Вячеслав Сухнев - В Москве полночь

• Название: В Москве полночь
• Автор: Вячеслав Сухнев
• Издательство: Отечество
• Жанр: Крутой детектив
• Год: 1994
• ISBN: 5-85808-137-1

Новое произведение московского прозаика Вячеслава Сухнева «В Москве полночь» — это крутой роман о деятельности секретных спецслужб в тяжелое для нашей страны Смутное Время.

---

— Не пробовал заменить водку серной кислотой? — выдал старую хохму Толмачев.

— Бесполезно, — отмахнулся Юрик. — Васёк не заметит.

Пока доходил коктейль, испуская багровые пузыри, Юрик нажал кнопку в стене, шкаф с напитками поехал в сторону и открыл стенной сейф. Юрик спрятал выручку и достал кольт.

— Подойдет?

— Вполне, — кивнул Толмачев. — Тоже пугач?

— Не совсем, — крякнул Юрик. — Газовый. Только, знаешь, Николай, это не мой. Это я у одного друга попросил. Сам понимаешь, если потеряется… Или отнимут…

— Сколько? — прервал Толмачев причитания бармена.

— Ну, не знаю… Хоть какой-то задаток нужен!

Толмачев вынул деньги.

Конечно, никакого друга, который мог бы запросто оставлять у Юрика револьвер, в природе не существовало. Бармен, скорей всего, сдавал кольт в аренду надежным, вроде Толмачева, клиентам.

— Клевая штука, — сказал Васек, принимая графин с коктейлем. — С двадцати шагов доску… на хрен!

— А ты, Николай… того, — Юрик не хотел расставаться с кольтом, — мокрухи не наделаешь? Мне тогда никаких денег не нужно!

— Юрик, голубь, разве я похож на мокрушника? — расстроился Толмачев, неторопливо выкручивая револьвер из рук бармена. — Понимаешь, один дружок занял на три дня десять кусков, а уже почти месяц не отдает. Конечно, десять кусков — не деньги, но и хамства людям спускать нельзя. Ты со мной согласен?

— На сто процентов, — со вздохом выпустил револьвер бармен. — Когда вернешь? Завтра? Ну, лады…

Потом они спустились по лестнице черного хода, запирая за собой двери, решетки и даже лестничную клетку. Черный ход выводил в мерзкий узкий переулок, заставленный кривобокими нежилыми особняками. По таким переулкам надо ездить в танке, подумал Толмачев. С револьвером в кармане, однако, он ощущал себя уверенно.

Обошли квартал и вновь очутились перед парадным входом. Из ресторана на нижнем этаже выгребались последние посетители. Юрик открыл дверцу оппеля:

— Подвезти?

— До метро, — глянул на часы Толмачев.

— Свою тачку когда заберешь? — спросил бармен.

— С делами надо разделаться, — вздохнул Толмачев.

…С утра пораньше он вновь позвонил Седлецкому и узнал, что тот еще не вернулся. Ладно, прочь сомнения! Поехал на свидание с Машей.

Возле станции метро «Цветной бульвар» раскинули лотки уверенные деловые мальчики. Продавали они невообразимую заваль — от арабской жевательной резинки с давно истекшим сроком годности до кроссовок с экзотическими товарными знаками фирм, не значащихся ни в одном каталоге. Была в развалах и пища духовная — сработанная на хороших машинах макулатура, жевательная резинка для мозгов: анжелики во всех видах и позах, пираты всех времен и народов, вампиры разной степени агрессивности, космические бродяги вкупе с космическими же проститутками…

Пестрое торжище, заплевавшее и замусорившее подступы к метростанции, перегораживало дорогу густой, замешанной на утреннем раздражении толпе, рвущейся из подземки. Наступал Час Чиновника, и на поверхность выплескивались потоки служащих многочисленных контор и ведомств, расположенных вокруг Самотеки, на задворках старого цирка и Центрального рынка.

Дожидаясь Машу, Толмачев прохаживался у лотков и приценялся к книжкам, заранее зная, что не купит ничего из этого пестрого месива, рассчитанного на оголодавшего по «культурке» денежного обывателя. В толчее и гаме ему трудно было следить за людским водоворотом, и Толмачев теперь жалел, что не договорился встретиться в более спокойном месте.

Время спешило, как толпа вокруг, и Толмачев уже начал терять надежду, но вдруг на фоне взвихренной колышущейся массы возникла небесным видением Маша, этакая скромная, старательная и милая Сонечка Мармеладова загаженной постперестроечной Москвы. Пока сна, подталкиваемая со всех сторон целеустремленными чиновниками и барыгами, озиралась в поисках клиента, Толмачев на всякий случай проверял — не прицеплен ли и к Маше неброский, но надежный хвост. Общество, где проститутка по вызову выглядит более человеком, нежели окружающие, это общество… Далее Толмачев не смог продолжить мысль, как ни тужился. Он пробился к Маше и взял ее под руку.

