Юра Осипов - И овцам снятся пастухи

• Название: И овцам снятся пастухи
• Автор: Юра Осипов
• Жанр: Разная фантастика

Транснациональная корпорация объявляет о том, что со следующего года станут возможны путешествия в прошлое и каждый желающий сможет посетить крепость в средневековой Руси.

Два совершенно разных, на первый взгляд, человека — исследователь внеземных цивилизаций и доктор философии, который не верит в возможность путешествий во времени, — отправляются на поиски истины. Быть может, они смогут поймать за руку нечестных коммерсантов или даже найти то, что совсем не ожидают обнаружить.

---

— Должно быть, тебе почудилось, — Усмехнулся он. — Боюсь, ты всё ещё жив.

— Считай, как хочешь. Только я очнулся совсем другим человеком. Я больше не наркоман.

— Поздравляю. Сейчас я должен пустить слезу умиления по поводу твоего волшебного исцеления? — Съязвил он.

— Мати Гэйл, не будь язвой! Я тоже грубить умею.

— Прости, если задел твои искренние нежные чувства к наркоте…

— Ну, у тебя, вижу, никаких нет. А с того самого злополучного дня я вижу сны, в которых мне показывают, что я должен делать.

— Это как это — показывают?

— Каждый раз, когда я засыпаю, я вижу не обычные сны там, с чудовищами, или ещё какие, а я вижу совершенно чёткий сон, как я совершаю какое-то действие, куда-то иду, что-то делаю, говорю. Абсолютно реалистичный сон, который я помню потом весь день в мельчайших подробностях. И я должен сделать то, что видел во сне.

— И ты делаешь? Веришь этим снам? Это может быть просто признак болезни. — Он сочувственно посмотрел на меня.

— А ты попробуй не сделать! — Теперь уже я усмехнулся. — Это не обычные сны. Мне кто-то шлёт их, тот, кто воскресил меня, когда я передознул в шлюпке.

— Ты извини, но психам часто кто-то нашёптывает, что делать.

— Но я-то не псих! Если я не сделаю то, что мне показывают, то в очередном сне у меня начинает болеть голова. Мне снится кошмар про страшную мигрень, и я не могу ничего с ней сделать, не могу проснуться. Не могу избавиться от неё. И когда просыпаюсь, то чувствую себя вымотанным, не выспавшимся. Пытка настоящая. Ты скажешь, что и такое может быть с психом, но ведь психоз не может стать реальностью, так?

— Если только ты не воплотишь его в реальность.

— Ну да, я воплотил в реальность тебя, заслал сюда и сам же пришёл тебе на выручку. А ещё я знаю о тебе такое, что ты точно мне никогда не рассказывал. Что-то не сходится, так?

— Предположим, что всё это так: с тобой связывается некто, кто знает, как всё произойдёт в не очень далёком будущем. И он даже выбрал для этого столь экзотический способ, вместо того, чтобы без лишних хлопот нанять людей, которые всё сделают. Предположим. Но почему тогда он ошибся? Почему всё пошло не так, как задумывали ты и он?

— Кто-то вмешался. Столь же могущественный, ну, или настолько сильный, что предсказать будущее стало не совсем возможно. Но мы получили некоторую отсрочку по времени, благодаря моим приготовлениям, которые я тоже с его подачи сделал. Я так думаю, он предсказывает лишь наиболее вероятные развития событий, не забывая о других возможных вариантах. Поэтому я иногда делаю то, что мне самому не понятно. Например, мастерю шокер для тебя.

— С шокером это ты здорово придумал! Я теперь могу вырубить и изнасиловать любого.

— Не получится: мышцы сведёт судорогой, и ты просто не разогнёшь этого человека.

— Да, ты прав. Но теперь по правилам тебе должна приснится мигрень.

— Что-то мне спать резко расхотелось. Но я думаю, он должен мне показать, что теперь делать, а не тешить себя моим наказанием.

