Гор Видал - 1876

• Название: 1876
• Автор: Гор Видал
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Проза
• Год: 1876

«1876» — третий роман исторической хроники США американского писателя Гора Видала (род. в 1925 г.), с которым знакомятся советские читатели. Первые два — «Вице-президент Бэрр» и «Вашингтон, округ Колумбия» (рус. пер. 1977 и 1968) рассказывали о рождении Соединенных Штатов и 30—50-х гг. нашего века.

В романе «1876» запечатлены политические нравы США в год 100-летнего юбилея и самые грязные в истории страны президентские выборы. Почти все герои книги — реальные лица; драматический сюжет документален. Как и предыдущие романы серии, «1876» отличает остросовременное звучание.

Рекомендуется широкому кругу читателей.

---

Эмма держится молодцом. Ни я, ни кто другой не услышал от нее и слова жалобы. Вне страны Эпгарии у нее только один друг — миссис Сэнфорд. Откровенно говоря, я был бы встревожен подобной дружбой, хорошо зная Сэнфорда или полагая, что хорошо его знаю. Однако Эммина неприязнь к нему может соперничать с моей, особенно по мере того, как углубляется ее дружба с Дениз, как она ее называет.

— Мистер Сэнфорд требует к себе уйму внимания. Поэтому мы с Дениз вынуждены встречаться, как тайные влюбленные, — за завтраком или чаем. Однажды мы даже встречались в диораме и за десять центов любовались пожаром Москвы.

— Как в старые времена? — Благодаря сбивчивым рассказам покойного Эмминого свекра у нас обоих такое ощущение, что мы сами лицезрели это знаменитое пожарище.

— Она нездорова. — Эмма нахмурилась. — Не знаю, что с ней такое, кроме того, что у нее постоянные выкидыши, а она очень хочет ребенка.

— На ее месте…

— Согласна. Не от этого мужчины. — Нам с Эммой редко нужно договаривать до конца, и уж, конечно, не когда разговор касается Сэнфорда. К счастью, он, как и обещал, уехал на юг. В последний раз мы видели его на новогоднем балу у миссис Астор, который она регулярно устраивает в третий понедельник января — что-то вроде регламентированных конституцией выборов.

Несмотря на всю эпгаровскую неприязнь к «асторократии», эта семья явно была польщена тем, что Джон Дэй Эпгар в качестве жениха Эммы оказался в числе приглашенных, став, таким образом, первым носителем славной фамилии, попавшим в этот список, хотя, как обычно, эпгаровские родственники были повсюду; с гордостью они носят другие, великие нью-йоркские имена, несмотря на то что их право на эти имена чаще всего опирается на хрупкую ветвь или случайный побег какого-нибудь старого, знаменитого, сучковатого фамильного древа.

Макаллистер был подчеркнуто внимателен к Джону. К моему удивлению, рядом с ним была миссис Макаллистер и одна или две мисс Макаллистер. В знак особого отличия Джон удостоился чести проводить миссис Макаллистер к столу.

Бал был великолепен. Сейчас я поневоле буду повторяться. Один светский прием в Нью-Йорке неотличим от другого. Тот же повар Пинар поставляет те же сложные и богатые блюда, тот же оркестр под руководством мистера Ландера исполняет те же мелодии Оффенбаха и Штрауса тем же самым гостям, которые говорят друг другу те же самые слова, предаваясь обыденному питью и обжорству. Мы в Париже особым изяществом фигуры не отличаемся, но среди нас немного таких толстяков, как эти знатные ньюйоркцы. Особенно печальное зрелище — расширяющиеся от жадности глаза дам, когда им подают фазанов и омаров, шербет и десерт. Даже те из них, кто в состоянии не выдать глазами свой волчий аппетит и кто продолжает вести оживленную беседу на другую тему, выдают себя, когда вежливое или изысканное восклицание вдруг тонет в обильной слюне. И все же только уж вовсе безрассудная особа решается отведать более одного тонюсенького ломтика любимого блюда, потому что если она поест вволю, то просто упадет замертво: корсеты этого сезона, изготовляемые из крепкого китового уса, особенно прочны.

Как рассказывает Эмма, многие дамы, приходя на прием, демонстрируют свои относительно тонкие талии, а затем отправляются в дамскую комнату, где с помощью трудящихся в поте лица служанок высвобождаются из тугих корсетов в неистовом шуршании нижних и верхних юбок. Эти отважные, здравомыслящие, широкие в талии особы всегда самые приятные соседки по столу.

В так называемой гранатовой гостиной мы с Эммой мельком видели Сэнфордов, но, когда миссис Сэнфорд нас заметила, она тотчас отвернулась, так же поступила Эмма, словно уловив некий заранее оговоренный сигнал. Больше мы с ними не столкнулись.

Через несколько дней Сэнфорд отправился в Саванну в своем собственном железнодорожном вагоне, сопровождаемый несколькими приятелями. Кстати, едва ли не половина джентльменов, с которыми разговариваешь в Нью-Йорке, неизменно заботливо осведомляется, не собираетесь ли вы «воспользоваться их вагоном» — так в Париже вам предлагают взять на день семейную карету.