— Ой, — вздрогнула она, — а я думала — опоздала.

Толмачев повел ее через дорогу, сквозь пролом в чугунной решетке, к скамейкам бульвара. Тут полнокровно жило и дышало свое общество. Накаченные ребята с наглыми сонными мордами пили пиво из банок, молодецки сплющивая тару в крепких кулаках и меча ее в кусты. Нечистый заросший старик, растягивая удовольствие, крошил на газету булку, а потом медленно выбирал куски и растирал их беззубыми деснами. Молодые мамаши, хихикая и загораживая дорожку колясками, обсуждали семейные дела. Вдумчиво похмелялись типографские рабочие из концерна «Литературная газета», вытирая руки о промасленные комбинезоны и задушевно матерясь. Неподалеку от них дремала аккуратная старушка в белом пыльнике, шляпке с вуалеткой и кожаными вишнями. Торопливо жрали, разложив на коленях припасы и не поспевая за конъюнктурой, торговцы с рынка.

Наконец, Толмачев и Маша нашли свободную скамейку.

— Поцелуемся за встречу? — спросил, присаживаясь, Толмачев.

— Ну, если вам так хочется, — неуверенно сказала Маша и потянулась лицом.

Он прикоснулся к ее губам, ощущая слабый запах мятной карамельки.

— Какой-то вы усталый, — поделилась наблюдениями умница.

— Опять — вы! — подосадовал Толмачев. — И не устал я, а просто не выспался. Однако, лапа, ближе к делу.

Чем дольше объяснял Толмачев задачу, тем круглее становились глаза Маши.

— Ничего сложного, — в который раз повторил Толмачев и вытер лоб. — Подходишь, окликаешь по имени-отчеству и просишь о чем-то. Неважно о чем. Дальше он сам будет работать. Хорошо заплачу, не сомневайся. Вот задаток.

Маша приняла пачку банкнот, развернула веером и, не считая, бросила в сумочку — к пудренице, ключам, проездным билетикам и прочему девическому добру.

— Значит, договорились? Молодец. Вопросы есть?

— Есть. Скажите… скажи, ты только деловой или совсем крутой?

— Совсем крутой — как понимать?

— Ну, бандит…

— Деловой, — серьезно сказал Толмачев. — Совсем деловой.

— Честное слово?

— Чтоб я сыром подавился!

Маша долго морщила переносицу, соображала. Толмачев не торопил.

— Ладно, — поднялась девушка. — Пошли, покажешь.

Они двинулись по дорожке, мимо скамеек с нелюбопытным народом, на выход из зарешеченного сквера. Напротив, под эстакадой на Садово-Самотечной улице, как помнил Толмачев, обычно оставлял машину Самарин.

…Управление размещалось в нескольких зданиях, неказистых на вид, на Садово-Самотечной улице и в прилегающих переулках, в районе, который издавна назывался Самотекой. Небольшая часть хозяйственных помещений и складов располагалась еще на Сретенской горе и во дворах Петровского бульвара. Несколько лет назад отделы и группы Управления вынуждены были прятаться под вывесками филиалов различных госконтор, а в новых условиях все вздохнули с облегчением: на дверь можно было повесить любую, самую дикую, табличку. Например: СП «Форчун лимитед». И никому уже не приходило в голову обращаться в такую шарашку на предмет пересчета пенсии или юридической консультации. А ведь было времечко, когда специально для прикрытия держали нотариальную контору, через нее просачиваясь на службу.

Отдел стратегических мероприятий, в котором работал Самарин, обитал в неуклюжем сером доме в Колобовском переулке, неподалеку от знаменитого МУРа. Сотрудникам отдела, как и другим работникам Управления, категорически запрещалось приезжать на службу в личных автомобилях. Пеший человек не бросается в глаза. Поэтому сотрудники договаривались со сторожами ближних автостоянок и бросали там свои тачки.

Самарин запер дверцы белой лады, сложил на руку тонкую ветровку и пошел к Цветному бульвару. На службу он ходил обычно, дыша чистым воздухом, сначала по длинному скверу, потом напротив Малого Сухаревского переулка сворачивал к кинотеатру «Мир» и выбирался дворами в Колобовский. Был еще один путь, короче, через Центральный рынок, но Самарин эту дорогу не любил из-за толпы, криков и вони овощных очистков.

Выглядел Самарин обычным московским бездельником, который не сеет, не жнет, но в закрома собирает, существуя неизвестно на какие шиши. В Москве таких много, и это совершенно определенный тип бездельника, характерный лишь для крупных городов. Его можно встретить в разгар рабочего дня в баре, на бульваре, в комиссионке и даже в книжном магазине. Росту тридцатипятилетний Самарин был среднего, белобрысый, что называется, без особых примет. Несмотря на довольно приметное пузцо, занимался каратэ и кун-фу, хоть это у него получалось неважно.