Федор Раззаков - Дин Рид: трагедия красного ковбоя

• Название: Дин Рид: трагедия красного ковбоя
• Автор: Федор Раззаков
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-17160-6

Дин Рид – поэт, музыкант, певец, актер, красавец, любимец женщин. У него были все данные, чтобы стать суперзвездой и проводить жизнь в роскоши, почивая на лаврах. Но он выбрал иной путь – бунтаря и революционера, став самым ярым противником буржуазного строя, изгоем в своей стране, приверженцем социализма, преданным другом Советского Союза. Его легендарная жизнь насыщена такими яркими событиями, что ему могли бы позавидовать многие исторические личности, а его трагическая смерть до сих пор окутана завесой домыслов. Он публично издевался над американским флагом и ездил с концертами по всему миру. Он выступал против политики Пиночета, за что был посажен в тюрьму, и снимался в десятках кинофильмов. Он вступал в полемику с Солженицыным и дружил с Че Геварой. Это был человек Мира, променявший сытый покой на бесконечную борьбу…

---

Под впечатлением этого события Дин, вернувшись домой из роддома, написал письмо своей дочери, в котором попытался выразить все те чувства, которые переполняли его сердце. Письмо родилось буквально за час. Текст его следующий:

«Дорогая Рамона!

Вот я пишу первое письмо к тебе, доченька моя, к тебе, которая так неожиданно быстро появилась на свет 2 мая. Сегодня мы с Патрисией договорились наконец, как же назвать тебя. Я надеюсь, что когда-либо ты станешь достойной каждого из четырех столь различных имен, что пишутся перед твоей фамилией. Вот эти имена: Рамона Химене Гевара Прайс Рид. Пять слов, как пять пальцев на руке. Но поверь, за каждым из них большой смысл.

Первое имя, Рамона, будет напоминать, что твои предки по матери были индейцами. Оно напомнит тебе об отважной борьбе твоего народа за независимость, но больше всего мне хочется, чтобы оно напоминало тебе о естественности – замечательном качестве индейцев, которое так ценят твои родители. Начало твоей жизни было дано на постели из трав, и лишь листва скрывала любовь двух людей от всевидящего ока мудрых звезд. Твоя мать, и я, и ты были в тот момент частицей природы, и я надеюсь, что благодаря этому ты станешь свободной и независимой, как звери в лесу, как птицы в небе. Ты будешь связана с природой, если поймешь, что они такие же живые существа, как и ты, а ты, моя дочь, такое же дитя природы, как и они.

Второе имя, Химене, – это память о вечере, когда твой отец набрался наконец мужества просить Патрисию, твою мать, стать его женой. Пусть это имя будет символом женственности, столь привлекательной в твоей матери. Дело в том, что в тот вечер мы смотрели с Патрисией фильм под названием «Эль Сид». Герой этого фильма – храбрый рыцарь на белом коне, который жертвует жизнью ради своего народа. Его необыкновенно красивую жену зовут Химене, и она всю себя посвящает Эль Сиду. Патрисия стала моей женой, ей показалось, что и я такой же рыцарь в сверкающих доспехах на белом коне. Жизнь показала, что доспехи мои со временем изрядно потускнели, а белый конь превратился в серую лошадку, но время оказалось неспособным нанести хоть какой-нибудь урон романтической женственности Патрисии. И она захотела, чтобы ты звалась Химене и стала похожей на ту женщину, жену Эль Сида.

Третье имя, Гевара, будет напоминать тебе о таких качествах, которые необходимо иметь каждому мужчине и любой женщине. Ведь человек, который носил это имя, отдал свою жизнь не для удовлетворения собственных желаний, а ради счастья людей. Когда-нибудь ты, дочурка, должна будешь решить, правильную ли жизнь вел твой отец, а я буду изо всех сил стараться не уронить себя в глазах человека по имени Гевара. Ведь жизнь имеет какую-то ценность лишь тогда, когда она отдана ближним и борьбе за более справедливый и более гуманный мир.

Четвертое имя, Прайс, будет говорить тебе о том, что всякий человек, и ты тоже, должен искать свою собственную правду, а потом отстаивать эту правду во что бы то ни стало. Человек по имени Прайс посвятил всю свою жизнь поискам правды, а когда нашел ее, имел мужество защищать собственную точку зрения от любых посягательств на свои убеждения. И даже тогда, когда его заключили в тюрьму, он не отказался от того, что подсказывала ему совесть. Этот человек стал моим лучшим другом. Я хочу, чтобы ты, Рамона, не принимала за чистую монету, без сомнений все, что будут говорить тебе в течение жизни представители церкви, школы, правительства, даже твои отец и мать. Любое мнение надо перепроверять собственным опытом. И лишь тогда, когда оно окажется соответствующим реальности жизни, стоит принять это мнение как свое и тогда уже отстаивать. Знания постоянно просачиваются в нас капля за каплей, иногда они опровергают сложившееся у нас мнение, и его приходится корректировать, но только так складывается путь к истине.

