Валерий Шамбаров - Нашествие чужих: ззаговор против Империи

• Название: Нашествие чужих: ззаговор против Империи
• Автор: Валерий Шамбаров
• Жанр: История

---

Нет, отнюдь не «заговора генералов». Весь «заговор генералов» и «военная ложа» — полная туфта. Это обычная легенда прикрытия, каковыми всегда пользуются спецслужбы при осуществлении грязных операций (а завалить союзную державу, согласитесь — дело слишком уж неприглядное). Обратите внимание, вся информация о «генеральской оппозиции» получила огласку через самих масонов-заговорщиков — Гучкова, Львова. Доверия подобные источники не заслуживают. И «проговаривались» они, очевидно, не случайно. О своих связях с иностранцами почему-то никогда и никому не пробалтывались, а о «военной ложе» — во всеуслышанье. Чтобы отвести внимание от истинных виновников драмы. И, например, генерала Алексеева запачкали явно преднамеренно. Отомстили как раз за то, что он реально пытался противодействовать заговорщикам, за проект диктатуры тыла, за комиссию Батюшина.

Настоящие рычаги руководства заговором в Петрограде держали в своих руках послы Бьюкенен и Палеолог. Многие участники конспиративных совещаний были известны Охранному отделению, в его докладах перечислялись крупные промышленники Рябушинский, Терещенко, Коновалов. Входили политики, причем разных направлений — называющий себя монархистом Шульгин, октябрист Гучков, кадеты Шингарев, Шидловский, Милюков, социалист Керенский. В докладе Охранного отделения от 8 февраля 1917 г. прямым текстом указывалось, что эта группировка «возлагает надежды на дворцовый переворот». Из генералов данную идею поддерживали Крымов, Рузский. По данным той же «охранки» через Бьюкенена нити заговора протянулись к некоторым родственникам царя — великим князьям Кириллу Владимировичу, Николаю Михайловичу, великой княгине Марии Павловне.

Но были и «рабочие сцены», «суфлеры», «декораторы», которые никогда на сцене не мелькали, и остались невидимыми для публики. Однако «успех» постановки осуществился во многом благодаря им. Одна из таких ключевых фигур уже называлась. Министр финансов Петр Барк. Действовавший рука об руку с западными банкирами, заключавший для России сверхневыгодные соглашения. Кстати, масон. Одним из последних его достижений на посту министра стала договоренность об открытии в Петрограде и Москве отделений «Нэйшнл Сити банка» — первого американского банка в России. Полтора года его управляющий Мезерв проторчал в нашей стране, то и дело бывал на приеме у министра, и вопрос почему-то откладывался. Но потом как-то очень быстро решился, и отделение банка открылось в Петрограде 2 января 1917 г. Буквально накануне революции.

А первым крупным клиентом банка стал М. И. Терещенко. Богатый промышленник и один из главных заговорщиков. Еще до открытия филиала в Петрограде, 24 декабря, нью-йоркская штаб-квартира банка приняла решение о выделении для Терещенко четырехмесячного кредита на 100 тыс. долларов. Исследователь русско-американских финансовых связей С. Л. Ткаченко отмечает, что случай это совершенно уникальный. Обычно подобным операциям с крупными суммами в американской валюте предшествовал долгий обмен телеграммами между Петроградом и Нью-Йорком, оговаривались цели кредита, обеспечение, условия расчета. С Терещенко ничего этого не было. Просто дали деньги и известили Мезерва — выплатить[120]. Странно, правда?

Еще одна теневая фигура заговора — товарищ (т. е. заместитель) министра путей сообщения Юрий Ломоносов. Много подозрений вызывает и бывший военный министр, к моменту революции уже снятый с этого поста, генерал Поливанов. Либерал, масон, любимец «общественности». В тяжелые дни отступления 1915 г. сеял панику, объявлял на заседаниях правительства и в Думе, что армия «бежит без оглядки», что спасти Россию могут только бездорожье, «грязи непролазные», да Николай-угодник[121]. И провел несколько массовых призывов в армию — в тот момент, когда солдат нечем было вооружать. В результате в тылу скопились огромные, величиной с дивизию, запасные батальоны. Которые потом даже за год не удалось «рассосать» на фронт. Они толклись в казармах, дурели от скуки и строевой муштры, разлагались агитаторами. И именно эти батальоны стали ударной силой революции.

Важным персонажем, обеспечившим успех переворота, стал и А. Д. Протопопов. Либерал. В 1915 г. один из лидеров оппозиционного Прогрессивного блока. Председатель Петроградского отделения Русско-Американской торговой палаты, член всевозможных русско-американских обществ. Совершил поездку в Англию и США. На обратном пути, в Стокгольме, к нему явился с визитом Фриц Варбург, попросил передать через него предложение царю, начать переговоры о сепаратном мире. Протопопов просьбу отверг… Но скандал все равно разразился. Несмотря на это Николай II, желая угодить «общественности», назначил Протопопова министром внутренних дел. Он появился в Думе в жандармском генеральском мундире — прежние товарищи его освистали, устроили обструкцию. И Протопопов превратился вдруг в ярого монархиста, из кожи вон лез, изображая себя перед царем вернейшим из верных. Даже царица Александра Федоровна поверила, что он — один из немногих искренних защитников трона и династии. Но все доклады «охранки» и полиции о вызревании заговора, о сборищах и планах оппозиции, о нарастании революционного движения, он добросовестно клал «под сукно». До Николая II они не доходили, Протопопов заверял его, что ситуация находится под контролем. В декабре 1916 г. он «подсидел» премьер-министра Трепова, взявшегося было наводить порядок. А при новом премьере, 66-летнем слабом старичке Голицыне, Протопопов стал фактически главным лицом в правительстве. И на пост начальника Петроградского гарнизона провел свою кандидатуру — генерала Хабалова…