— И то верно. На сей раз облажался он, а не ты. А почему этот азиат называл тебя доктором? Ты что, ещё и врач?

— Нет, — Меня аж пот прошиб: у этого стервеца ещё и память отличная. — Ошибся. Или Шевчук, за которого я себя выдавал, имеет научную степень.

— Мне показалось, или ты не всё мне рассказал?

— И что же мне ещё тебе рассказать? Как я завалил выпускной экзамен и получил семь вместо десяти?

— Ну ладно. Мне-то скрывать нечего.

— Давай, давай, теперь твоя очередь.

— Хорошо. Только обещай сначала, что ты не будешь смеяться.

— Да у тебя, должно быть, крыша совсем поехала, — Я покрутил пальцем у виска. — Ты сам стебался надо мной всю дорогу, а теперь вдруг посерьёзнел.

— Но это же вся моя жизнь, это и должно быть серьёзно, — Сказал он вдруг как-то жалобно.

Глава 6

— Хорошо, я обещаю, — Я поёжился, чтобы не выдать смущения: своим мальчишеским голосом он, конечно, владел в совершенстве, и мог выжать слезу из кого угодно.

— В общем, это всё проявилось, когда я учился в шестом классе, — Начал он, и взор его затуманился, будто перед его глазами побежали картинки воспоминаний, а голос его приобрёл романтично-повествовательный оттенок. — Я тогда влюбился в парня из соседнего класса. Он казался мне очень красивым, — Я еле сдержался, чтобы не прыснуть от смеха, не зря просил. — Мы учились в Лунде, это такой маленький город в Швеции. В Швеции вообще все города маленькие. А я ездил в Лунд из соседней деревни на автобусе. Вместе с тем парнем. Тогда меня звали Лаш Улофсон. Я был таким классическим шведским ребёнком, с пухлыми румяными щеками и грубыми чертами лица. И вот, когда мы снова оказались в одном автобусе после школы, я не выдержал, подошёл к нему и признался, что люблю его всем своим сердцем, что готов жизнь свою прожить для него. А он оттолкнул меня, засмеялся надо мной, и сказал, что я некрасивый, что он не голубой, а если бы и был, то не смог бы любить меня такого… — Он ненадолго замолчал. — Потом я закончил университет и стал специалистом по контактам с внеземными цивилизациями, а он женился на женщине, которая была на сорок лет его старше. Я двадцать пять лет носился по всей вселенной в поисках хоть каких-то намёков на внеземные цивилизации, и, конечно, убегал от самого себя. Я почти не бывал на Земле, облетел все планеты, на которых могло быть хоть что-то, отдалённо напоминающее колонии микроорганизмов. Совершенно забросив свою личную жизнь, я целиком отдался своей второй любви — науке. Но и на этом поприще меня ждало полнейшее разочарование: наука не спешила идти со мной под венец, а внеземные цивилизации вздумали играть со мной в прятки. Но это не могло продолжаться вечно, я должен был хоть что-то найти, чтобы жизнь моя не оказалась прожита напрасно. У нас была одна перспективная планета с большим океаном. Хотя следы живых существ мы там не нашли, но у меня было ощущение, что мы можем их найти на дне океана, поскольку планета недавно пережила ледниковый период, и территории компактного проживания живых организмов могли оказаться затоплены за довольно короткий промежуток времени. И вот я сижу в роскошном номере на кожаном диване, в Америке просто огромные номера, пью сухое вино за успех будущей экспедиции и читаю в интернете хвалебные отзывы о своей последней монографии. Я уже предвкушаю успех, представляю лавровый венок у себя на голове, одобрительные крики толпы и кислую мину того моего школьного друга, который теперь торгует табуретками в «Икее». Я даже успел представить, что позвоню ему, или даже заеду в магазин, и поинтересуюсь, жива ли ещё его красавица жена, как мне в почту приходят два письма. Одно из медицинской службы, в котором сообщается, что меня отстраняют от полётов по причине повышенного артериального давления и риска инсульта при перегрузках. А второе — от академии, где говорится, что денег на полёт не выделили из-за проблем с моим здоровьем, и экспедиция переносится на два года, за которые, они очень на это надеются, я успею поправить своё такое дорогое им здоровье… Это было на кануне моего дня рождения. Мне должно было исполнится сорок восемь, и вряд ли к пятидесяти я сильно поправлю своё здоровье. Каким-то не таким должен был быть конец моей карьеры. Единственным моим желаньем было — удавиться. Я подошёл к зеркалу, снял халат и разрыдался навзрыд: на меня смотрел старый лысый толстый профессор в очках, в данный момент представлявший собой абсолютный ноль! Совершенно никому не нужный автор шести книг и огромного количества статей. Все мои труды ждало скорейшее забвение, поскольку ни один из них не был подтверждён на практике. Меня перестанут публиковать журналы, поскольку не будет базы полевых исследований, а чистое теоретизирование никого не волнует. У меня нет и не будет уже никакой семьи, так как я скорее удавлюсь, чем женюсь на женщине своих лет, а найти себе гомосексуалиста в пару — это практически невозможно в таком возрасте. Меня даже мальчики по вызову избегают, так как я толстый, и моя борода колется в постели. Вот что бы ты сделал на моём месте?

