не перестала, просто страх превзошел какой-то предел, после которого сознание перестало его воспринимать.

«Не бойся, маленький человек!» — вот что прорычало чудовище.

— Кто ты? — тоже по-шведски проговорила Лейка. Она не очень надеялась, что чудовище поймет. Оно и не поняло. Прорычало что-то невразумительное, но требовательное.

Волосатая лапа с длинными толстыми пальцами на удивление бережно дотронулась до щеки Лейки. Лейка не отшатнулась. Она бы не успела. Движения существа были невероятно быстрыми. Дотронулось и в следующий миг отпрыгнуло назад, оказавшись рядом с лежащим человеком, тронуло его лапой, затем сделало такое движение, словно вспарывало лежащему грудь и вырывало внутренности. И поманило Лейку: иди сюда!

Лейка отчаянно замотала головой. Потом, напряженно подыскивая подходящие шведские слова, выдавила:

— Я не кушать человек.

Чудовище рыкнуло, выразив непонимание.

— Я не кушать человек! — повторила Лейка, дополняя слова жестами. — Не кушать его! Нет!

Чудовище замерло. Затем распахнуло пасть во всю ширину и издало кашляющий рев.

«Сожрет, — совсем отрешенно подумала Лейка. — Этого сожрет и меня за компанию. Господи, я в тебя не верю, но сделай так, чтобы это был сон!»

Чудовище подпрыгнуло метра на два, ударившись спиной о трубы на потолке. Трубы задрожали и загудели. Пол тоже задрожал: чудовище колотило по нему ручищами, рычало и подвывало.

Потом наконец умолкло и, явно передразнивая Катю, замотало здоровенной башкой.

— Нет! — отчетливо повторило оно. — Нет, человек! Ты — человек. Он — не человек… (дальше Лейка не поняла). — Ты его кушать — нет! Ты его — жить!

И снова — приглашающий жест.

Лейка колебалась. Ей ужасно не хотелось приближаться к трупу. Но ее очумевшее от потрясений сознание подсказывало, что труп — это намного менее опасно, чем болтающая по-шведски помесь гориллы, леопарда и паука.

«Надо делать то, что он хочет», — подумала Лейка.

Она встала.

Чудовище заворчало. Кажется, одобрительно.

Лейка набралась храбрости и двинулась к лежащему.

Это был очень длинный путь. Лейка о многом успела подумать. В частности о том, что лежащий — не обязательно труп. Может быть, это живой человек, но без сознания.

Наконец путь в двадцать коротких шагов был пройден и Лейка оказалась рядом с лежащим.

И что дальше?

Она посмотрела на монстра (на лежащего она старалась не смотреть совсем). Монстр рыкнул, полыхнул глазами, ухватил Лейку за руку и прижал ее ладонь к животу лежащего. Живот был совершенно холодным и очень твердым. В памяти Лейки всплыли слова: «трупное окоченение». Еще она подумала: «Сейчас меня стошнит!» И тут нос ее уловил очень знакомый запах — запах сена и нагретого солнцем камня. И она наконец посмотрела вниз, на лежащего. Это был Карлссон.

Глава сорок вторая Поцелуй мертвеца

Нанялся как-то молодой тролль на кладбище могильщиком.

А гнусный эльф решил над ним подшутить.

Переоделся призраком, череп на макушку привязал, внутрь зажженную свечку вставил. Подобрался к троллю, который могилу копал, — да как заухает.

Тролль глянул через плечо — и снова за работу.

Разочарованный эльф походил еще немного вокруг, понял, что тролля не напугать, да и двинулся к воротам.

А у самых ворот его тролль догнал и за шкирку — цап!

— Здесь, — говорит, — гуляй. Призракам за территорию выходить не положено.

Это был Карлссон, и он, несомненно, был мертв. Потому что был холодным. Потому что, присмотревшись внимательнее, Лейка увидела, что он — весь в черной запекшейся крови. Что голова его совсем разбита.

Но он был неправильным мертвецом. От мертвеца должно было сильно пахнуть… мертвецом. От Карлссона пахло сильнее, чем когда… Чем раньше. Но не трупным разложением. Запах был таким же, как у живого. Правда, был еще запах псины. Но это не от Карлссона — от монстра. Лейка смотрела на мертвого Карлссона — и не чувствовала отвращения. Только жалость.

