Кэрол Макклири - Иллюзия убийства

• Название: Иллюзия убийства
• Автор: Кэрол Макклири
• Издательство: Астрель, Полиграфиздат
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-39276-4, 978-5-4215-3172-2

«Вокруг света за восемьдесят дней» — один из лучших романов Жюля Верна, который произвел сенсацию во всем мире.

Но можно ли превзойти рекорд Филеаса Фогга в реальности?

В 1889 году это решила выяснить мисс Нелли Блай — первая знаменитая журналистка XIX века, обладавшая талантом истинного детектива-любителя.

Однако уже на второй неделе своего путешествия мисс Блай неожиданно стала свидетельницей загадочного убийства.

Она видела не так много, и в то же время достаточно, чтобы теперь опасаться за собственную жизнь. Ведь таинственный преступник начал охоту уже за ней.

Кто он? Под подозрением — все пассажиры лайнера. Даже великая актриса Сара Бернар и Фредерик Селус — джентльмен-авантюрист, с которого был «списан» образ Алана Куотермейна, героя «Копей царя Соломона».

---

Теперь я хочу подробно рассказать о Египте, потому что в этой стране более диковинного и достопримечательного сравнительно со всеми другими странами.[4]

Геродот, 450 г. до н. э.

1

Порт-Саид, Египет

27 ноября 1889 года

Через тринадцать дней, после того как я покидаю Нью-Йорк, пароход «Виктория», на котором я поплыву до Цейлона в Индийском океане, бросает якорь в гавани Порт-Саида, воротах Суэцкого канала. Гавань слишком мелкая для больших судов, и к пристани они подойти не могут, поэтому остаются на рейде, а уголь для котлов доставляется к ним на баржах.

Мое путешествие, предпринятое для побития рекорда Филеаса Фогга, объехавшего мир за восемьдесят дней, продвигается успешно. В экипажах, на поезде и пароходах («Виктория» — это уже третье судно, на котором я плыву) я покрыла расстояние в пять тысяч миль.

Отрадно, что моя принадлежность к женскому роду ничуть не задержала мое продвижение вперед или каким-либо образом помешала ему. Ведь Пулитцер намеревался отправить в путешествие журналиста, считая, что данное предприятие будет слишком опасным и изнурительным для женщины.[5] Но об этом позже.

Услышав грохот якорной цепи, я одеваюсь, чтобы выйти на палубу и бросить первый взгляд на древнюю землю ранним утром перед рассветом.

Я выхожу из своей каюты и вижу дальше по коридору человека, закрывающего за собой дверь. Он изучающе смотрит на меня, словно хочет убедиться, не вышла ли я в коридор из-за него, потом отворачивается, не сказав «доброе утро», и быстро идет к трапу, ведущему на верхнюю палубу.

Для пассажира мужчина одет довольно-таки странно. Его одежда скорее напоминает матросскую робу, и в руках у него небольшой вещевой мешок, похожий на те, что я видела у матросов. И еще — штаны для этого человека длинноваты, а рубашка широковата. Другими словами, выглядит его одежда так, словно у кого-то позаимствована или куплена в спешке.

Мужчина крепкого телосложения, лет около тридцати. Пару раз я здоровалась с ним в коридоре, после того как двумя днями раньше села на пароход в Бриндизи, но не удостоилась и кивка в ответ. Он принимал пищу у себя в каюте и казался настолько занятым своими личными делами, что забывал проявлять обычную учтивость. «Командированный», — сказали бы о нем парни в редакции. «Преисполненный собственной важности», — добавила бы я.

Полагаю, он с большим успехом избегал бы стороннего внимания к себе, если бы не суетился как белка, прячущая свои орехи.

Я поднимаюсь на палубу. Остатки ночи и легкая дымка, висящая в воздухе, не создают впечатления о Египте как о крае вечного солнца; сумрачный город с очертаниями темных зданий вдоль берега кажется громадным горбатым пресмыкающимся, лежащим у кромки моря.

В окнах не видно газовых ламп, а на улицах — газовых фонарей. Экипажи ездят без привычных сигнальных огней. После того как пересекла Средиземное море, я оставила позади мир современных удобств — ни тебе паровых машин, ни тебе электрического освещения Эдисона — и очутилась в стране, которая мало изменилась на протяжении столетий.

Громкий голос с высокой башни, вырисовывающейся на фоне начинающегося рассвета, напоминает мне, что я прибыла в исламский мир. Это муэдзин с балкона на вершине минарета, что рядом с куполообразной крышей мечети, зовет правоверных молиться. Не крик и не пение, этот призыв повернуться в сторону Мекки и молиться непривычен моему уху — я воспринимаю его как подобное скорбному воплю обращение к Аллаху о милосердии и добродетели в этом жестоком и опасном мире.

Я вновь замечаю странного пассажира из моего коридора — он стоит на небольшой деревянной платформе, спускающейся к гребной лодке. Мужчина, должно быть, торопится, если не дождался, когда будет установлен забортный трап, по которому пассажиры сходят в лодки. Не пришлось ли ему спешно покинуть судно из-за срочных дел или каких-либо непредвиденных семейных обстоятельств?

