Рита Мональди - Veritas

• Название: Veritas
• Автор: Рита Мональди
• Издательство: Книжковий Клуб «Клуб Сімейного Дозвілля»
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-966-14-1267-4

1711 год.

Десять лет не прекращается война. Аббат Мелани, секретный агент Людовика XIV, прибывает в Вену. Он узнает о заговоре против императора Иосифа I.

Но кто готовится нанести смертельный удар? Брат, мечтающий о троне, или коварные иезуиты? Вероломные англичане или турки, извечные враги империи?

Разгадка кроется в таинственном сообщении турецкого посла. Пытаясь расшифровать это сообщение, помощники аббата гибнут один за другим.

Впервые на пути агента Людовика XIV оказался столь безжалостный противник.

---

Грек сохранял спокойствие.

– А почему вы теперь не слепой? – задал он самый глупый вопрос на свете.»

– Послушай, мальчик, – сказал мне Атто, с трудом сдерживая раздражение, – я советую тебе отослать своего подмастерья, чтобы он посмотрел с безопасного расстояния на этот заброшенный дом, как там он называется? Нойгебау, точно. Мы должны выяснить, успокоилось ли там все.

Аббат хотел избавиться от моего подмастерья, потому что тот действовал ему на нервы.

– На улице льет как из ведра, синьор Атто, – заметил я. – И я предпочел бы побольше узнать о вашем чудесном обретении дара зрения на борту Летающего корабля.

Атто опустил взгляд.

Я обрушил на него шквал вопросов. Почему он все время носил эти черные очки? Может быть, он хотел таким образом легче пересечь границу и не подвергаться надзору в столице императора?

– Ну а что мне еще делать с этими пиявками, моими родственниками? – спросил Атто.

– Вашими родственниками? – удивленно переспросил я.

– Мои племянники, да, эти рвачи. Не думай, что я хорошо вижу. Все совсем не так, катаракта доставляет все больше и больше хлопот. Поэтому мой медик в Париже посоветовал мне все время одеваться в зеленое и черное, это два цвета, которые лечат глаза, так он говорит. И по этой же причине я сплю с босыми ногами, даже зимой – кажется, это тоже способствует зрению. Что же касается остального, то у меня, Deo gratias,[100] все хорошо.

Не считая геморроя и мочекаменной болезни, заявил Атто, он, несмотря на свой преклонный возраст, здоров и телом, и душой. Единственная проблема – это его племянники из Пистойи. Они ничего не делают, только денег требуют.

– Деньги, деньги, одни только деньги! Они хотят, чтобы я купил два небольших поместья в Пистойе, которые им хочется, и чтобы я снял вклад, которым обладаю в Монте дель Сале. Но мне дадут самое большее три процента! И они хотят, чтобы я обил железом бочонки в поместье Кастель-Нуово. Боже мой, какая роскошь, неужели они действительно думают, что у меня денег куры не клюют?

Удивительно, Атто, казалось, совершенно забыл о потрясающих возможностях Летающего корабля и вместо этого обрушился на своих родственников: очевидно, его племянники не особенно ценили то, что сделал для семьи их старый дядя, потому что каждый искал только свою выгоду.

– Они даже имели наглость попросить у меня денег на приобретение целой библиотеки! На это я ответил, что, быть может, это им придется в скором времени посылать мне деньги! Результат: о них теперь ничего не слышно. Какая трогательная благодарность. А если вспомнить о том, что я целых четыре года платил посреднику, чтобы тот подыскал жену для брата Доменико, Луиджи, которая была бы достойна его по происхождению и приданому! Они вспомнили обо мне только тогда, когда нашли подходящую девушку. Потому что они имели наглость попросить меня прислать для нее подвенечное платье из Парижа, скряги этакие! Я ответил, что платье наверняка не успеет к свадьбе, и предложил, чтобы они наняли ту же портниху, что и ее светлость княгиня Тосканская и ее придворные дамы. Затем я позволил им взять бриллианты в моей галерее, чтобы сделать из них две ушные подвески и небольшой крестик для цепочки из черного шелка. Но и этого было им не достаточно, о нет!

Слова лились из аббата водопадом. У меня было такое ощущение, что на самом деле он хотел поговорить со мной о других вещах, но ждал, когда Симонис скроется с глаз.

– Но нет же, они настаивали на подвенечном платье, – тем временем продолжал Атто, – и совершенно забыли о том, что галиот, который доставил бы курьера из Лиона в Геную, наверняка был бы ограблен искателями кораллов и вооруженными судами Финале и что посылать невесте платье из Парижа – то же самое, что выбросить деньги в окно, как сделала одна дама, которая послала племяннице папы два платья. Я покончил с дискуссией, пообещав, что если мои доходы во Франции стабилизируются, то, быть может, они увидят меня в Пистойе еще до Иванова дня. В этом случае я мог привезти невесте платье лично.

Однако после того, как невеста согласилась пойти к алтари в тосканском платье и вскоре испытала радость материнства, продолжал свой рассказ Атто, племянники перешли в наступление.