И, наконец, имя Рид, имя твоих бабушки и дедушки, которые с большой самоотверженностью воспитали твоего отца. Пусть имя Рид станет для тебя символом честности и неподкупности, которые всегда характеризовали твоего деда, а также жизнелюбия, самой главной черты твоей бабушки, которую я унаследовал от нее. Из этих черт сложился я как личность. Дедушка и бабушка будут любить Рамону, как люблю тебя я. Имя Рид будет напоминать тебе постоянно еще об одном человеке, самом главном в нашей семье. Человек этот стал зваться Ридом лишь некоторое время тому назад. Он принял его, хотя понимал, что это имя принесет ему не только радость и счастье, но и горечь, и слезы. Этот человек – твоя мать Патрисия, которая в муках произвела тебя на свет. Не забывай никогда о ней, о ней, которая так много выстрадала, чтобы появилась ты, которая провела в больницах бесчисленные мучительные часы, прежде чем пришел час твоего рождения, которая пролила над тобой столько слез и немало поплачет еще, пока ты не станешь большой. Патрисия Рид, которая влила в меня силы для борьбы, которая научила меня понимать, что есть любовь и что такое взаимное уважение и выдержка; Патрисия Рид, которая поняла, что моя борьба за лучшую жизнь для всех людей есть и борьба за нее и за тебя, Рамона, ведь вы обе – часть того человечества, за которое я борюсь.

Вот твои имена, дитя мое. Носи их с гордостью. Мать и я любим тебя и сделаем все, чтобы твоя жизнь оказалась достойной этих имен. Спокойной ночи, дитя мое.

Твой отец».

В дни, когда у Дина родилась дочь, Италия жила в преддверии парламентских выборов. Они состоялись 19–20 мая и принесли большой успех коммунистам: за них проголосовали 26,9 % избирателей (8,5 миллиона человек), в то время как на предыдущих выборах этот процент был ниже – 25,3. Рост голосов был во многом связан с бурными событиями марта 68-го, когда в Италии забастовали все 36 университетов. Первоначальной целью студентов была борьба против системы высшего образования, но потом она перешла в борьбу против капиталистической системы как таковой. И хотя коммунисты отнеслись настороженно к этому бунту, однако это не помешало значительной части молодежи голосовать на парламентских выборах за ИКП и ее союзницу ИСППЕ (она получила 4,5 % голосов).

Дин симпатизировал коммунистам, однако голосовать не мог – он был гражданином другой страны. Однако у итальянских коммунистов и без него хватало сторонников среди местных деятелей того же кинематографа. Например, среди режиссеров это были Лукино Висконти, Джузеппе Де Сантис, Франческо Мазелли, Глауко Пеллегрини и многие другие. Объясняя в своем заявлении в печати, почему он голосует за коммунистов, Висконти говорил: «В качестве кинематографиста я хотел бы еще добавить, что также и итальянскому кино, превращенному с некоторого времени в результате удушающего давления рынка и американской промышленности во Вьетнам в миниатюре, необходима, как воздух для дыхания, совсем иная помощь со стороны государства – помощь, которая была бы способна защитить его самостоятельность и свободу художественного выражения от засилия спекулятивного предпринимательства, тесно связанного с американскими интересами».

Но итальянские события не отвлекают Дина от его общественной деятельности, в которую он оказывается вовлечен по линии Всемирного совета мира. Летом 1968 года Дин отправляется в социалистическую Монголию. Он много слышал об этой стране, однако совершенно ее не знал, довольствуясь лишь картинками в журналах. Но там в основном печатали фотографии бескрайних монгольских степей и юрт, в которых обитали потомки кочевников. Но когда Дин посетил столицу Монголии город Улан-Батор, он понял, что это вполне современное государство. Пусть и не столь цветущее, как любая из европейских стран, но вполне достойное того, чтобы им восхищаться. Дина потряс рассказ переводчика, который сопровождал его в экскурсии по городу, о том, что до того, как Монголия стала социалистической, окрестности вокруг центра столицы (она тогда называлась Ургой), где стоял дворец слепого наместника бога на земле Джебцун-дамба-хутухты, представляли собой огромный пустырь, на котором жителям под страхом наказания запрещали селиться. Однако, несмотря на запрет, это нисколько не мешало горожанам превращать «святое место» в огромную мусорную свалку. Теперь же эти места представляли собой гордость города: здесь были разбиты зеленые скверы, проложены красивые улицы.

Дина, как почетного гостя, поселили в лучшей гостинице города рядом с центральной площадью, названной в честь основателя Монгольской народной республики Сухэ-Батора. Здесь же находились все главные учреждения республики: Дом правительства (в нем находились ЦК партии, Совет министров, Президиум Великого хурала), иностранные посольства и даже киностудия «Монголкино». Естественно, на последней Дин побывал, чтобы посмотреть, как снимается кино в республике, которая свой первый художественный фильм сняла всего лишь 30 лет назад.

Еще больше Дина поразило народное песенное творчество монголов. Услышав урт-дуу, протяжную народную песню, Дин был буквально потрясен вокальным мастерством исполнителя: певец тянул один звук в течение такого долгого времени, что Дин думал, что это никогда не закончится. Сам он даже не стал пробовать повторить подобное – знал, что у него ничего не получится. Однако несколько концертов в Улан-Баторе Дин дал, причем при постоянных аншлагах.