Мой взгляд привлекает движение наверху, на палубе. Кто-то — кажется, мужчина, но я не уверена в этом, потому что он закутан в плащ с капюшоном, — подошел к перилам и смотрит, как странного пассажира увозят на весельной лодке.

Мой сосед внес некоторое оживление в однообразно хмурое утро.

Когда призыв к молению смолкает, сильный порыв ветра налетает со стороны берега и ударяет по судну так, что начинает раскачиваться оснастка.

— Арабы называют этот ветер ядовитым — замечает член команды, проходящий мимо. Он останавливается и смотрит мне в глаза. — Говорят, такой ветер приходит из пустыни, чтобы сдуть нас, иностранцев, туда, откуда мы явились, и многие в Порт-Саиде верят в это. Не сходите на берег без сопровождения мужчины, мисс.

Пассажир, высаживающийся на берег под покровом темноты, наблюдатель в ночи, угрожающий ветер…

Я возвращаюсь в каюту, чтобы приготовиться к экскурсии по городу, теряясь в догадках, какие другие сюрпризы ждут меня на таинственной земле Нила.

2

Накануне вечером господин фон Райх из Вены предложил мне совершить вместе с ним экскурсию на городской базар в первый день после прибытия в Порт-Саид. Там, заверил он меня, я найду таинственное и невообразимое, а также все, что душе будет угодно купить — от колец до ковров и «даже верблюда, если капитан разрешит взять его на борт».

Сопровождать нас будут лорд и леди Уортон, английская супружеская пара, имеющая деловые отношения с фон Райхом, инженером и изобретателем, некогда работавшим в Египте.

Я слышу гомон, когда подхожу к забортному трапу, где должна встретиться со своими попутчиками. За бортом арабские лодочники кричат и отталкивают друг друга, пытаясь подплыть на лодке ближе к площадке у основания трапа, на которую спускаются пассажиры.

Фон Райх ухмыляется, глядя на эту сумятицу:

— Нам нужна только одна лодка, а там их шесть, воюющих между собой. Лорд Уортон и я будем расчищать дорогу тростями. А вы, леди, держите наготове зонтики.

У обоих мужчин толстые трости с луковицеобразными свинцовыми набалдашниками.

Я спускаюсь за двумя мужчинами по почти вертикальному узкому трапу, а леди Уортон, следующая за мной, говорит:

— Вы убедитесь, что удар палкой — язык, который эти туземцы понимают лучше всего.

Я оглядываюсь назад и чуть не оступаюсь. От неожиданности я вскрикиваю, вместо того чтобы дать ответ даме. Но все равно, поскольку меня официально представили ей только накануне вечером и ввиду великодушного согласия Уортонов сопровождать меня, с моей стороны было бы бестактно напомнить этой леди, что палка — о двух концах.

Крутой трап раскачивается и ударяется о борт судна. Я крепко держусь за поручни и сожалею, что ношу длинное платье, которое значительно увеличивает риск навернуться и сломать себе шею. Наверняка это правило — только сильный пол должен носить брюки — придумал какой-нибудь никчемный мужчина.

На площадке у основания трапа я прикусываю губу при виде того, как джентльмены, размахивая тростями, отгоняют все лодки, кроме одной. Леди Уортон ударяет зонтом по чьей-то руке, ухватившейся за край причальной площадки. У меня нет намерения обращать в оружие свой зонт против себе подобных. Только перевозкой пассажиров на берег эти лодочники могут заработать на кусок хлеба, да и то небольшой.

Мои симпатии на стороне бедного люда, потому что из-за болезни сердца мне пришлось бросить школу и до восемнадцати лет работать на заводе, с трудом сводя концы с концами.[6]

Фон Райх и лорд Уортон первыми садятся в лодку, чтобы помочь нам, дамам, а я сторонюсь, пропуская вперед леди Уортон. Набежавшая волна приподнимает площадку, и я делаю шаг назад, чтобы взяться за перила трапа. И тут кто-то хватает меня за руку и рывком буквально затаскивает в другую лодку. Это происходит так быстро, что я не успеваю даже сообразить, что и как.

— Вот те на! — Все, что я могу вымолвить, когда оказываюсь на скамейке.

— Встретимся на берегу, Нелли! — кричит мне фон Райх.

Я смеюсь в ответ с бравым видом и на всякий случай держусь за борта раскачивающейся лодки, став пленницей четырех арабских гребцов, на которых ничего нет, кроме набедренных повязок.

Это приключение, говорю я себе излюбленную фразу. Ее я повторяю каждый раз, когда попадаю в безвыходную ситуацию.

Я улыбаюсь человеку, затащившему меня в лодку:

— Довезите меня сухой до берега, и я буду очень признательна.

Он разражается длинной тирадой на арабском языке, а я только улыбаюсь и киваю. Для меня пустой звук, что говорит этот человек, но я уверена: он понимает меня и готов услужить. Жаль, я не могу выразить ему сожаление, что мои попутчики столь несдержанно и неоправданно воспользовались тростью и что я восхищена стойкостью и упорством его собратьев даже под ударами палки.