Александр Найденов - Дикарь, трескун, романтик

• Название: Дикарь, трескун, романтик
• Автор: Александр Найденов
• Жанр: Русская классическая проза

---

Познакомились. Сибиряк назвался Виктором, сообщил, что прилетел из Тюмени. Пока ему стелили постель, он с дедом вышел из хибарки курить в огород.

- Красотища здесь у вас,- выдохнув своим большим ртом облачко табачного дыма, произнес Виктор.- Это какое дерево?

- Это гранат,- охотно объяснил дед.- Тут у меня слива воткнута, черешня, груша; там - яблоня, виноград, абрикос...

- Обалдеть!

- Это ливанские кедры. Я их специально посадил, чтобы от ветров защищали,- указал старик на высокие, выше дома, деревья с изогнутыми стволами, растущие по ту сторону ограды.

- А что они какие-то...

- Что?

- Кривые.

- Я же говорю - ветры. Здесь зимой почти что - с ног валит: так дует с гор.

Горы, покрытые лесом - зеленые на солнце и серо-голубые в тени, молодые горы с остро-зазубренными, еще не обветренными краями, поднимались за городом, всего в нескольких километрах от дедова огорода.

- Все тут по-другому у вас. И земля какая-то белая, воздух мягкий, сырой. Горы. В другой мир попал, честное слово.

- Земля белая - от скалы,- сказал дед.- Здесь почти совсем земли нет: в глубину - всего-то на штык лопаты, а дальше все сплошь - скала. Не понятно, за что растительность держится. И скала эта прет и прет. Скоро нас совсем выдавит. Тут на самом деле - одна скала, больше ничего нету...- старик собирался еще долго говорить про скалу, но Виктор отвлекся: из дверей хибарки появилась Вера, Виктор, улыбаясь, спросил ее:

- Там готово? Уже не терпится к морю! Где оно у вас? Где?

Вера, стройная и высокая, с голыми плечами, в сарафане на тонких лямочках, глянула на Виктора искоса и замедлила шаг.

- Матери осталось подушку заправить в наволочку - можете заходить.  Я сейчас на море пойду купаться - могу показать вам путь,- проговорила она без малейшей ответной улыбки.

Она подождала его за калиткой. От цикад звенело в ее ушах. Цикады гремели в полную мощь - это значит: не спадала жара, хотя уже близился вечер. Он вышел с банным полотенцем на шее, вместо брюк, он натянул шорты и волосатые его, тонкие ноги вызывали смех, но она не подала виду.

Всю дорогу Виктор пялился по сторонам - на одно- и двухэтажные кирпичные домики за низенькими заборами, на диковинные ему деревья: на одних среди сочной зелени виднелись плоды, другие еще красовались  забавными, с пушистой бахромой, розовыми цветами.  Ей хотелось расспросить его про Тюмень, он же восхищался и говорил лишь о том, что ей было неинтересно - об юге.

- Какие вы счастливые здесь! Вот повезло вам! Курорт, субтропики! Пальма! Я вижу пальму!

Вера взглядывала на него искоса и коротко отвечала. Она знала никакого особого счастья здесь нет.

Море появилось внезапно - они обогнули забор чьего-то особняка - и тут оно было. На узкой полоске пляжа лежали под солнцем люди. Берег уходил излучиной влево и вправо, образовывал огромную бухту. Вдалеке, между оконечными мысами бухты: левым, толстым и правым, тонким скользили яхты по спокойной воде. Клиновидные паруса их белели на блестящем голубом фоне моря и на фоне неба, голубом, матовом.

- Видите рекламный щит? Идите туда. Это пляж санатория, там лежаки, дно получше,- указала Вера влево по берегу.

- А вы?- спросил Виктор.

- Я тут привыкла, под ивами.

- Если можно, я с вами.

- Как хотите. Мне все равно.

Они раскинули свои полотенца под ивами, на песке, метрах в двух друг от друга.  Прозрачные волны докатывали к ним почти до самых ступней. Виктор первым разделся и рванул к морю. Вера мельком глянула, как он, бледный, костлявый торопится добраться по пологому дну до глубины, где можно нырнуть.

После купанья, она давно загорала, когда он, озябший, мокрый вылез из воды и прошел, оставляя на песке большие следы, к своему полотенцу. Он замерз до того, что у него посинели губы, выступила "гусиная кожа". Вздрагивая, он растирал себя полотенцем и восторженно улыбался.

- Бр-р-р... дрожу, как пацан!.. Я не к морю прилетел, а точно в детство свое вернулся!

Он подставил себя вечернему солнцу - долгоногий и длиннорукий, стоял зажмурясь, растопыривал свои пятерни.

- Каким счастливым было у меня детство!- отогревшись, начал говорить он.- И казалось, так и будет продолжаться всегда: это раньше, до меня, существовали преступления, войны - но во мне же нет этой злобы, и в моих знакомых, этого нет: все мы очень добрые, славные люди,- значит, и жизнь у нас будет получаться такая же, хорошая, ясная. Вот теперь, из исходной точки, словно бы из детства, издалека, взглядываешь на жизнь - думаешь, как мы заплутали все, боже! Я вижу теперь, я вижу...