Спустя минуту она подняла взгляд на чудовище.

«Что ты хочешь? — спросила она мысленно. — Зачем ты принес меня сюда?»

— Живи его! — рыкнул монстр. — Ты быть с ним. Он — жить. Он — жить, ты — жить!

Ничего себе требование! Или ты оживишь мертвого, или тебя прикончат!

— Он — не жить, я — не жить? — решила все-таки уточнить Лейка.

Чудовище мотнуло головой.

— Он — жить! Ты звать его дух!

Последнее слово Лейка не поняла — угадала.

Ей вспомнился фильм «Кукушка». Там финская шаманка тоже «звала» душу умирающего… Умирающего, а не мертвого. И Лейка — никакая не шаманка!

— Я не могу!

Оскаленная морда приблизилась к Лейкиному лицу, дохнула жаркой гнилью хищного зверя:

— Звать! Ты, он — быть вместе! Он быть здесь! — Ручища хлопнула Лейку по низу живота (Лейка, как и раньше, не успела отшатнуться), но не больно. — Быть здесь! Ты — быть с ним. Сейчас!

До Лейки, кажется, дошло. И то, что до нее дошло, ей не понравилось, потому что было почти то же самое, что кушать мертвечину.

— Да пошел ты знаешь куда! — сказала она по-русски. Попыталась воспроизвести то же по-шведски, но не смогла. Не хватило словарного запаса. Но монстр внезапно послушался. То есть не отправился в указанном Лейкой направлении, а просто отошел в угол и присел и застыл в том же положении, в котором Лейка его уже видела: морда на коленях, ручищи упираются в пол…

Лейка посмотрела на Карлссона. После смерти в его чертах появилось что-то детское… Лейка не сразу заметила, что по щекам ее текут слезы. Ей было ужасно жалко себя… Но она была жива, а он мертв. И его было жальче.

Лейка глянула на монстра. Тот следил за ней огромными пылающими глазами. Сейчас он казался не ужасным и отвратительным, а очень-очень печальным. Как пес, у которого умер хозяин.

«Может, он и был „псом“ Карлссона? — подумала Лейка. — Его единственным другом, кроме меня?»

Тут она вспомнила о Кате. Она тоже была другом Карлссона. И она тоже угодила в беду. И ее надо спасать. Ей, Лейке. Потому что на мальчишек надежда слабая…

Тут Лейка вспомнила, что для начала надо спасти ее саму…

— Эх, Карлссон, Карлссон, — проговорила она нежно и печально, проводя ладонью по выпуклой груди и почему-то стараясь не задеть ран — так, словно он жив и может чувствовать боль. — Если бы ты был жив, как это было бы здорово… Но ты не виноват, что умер и оставил нас одних. Прощай, любимый!

Слова были банальными и даже смешными. Лейка это понимала, но других у нее не было. Наверное, более уместна была бы какая-нибудь поминальная молитва, но Лейка не знала ни одной. Ни христианской, ни языческой. Зато она вспомнила песню, которую пели Дети Ши. Она закрыла глаза и запела…

Если бы глаза ее были открыты, она бы наверняка тут же замолчала, увидев, как при первых же словах сидевший в углу монстр оскалился и надвинулся на нее…

Но он перемещался совершенно бесшумно, и Лейка не открыла глаз и продолжала петь… Она снова видела возникающую из тумана сияющую фигуру. Видела, как Дух вод (или кто-то там еще) наклоняется, протягивает руку Наташе… Нет, не Наташе. Вместо Наташи рядом с Лейкой почему-то стоит Катя…

Монстр навис над Лейкой, так и не дотронувшись до нее. А спустя несколько мгновений он так же бесшумно отступил. Лейка так и не узнала, что ее едва не разорвали на части. И она пела, не открывая глаз, и потому не увидела и того, как сами собой затягиваются страшные раны на теле Карлссона.

Она ничего не заметила, когда открыла глаза.

— Прощай, — шепнула она и поцеловала Карлссона в губы…

И, отшатнувшись, пронзительно взвизгнула.