— Ну, я как-то не задумывался о таком раскладе…

— Да я тоже не задумывался, пока не оказался в полном тупике. Ты ещё слишком молод, чтобы задумываться о таких вещах, а я был слишком недальновиден, слишком увлечён… Я вернулся в Лунд, снял домик недалеко от своей школы, купил пистолет и заперся там. Три дня я беспробудно пил, потом вымылся, побрился, включил панъевропейский новостной канал на полную мощность, чтобы звук выстрела не было слышно, вставил дуло себе в рот, и в этот самый момент идёт объявление о наборе добровольцев для второго этапа клинических испытаний метода генетической перестройки организма. Мне вдруг стало интересно, тем более, это совсем рядом — в Упсале. На следующий день я туда поехал, и был несказанно удивлён, насколько наука продвинулась уже в этой области. Единственное, что меня смущало — это короткая продолжительность жизни первой группы испытуемых: они прожили всего по нескольку месяцев, но профессор Нилунд уверил меня, что они серьёзно доработали метод. Да и стоило ли этим заморачиваться, если ты уже решил свести счёты с жизнью? Я подписал контракт в тот же день. Ко мне приставили аспиранта и художника, с которыми мы детально проработали моё будущее тело. Сначала создаётся компьютерная модель, она может двигаться, разговаривать твоим будущим голосом. В общем, я проявил все свои творческие способности, на которые только был способен: мы выбрали рост чуть выше среднего, взяли за основу красивое лицо с обложки какого-то журнала, создали тело средней спортивности и возраста примерно двадцати — двадцати двух лет — это самый хороший возраст: человек ещё не грубый мужик, но уже и не субтильный мальчик. Мы выбрали самые прекрасные волосы на Земле из того каталога волос, что был в нашем распоряжении, — это волосы славянской девушки, мягкие и, в то же время, достаточно упругие, светлые, нежные, но крепкие, густые и пушистые. Если бы единороги существовали, то они носили бы такие гривы. Если захочешь, можешь сам оценить, я разрешаю тебе меня погладить, — Он улыбнулся и тряхнул копной своих волшебных волос. — Ещё мы немного увеличили длину полового члена, объём яичек и вырабатываемой спермы — она всё равно вырабатывается, хоть и не живая. И самая изюминка — это мой анус. Сфинктер может хорошо расширяться, а по бокам расположены чувствительные точки как на самом половом члене. То есть я умею испытывать настоящий оргазм при анальном сексе. А ещё там вырабатывается густая смазка, так что ты имеешь полную возможность влюбиться в меня по уши, — И он задиристо ткнул в меня пальцем.