- Кукуруза горяченькая,- произнесла возле них рябая девчонка, продала им два соленых початка и продолжила обход пляжа. Тихонько поскрипывал бидон с кукурузой, который она уносила.

- Вера, послушайте, вот она, тишина,- сказал Виктор.

Они выкусывали желтые пахучие зерна, ужасно вкусные натощак, смотрели, как парит дельтаплан над бухтой, как уплывают яхты под парусами за тонкий и толстый мыс.

В сумерках они вернулись домой. На туристическом примусе возле роз у хибарки Виктор принялся варить себе ужин. В алюминиевом котелке закипели макароны с тушенкой, разнесся по огороду  мясной аппетитный запах. Матрос прибежал и, подрагивая хвостом, то и дело вспрыгивая на задние лапки, семенил кругами, скулил, смотрел на гостя преданными глазами, был уверен, что вот-вот от него перепадет счастье.

Стемнело как всегда на юге - в момент. В доме и в хибарке уснули. Среди ночи Вера будто бы отправилась в туалет - а сама свернула с тропинки, проскользнула крадучись под черной паутиной ветвей и скрылась в хибарке.

Спустя некоторое время вышел на крыльцо дед, смотрел долго в сторону хибарки, потом - на луну, прежде чем опять уйти в дом.

3.

Утром Вера долго не просыпалась. Мать тряхнула ее за плечо и сказала:

- Иди, забери простыни из хибарки, будем стирать.

Вера сразу открыла глаза и спросила:

- Простыни? Какие? Зачем?

- Опять придется вошкаться с ними. Что за люди! Обещал ведь - на неделю, а сам всего-то на одну ночь. Хорошо хоть расплатился, еще бы так удрал - вот был бы номер!

- Уехал?.. Виктор?..

- Ну, да. Я ж тебе говорю. Простыни собери. Вставай, а ну-ка, вставай!

Дверь хибарки была распахнута настежь, кровати - одна с постелью, две другие с голыми сетками, стояли вдоль стен, спортивная сумка исчезла, по коврику на полу бегали муравьи. Записки от Виктора ни на столе, ни на кровати, ни под матрасом, ни в холодильнике - нигде не было.

- Нет, что за жизнь?!- подумала Вера вслух и затем сама ответила себе.Ерунда!

Она содрала с кровати, смяла в комок белье, отнесла его и швырнула под черешню в железный бак, умылась под летним душем, надела цветной веселенький сарафан...

- Ерунда!- еще несколько раз повторила она себе и потом пробормотала опять.- Нет, что за жизнь?!

Матрос попался ей на пути, посмотрел на нее виноватыми выпуклыми глазами, она ему сказала: "Обманщик!"

Она вышла за калитку и, сама не зная зачем, направилась к морю. На их вчерашнем месте, под ивами, нынче загорали другие люди. Вера побрела вдоль пляжа в сторону города. Вчерашняя торговка с бидоном попалась навстречу ей, но прошла мимо нее, кукурузы не предложила. За рекламным щитом на лежаках санатория загорала толпа. Вера подумала: "Виктор, быть может, в этом лежбище",- и она остановилась, начала всматриваться, но потом сказала себе: "Ерунда",- и отправилась дальше.

Дорожка вдоль моря постепенно делалась респектабельней - потянулся гранитный парапет, широкий городской пляж, затем - морской пассажирский порт и стоянка яхт.

- Девушка, кататься хотите, а?- крикнул ей черномазый мужчина с палубы яхты. Он собирался отчалить от мола.

Вера слегка пожала плечами.

- Тогда идите сюда, давайте руку, прыгайте! Смелее! Так! Молодец!

Подав мужчине руку и прыгнув с мола, Вера очутилась на носу яхты. Яхта плавно покачивалась.

Заработал дизель, яхта задним ходом двинулась от причала, развернулась носом от берега. Парус прошелестел на тросах вверх по мачте, надулся, мотор заглох, яхта накренилась на левый борт и поплыла, ускоряясь. За кормой уменьшался мол, городская набережная, и там, вдалеке - уже были крошечными их ивы.

- Какая ерунда,- подумала Вера.- Какая все ерунда.

Мужчина, разухарившись, крутил штурвал, разглядывал Веру и что-то хохмил. Вера смотрела на сады, на крыши пригорода, где ее дом, где такая непонятная жизнь, но которая казалась по мере движения яхты все мельче и мельче. Хотелось скорее уплыть в открытое море - чтоб оттуда не увидеть позади совсем ничего.

Долго плыли мимо тонкого мыса. Впереди расширилось море - оно заняло весь горизонт. Вот и мыс уже подался назад, оставалась только каменная коса. До камней было метров сто. Мужчина все возбужденней острил, мешал о себе забыть. Вера перешагнула за поручни и вдруг прыгнула в волны.

- Эй!- крикнул ей мужчина, дернулся было к борту, но побоялся бросить штурвал.