Дениз лишь через несколько недель думает присоединиться к мужу. Я столь часто слышу от Эммы имя «Дениз», что и сам уже мысленно так ее называю, хотя мы обращаемся друг к другу самым формальным образом.

Должен упомянуть — то есть, конечно, я не должен об этом упоминать, но не могу удержаться, — что я видел или, точнее, слышал Сэнфорда накануне его отъезда на юг.

Один из новых (по крайней мере для меня) аттракционов этого города — бордели в табачных лавках. Снаружи все выглядит вполне заурядно: неизменный деревянный индеец-хранитель у входной двери и коробки с сигарами на витрине.

В первой комнате тоже выставлены сигары, но выбор меньший, чем в bona fide табачных лавках. Единственное, что выдает это заведение, — чересчур уж очаровательная продавщица. Если вы заглянули сюда впервые, она деликатно вас проверит и, обнаружив, что вы ни о чем не имеете понятия, продаст вам сигару и проводит к выходу. Иной раз она осведомится относительно ваших вкусов и связей. Чтобы растопить лед, следует назвать имя девушки этого заведения или же клиента (разумеется, скрывшегося под псевдонимом). Если хозяйка сигарных развлечений сочтет вас достаточно серьезными и респектабельным, она проводит вас в заднюю комнату, где в гостиной, неотличимой от тысяч гостиных в домах городских бюргеров, сидят девушки; sotto voce [38] вы говорите сигарной даме, какая девушка вас интересует, и отправляетесь в указанную вам комнату наверху, через минуту раздается стук в дверь — и вы счастливы.

Один или два раза — да уж ладно, три или четыре — я воспользовался этим несомненным и умеренным по цене удобством. Потому удобством, что достаточно выйти из гостиницы и перейти Мэдисон-сквер, чтобы тут же, на Двадцать четвертой улице, предаться удовольствиям в верхних покоях Компании королевских гаванских сигар.

Возраст и состояние здоровья исключают подвиги, на которые был способен юный Чарли Скайлер, но всякому времени свои радости; мне даже кажется, что нынешние усилия приносят мне больше, чем упомянутые юношеские дерзания.

Должен сказать, что половина респектабельного мужского населения Нью-Йорка пользуется сигарными лавками из-за их доступности и дешевизны. Бизнесмен может развлечься перед завтраком в своем клубе, семьянин — перед ужином в обществе драгоценной семьи, а адвокат — избавиться от излишнего напряжения и при этом поспеть к открытию судебного заседания.

Так или иначе, когда я сидел в гостиной и пил чай с хозяйкой за китайской ширмой (клиенты ни в коем случае не должны сталкиватся друг с другом), я услышал голос Сэнфорда: «Если Ниобе свободна, то я ее жду».

Женский голос заверил Сэнфорда, что Ниобе сейчас будет к его услугам. Я слышал у себя над головой тяжелую поступь его сапог по устланной ковром лестнице.

— Это мой друг мистер Сэнфорд, — мстительно сказал я хозяйке, очаровательной женщине с пикантным лицом, слегка испорченным заячьей губой.

— Я не знаю, как его зовут. — Она солгала, скорее чтобы продемонстрировать мне анонимность заведения, чем оградить Сэнфорда.

— Он первый рассказал мне про ваш магазин.

— Кто бы он ни был, это хороший клиент. Девочки его любят.

— Когда он спустится, скажите ему, что Томас Эпгар навечно перед ним в долгу.

— Хорошо, сэр. — Да, я воспользовался именем Третьего брата как nom de guerre или, скорее, d’amour[39]. Поскольку хозяйка — жадная читательница популярных газет, она необычайно взволнована тем, что среди ее клиентов есть пожилой джентльмен, чей сын скоро женится на прекрасной французской княгине. — От ее фотографии, что выставлена у Рицмана, просто дух захватывает!

— Я твердо убежден, — сказал я вполне по-эпгаровски, — что, несмотря на французскую кровь, она будет моему сыну хорошей женой.

Сейчас ночь 14 февраля, нет, скорее утро 15 февраля, и наши чемоданы уже отправлены в отель «Уиллард» в Вашингтоне.

Сегодня днем, получив счет отеля «Пятая авеню», я едва не расстался с этой жизнью. С 5 января, когда я оплатил первый месяц нашего здесь пребывания, и до 14 февраля с нас причитается 1800 долларов! Это чуть больше половины моих нынешних ресурсов, потому что от Джейми я получил только небольшой аванс и пока совсем ничего — от «Леджера» за «Последние дни Наполеона III». «Нейшн» заплатит мне сущие гроши за Кавура лишь после публикации. Поэтому меня охватила настоящая паника. К счастью, полковник — родственник Стивенса — при сем присутствовал. Он показал счет управляющему, который нашел несколько ошибок в сложении. В конце концов счет милостиво сократился почти на треть.

— О, это мы должны были бы заплатить вам и княгине за ту рекламу, какую вы нам сделали своим пребыванием! — Полковник был сама любезность, и я сердечно его поблагодарил. Все-таки отель «Пятая авеню» — место, где останавливаются президенты ц короли. — Миссис Стивенс без ума от вас. Зайдите на минутку. Давайте выпьем по утреннему стаканчику. — Добрый полковник проводил меня в Угол таинств.