– Ребенок очень красив, как писала мне мадам Коннетабль, которая видела его. И я позволил себе пообещать послать молодой матери нити жемчуга и другие украшения. Я только ждал подходящей возможности, чтобы послать все это, не опасаясь быть обворованным, но возможности не представилось; и мне жаль, что события уже не позволяют сделать все то, что хочется, однако, как я уже говорил тебе, в Париже теперь больше банкнот, чем монет, и если кто-то хочет избавиться от них, то теряет половину. Эти бумажки были и остаются крахом Франции.

Единственное, на что они способны, это просить денег, возмущался Атто, в памяти которого воспоминания о хищниках поблекли перед волной гнева на своих родственников. Богатства, которые нажили они сами, они хранили для себя, равно как и все хорошее, что с ними случалось.

– Они все молчали, лисы этакие, когда великий герцог в прошлом году передал нашей семье дворянский патент второго уровня и провозгласил, что через пять лет переведет в истинное дворянское положение. Мне пришлось узнавать об этом от своих соотечественников.

Тем временем племянники в Пистойе продолжали создавать проблемы: сначала они непременно хотели послать Доменико в Париж, чтобы он следил за его имуществом, затем стали завидовать и подозревать друг друга.

– Доменико – адвокат, и его светлость великий герцог Тосканы устроил ему место секретаря консула Сиены. Я не хотел, чтобы он приезжал в Париж, мне никто не нужен. Я сказал, что сейчас не время предпринимать такие поездки, слишком много убийств случается в стране, по причине нищенского, жалкого положения маленьких людей; кроме того, столько болезней ходит, с лихорадкой и петехиями. Нас осталось так мало, нужно заботиться о том, чтобы сохранить хоть это! Так я и написал этим кровопийцам, в надежде что они оставят меня в покое. Но нет: они обратились к великому герцогу, и его королевское высочество написал мне, что он считает весьма целесообразным, чтобы Доменико, самый юный отпрыск семейства, отправился в Париж, ибо он не обязан, как старшие, заботиться об интересах нашего дома; и я не должен беспокоиться по поводу его места, потому что он сохранит его на время его отсутствия. Однако Доменико не должен был возвращаться в Пистойю со мной или один, прежде – слушайте! – чем получит представление обо всех моих процентах. И после этого я даже должен был вежливо ответить его светлости великому герцогу, что я верноподданнейше благодарю его за величайшую доброту, которую он оказал мне, etc.

Симонис посмотрел на меня. Я понял, что он предпочитает снова вымокнуть под дождем, чем слушать эту нелепую болтовню. Однако снаружи был просто потоп, и я приказал своему подмастерью еще немного подождать.

Итак, Доменико, продолжал Мелани, год назад поселился у своего дяди. Рекомендации Атто, чтобы племянник взял с собой поменьше вещей, «поскольку одежды, которая на нем, и дюжины рубашек будет достаточно», не сработали: спустя месяц он не уехал, и старому дядюшке пришлось, кроме всего прочего, покупать ему новый гардероб. Более того, Мелани еще вынужден был послать ему деньги на путешествие, а поскольку тридцати дублонов родственникам показалось мало, они отправили Доменико в Париж даже без слуги.

– Как я хотел, чтобы он привез с собой слугу, который умел, бы немного готовить, чтобы я не забыл вкус итальянских блюд. Эгоисты и скряги, вот кто они такие. И я знаю, о чем говорю, потому что хорошо осведомлен о крупных событиях в их семье. Когда Доменико получил место секретаря консульства в Сиене, великий герцог известил меня обо всех связях и почестях, которыми теперь пользовался племянник. Однажды мне надоест, и я напишу этим воронам, чтобы они перестали играть в прятки со своим старым дядей, потому что великий герцог все равно мне все рассказывает, с пылу с жару.

Правда, со временем старый аббат привык к племяннику и даже сделал ему французское гражданство.

– Но тут все и началось. Остальные племянники начали завидовать, поскольку стали опасаться, что теперь я буду оказывать ему предпочтение.

Атто объяснил нам с Симонисом, молча и устало слушавший его болтовню, что все его родственники должны были быть благодарны ему за это решение, потому что если бы он умер, то вся мебель и все доходы, которые он имеет с дома неподалеку от Парижа, достались бы первому, кто потребовал бы их себе.

– Таково право короны, во Франции оно называется aubaine, и поэтому большинство иностранцев выписывает своих родственников к себе, чтобы они приняли гражданство.

В действительности это был не первый племянник, которого принимал аббат Мелани.

– Три года назад я потерял своего племянника Леопольдо. У него были светлые волосы, и вообще он был красив. Я был безутешен, когда он умер в возрасте всего тридцати четырех лет. Он умер после более чем двадцати дней постоянной температуры и головных болей с поносами. Господь Бог, в милосердии своем, хотел, чтобы он вовремя принял все таинства, и он умер как святой, и это единственное утешение, которое мне остается. Он стал таким старательным молодым человеком, с ангельскими манерами, все, кто был с ним знаком, любили и ценили его. В то время, когда он лежал больным, я и сам заболел, но Господь милосердный пощадил меня, чтобы плоды моих стараний не пропали втуне.