Впрочем, у заговорщиков был кто-то еще. Причем в ближайшем окружении самого царя. Мало того, это был человек, к чьим советам Николай Александрович прислушивался. Не Распутин. Распутин — еще одна легенда прикрытия. Лица, причастные к его убийству, были так или иначе связаны с англичанами. И само убийство, заметьте, было организовано накануне переворота. Чтобы Распутин не помешал каким-нибудь своим советом. И чтобы выбить царя из колеи, посеять смятение в душе. А неизвестный «кто-то» действовал и после смерти Распутина. Кто именно? Мы не знаем. И гадать не берусь, поскольку обвинение слишком серьезное. Но такой «советник» должен был существовать. Или несколько «советников». Откуда это известно? Посудите сами. В правительстве шла «чехарда», все министерские кресла по несколько раз сменили хозяев. Единственный, кто всю войну оставался на министерской должности — Барк. Кто-то должен был это обеспечить. Как и невероятное министерское назначение Протопопова. Да еще и замаранного контактом с Варбургом! (Из-за этого назначения на Николая II и Александру Федоровну обрушился очередной шквал обвинений в измене, в стремлении к сепаратному миру). Да и во многих других случаях царь принимал наихудшие решения из возможных. Кто «подсказывал» их?

К началу 1917 г. ситуация складывалась совершенно противоречивая. С одной стороны, Россия добивалась блестящих успехов. А с другой, ее положение становилось все более шатким. Казалось, война шла к победному концу. Центральные Державы надорвались, на ладан дышали, в армию призывали 17-летних и 50-летних, в тылу голодали. В то время как Россия находилась в пике своего могущества. По производству артиллерии она обогнала Англию и Францию, увеличив за годы войны выпуск орудий в 10 раз, снарядов — в 20 раз, винтовок — в 11 раз. Потери нашей армии были меньше, чем у противников и союзников. Впоследствии цифры фальсифицировались, но сохранились точные данные. Согласно «Докладной записке по особому делопроизводству» № 4(292) от 13(26).02. 1917 г. общие потери на всех фронтах составляли: убитыми и умершими от ран — офицеров 11.884, нижних чинов — 586.880; отравленными газом, соответственно — 430 и 32.718; ранеными и больными — 26.041 и 2.438.591; контуженными 8.650 и 93.339; без вести пропавшими — 4.170 и 15.707; в плену находилось 11.899 офицеров и 2.638.050 солдат. Итого: 63.074 офицера и 5.975.341 солдат (ЦГВИА СССР, ф.2003, оп.1, д.186, л.98)[122]. Как видим, убитыми и умершими от ран Россия потеряла около 600 тыс. человек. Куда меньше, чем это обычно представляют (в Германии на тот же период погибло — 1,05 млн., во Франции — 850 тыс.[123]). По ранению, болезни, контузии из русской армии было уволено около 2,5 млн — примерно столько же, сколько выбыло по аналогичным причинам в других воюющих странах. А в плен попало 2,6 млн русских — столько же, сколько было в России пленных немцев, австрийцев, турок.

Несмотря на огромные расходы, наша страна отнюдь не влезла по уши в долги. Ее государственный долг вырос на 23,9 млрд. руб. Но из этой суммы лишь 8,07 млрд. руб. составляли внешние займы, а остальное — внутренние. Россия обеспечила ведение боевых действий и развитие промышленности в основном за счет собственных ресурсов. И при этом сумела сохранить огромный золотой запас. К кампании 1917 г. русские войска подготовились блестяще. Формировалось 48 новых дивизий. Снабжение шло широким потоком, в том числе новейшее оружие: тяжелые орудия, зенитки, броневики, самолеты, автоматические винтовки и пистолеты. С возросшей мощью России нельзя было не считаться. И в январе-феврале 1917 г. межсоюзническая конференция Антанты впервые прошла не во Франции, а в Петрограде. Тон на ней задавали уже не иностранные, а наши военачальники. Были согласованы планы предстоящей кампании. 6 февраля русская Ставка утвердила планы наступления. Армии начали сосредотачиваться… На Центральные Державы готовы были обрушиться удары такой силы, что противостоять им неприятели уже не могли. Все эксперты сходились на том, что война окончится летом, максимум — осенью 1917 г. Уже с декабря 1916 г. российское правительство начало предварительную подготовку к грядущей мирной конференции — поднимались архивы МИДа, изучались прежние договоры, соглашения, протоколы.