Фридрих Шиллер - Смерть Валленштейна

• Название: Смерть Валленштейна
• Автор: Фридрих Шиллер
• Жанр: Драматургия
• Год: 1975

«Смерть Валленштейна», заключительная часть трилогии («Лагерь Валленштейна», «Пикколомини» и «Смерть Валленштейна») — ее экспозиция, совершенно необычен по языку, стихосложению, ритмам, по обилию массовых сцен, мастерски разрешенных Шиллером, по всей изобразительной манере, гибкой и выразительной.

Героем трилогии является полководец Тридцатилетней войны (1618–1648 гг.) Альбрехт Валленштейн. Это была первая в истории война, охватившая почти всю Европу.

Перевод с немецкого и примечания Н. Славятинского

---

Валленштейн

И этот я перенесу удар, —
Чего-чего не переносят люди!
От чувств возвышенных и заурядных
Отвыкнут, покоряясь власти дней.
Но велика сейчас моя утрата.
Жизнь отцвела моя и предо мною
Лежит холодной тусклою долиной.
Он был со мной, как молодость моя,
При нем мечтою все преображалось,
И плоская обыденность явлений
В рассветном озаренье представала…
Он, жизнь любя, умел облагородить
Все пошлое, на удивленье мне…
И пусть достигну я венца желаний —
Прекрасное ушло и не вернется:
Какое это счастье — чуткий друг!
С ним делишь радость и растешь душою.

Графиня

Верь крепче, брат мой, в собственные силы!
Ты чувствами достаточно богат
И превозносишь в Максе то, что в нем
Любовно сам посеял и взрастил.

Валленштейн

(идет к двери)

Кто в эту пору потревожил нас?..
Да это комендант идет с ключами.
Ступай, Тереза. Полночь на дворе.

Графиня

С тобой мне тяжко нынче расставаться, —
Страх подступает к сердцу.

Валленштейн

Страх? Какой?

Графиня

Ты можешь этой ночью вдруг уехать, —
Проснемся мы, а ты исчез навек.

Валленштейн

Пустое!

Графиня

Ах, давно уже мне душу
Печальные предчувствия тревожат;
Я днем справляюсь с ними, но во сне
Меня терзают мрачные виденья…
Вчера приснилось: за столом сидишь ты
С женою первой, пышно разодетой…[40]

Валленштейн

Хороший сон, — тот брак основой стал
Всего благополучья моего.

Графиня

А нынче мне приснилось, что к тебе
Я в комнату вошла… Но оказалось,
Что это — монастырь картезианский;
Он был тобою в Гитчине основан,
Ты там велел себя похоронить.

Валленштейн

Чем занят ум, то видишь и во сне.

Графиня

Как? Ты не веришь, что во сне порою
Мы слышим голос предостереженья?

Валленштейн

Такие голоса, бесспорно, есть…
Но предостерегать они не могут,
Когда вещают нам о неизбежном.
Как отраженье солнца в мглистом круге
Мы видим прежде, чем взойдет светило,
Так ход событий важных предваряют
Их призраки; меж нами нынче бродит
То, что в грядущем воплотится дне.
Я думаю о Генрихе Четвертом.[41]
Король в своей груди почуял нож
Задолго до того, как Равальяк,
Его убийца, им вооружился.
Он во дворце не находил покоя,
Вдруг покидал свой Лувр, и отпеваньем
Казалась коронация ему
Супруги-королевы; чуткий слух
Ловил убийцы крадущийся шаг
На улицах Парижа…

Графиня

А предчувствий
Нет у тебя?

Валленштейн

Нет, будь покойна!

Графиня

(в мрачном раздумье)

Снилось,
Я за тобой по длинной галерее
Спешу, а ты бежишь из зала в зал
И с грохотом захлопываешь двери…
Я, задыхаясь, все быстрее мчусь,
Но так и не могу тебя настигнуть…
Вдруг сзади кто-то ледяной рукой
Меня схватил, и ты меня целуешь,
И алый полог накрывает нас…

Валленштейн

Да это, знаешь, красный мой ковер.

Графиня

(печально смотрит на него)

В расцвете сил тебя я вижу, Альбрехт…
И если до того дойдет, что я…

(Рыдая, падает ему на грудь.)

Валленштейн

Монаршего рескрипта ты страшишься.
Слова не меч, а рук им не найти.

Графиня

Но если император их найдет…
Найду и я, поверь мне, утешенье.

(Уходит)

Явление четвертое

Валленштейн. Гордон. Потом камердинер

Валленштейн

Все в городе спокойно?

Гордон

Город спит.

Валленштейн

А замок весь в огнях. Кто там пирует
Под звуки бурной музыки?

Гордон

Банкет
Фельдмаршалу дают и графу Терцки.

Валленштейн

(про себя)

Они победу празднуют… Таким
Лишь радости застольные доступны.

(Звонит.)

Входит камердинер.

Раздень меня, мне надобно поспать.

(Убирает ключи.)

Ограждены мы от врага любого
И с верными тут заперлись друзьями.
Да, кто угодно на обман способен,
Но этот человек…

(Смотрит на Гордона.)

Не лицемер.

Камердинер снял с него мантию и перевязь.

Что там упало? Посмотри.

Камердинер

Вот, золотая цепь разорвалась.

Валленштейн

Она держалась долго. Покажи.

(Рассматривает цепь.)

Вот первая награда Фердинанда,
Тогда еще эрцгерцога, за то,
Что я помог ему в войне фриульской…
Я по привычке… нет, из суеверья,
Как талисман носил ее поныне,
Желая счастье приковать к себе,
Которого благоволеньем первым
Она была… Разорвалась, и пусть!
Я новое готов изведать счастье,
Уже бессилен этот талисман.

Камердинер уходит с одеждой. Валленштейн встает и, пройдясь по залу, останавливается в задумчивости перед Гордоном.

Как ожило передо мной былое!
Себя я вижу при дворе маркграфа,
Где были мы тогда с тобой пажами.
Меж нами часто разгорался спор,
Охотно ты читал мне наставленья,
Бранил меня за смелые порывы,
За высоко взлетавшие мечты,
И золотой держался середины.
Но, вижу, мудрость подвела тебя,
Состарила тебя, увы, до срока;
Когда бы я к тебе не подоспел
С моей звездой счастливой, ты в глуши,
Забытый всеми, тихо догорал бы.

Гордон

Нет, герцог! Рад укрыться с челноком
Рыбак в надежной пристани, взирая,
Как в бурю терпит бедствие корабль.

Валленштейн

Так ты в надежной пристани, старик?
Я — нет! Меня кипучая отвага
По жизненным волнам еще бросает,
Надежду я зову своей богиней,
Я бодр, я духом юн, не то что ты;
Могу без лишней скромности сказать,
Что над моею русой головою
Десятки лет промчались без следа.

(Проходит большими шагами по залу и останавливается на противоположном его конце, против Гордона.)

Не принято ль считать коварным счастье?
Оно мне верным было, над толпой
Оно меня приподняло любовно
И по ступеням жизни вознесло
Могучею, божественной десницей.
В моей судьбе и в линиях руки
Все необычно. Разве можно мерить
Обыкновенной меркой жизнь мою?
Я при отливе на мель сел, но вот
Уже бегут, шумя, прилива волны…

Гордон

Напомню о старинной поговорке:
День к вечеру хвалите. Годы счастья
Надеждой пусть не обольщают нас, —
Надежда посылается несчастным.
Счастливым надо трепетать, ведь чаши
Весов судьбы то вверх идут, то вниз.

Валленштейн

(усмехнувшись)