Теодор Гладков - Джон Рид

• Название: Джон Рид
• Автор: Теодор Гладков
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1966

В 1967 году ему исполнилось бы восемьдесят лет, если бы он не умер от тифа в тридцать три. Его хоронила вся рабочая Москва — под красными знаменами, на Красной площади. Уже тогда его имя стало легендарным.

Джон Рид родился в Соединенных Штатах Америки в богатой семье, окончил аристократический Гарвардский университет. Ему прочили блестящую карьеру и платили больше, чем какому-либо другому журналисту в стране. Он отказался от этой карьеры. Джон Рид отдал свой талант рабочим и крестьянам. Он описывал забастовки американских горняков, восставших мексиканских пеонов из армии Панчо Вильи, матросов и красногвардейцев, штурмующих Зимний дворец. Он стал одним из основателей Коммунистической партии США. Знаменитая книга «Десять дней, которые потрясли мир» — настольная у рабочих всех стран.

Автор книги о Д. Риде Теодор Кириллович Гладков родился в Москве в 1932 году. После окончания философского факультета МГУ работает в печати. В 1960 году вышла его первая книга — «Жизнь Большого Вилла», о замечательном деятеле американского рабочего движения Вильяме Хейвуде.

Первое издание книги Т. Гладкова «Джон Рид» вышло в серии «Жизнь замечательных людей» в 1962 году.

Издание второе, исправленное и дополненное.

На фронтисписе — портрет Джона Рида работы художника И. Бродского.

Заставки П. Бунина.

Рисунок на переплете Э. Озол.

---

Осенью Джек простился с родным городом. К этой поре в нем уже ничего не осталось от того хилого, робкого мальчугана, который некогда со страхом пересекал большой заброшенный пустырь перед школой. В Мористаун приехал из Орегона рослый, широкоплечий юноша с пышной шевелюрой, высоким лбом, тяжелым подбородком и пристальным, прямым взглядом глубоко посаженных глаз. У них был странный переменчивый цвет — между карим и зеленым…

Если в Портленде Джек был отшельником, не пользующимся слишком большой популярностью среди однокашников, то Мористаун он покорил за несколько дней.

Пророчество матери начало сбываться. С Джека словно спали оковы — физические и душевные. Все его способности расцвели и проявились настолько ярко, насколько это возможно вообще в стенах учебного заведения, тем более закрытого. К нему пришла уверенность в своих силах, даже в некотором избытке, как это бывает у молодых людей после полосы неудач.

Очень важно: в шестнадцать лет Рид наконец-то почувствовал себя физически здоровым. В результате школа очень скоро узнала, что в лице новичка из Орегона она обрела не только сильного ученика, но и превосходного защитника в футбольной команде. Тому есть документальные свидетельства — отчеты о матчах в местной газете. Кроме того, Джек отлично плавал, играл в водное поло и бегал дистанцию в сто ярдов за секунды, которые могли бы произвести впечатление и в наши дни. И он абсолютно не боялся никаких драк. В любом американском колледже хороший спортсмен всегда кумир товарищей. Поскольку Рид обладал как-никак и другими очевидными достоинствами, ему не стоило особых трудов стать для товарищей непререкаемым авторитетом решительно во всем.

В школе выходила своя газета — «Мористаунец», и Джек стал одним из главных ее корреспондентов и редакторов.

Летом следующего года, когда Джек, возмужавший и жизнерадостный, приехал на каникулы в Портленд, он неожиданно заново открыл для себя своего отца. В частности, он понял, почему тот никогда не смог стать и не станет богачом.

В язвительном и остроумном Чарльзе Джероме Риде жил мятежный и неподкупный дух его предков, восставших под знаменами Вашингтона против английского владычества и покоривших безбрежные просторы Американского континента. Под респектабельным обликом торговца сельскохозяйственными машинами и страхового агента в нем скрывалась натура бойца за честность и справедливость.

В Орегоне уже много лет безраздельно хозяйничала банда спекулянтов, разворовывавшая государственные земли. Теодор Рузвельт, став президентом, попытался как-то обуздать свору чересчур обнаглевших хищников. Со стороны президента это был всего лишь маневр, чтобы завоевать симпатии населения, но Чарльз Джером Рид, назначенный федеральным судебным исполнителем, отнесся к своему долгу так, как ему велела совесть.

Он дал бой орегонским спекулянтам и, хотя не смог одержать победу, крепко прищемил хвосты многим матерым волкам. Ему это стоило дорого. Семья подверглась очевидному бойкоту. Многие почтенные отцы города перестали здороваться с Ридом-старшим. На очередных перевыборах в Арлингтон-клубе его кандидатуру провалили. Он стал получать анонимные письма с угрозами. Финансовое положение его пошатнулось.

Мужественная борьба отца произвела на Джека впечатление чрезвычайное. Он восхищался и гордился им. Он сам стал чувствовать себя намного сильнее и понял, как это не просто — ходить по земле с гордо поднятой головой. После этой поездки домой Джек стал видеть в отце не только близкого по крови человека, но и сильного друга. А это большое счастье.

Минуло еще двенадцать месяцев. В сентябре 1906 года Джон Рид стал студентом Гарварда, старейшего и самого привилегированного университета Америки. Университет с его десятками зданий занимал огромную территорию Бостона и его пригорода — Кембриджа (штат Массачусетс).

Первый год Джек чувствовал себя чрезвычайно тоскливо, он был одинок, словно колесо времени повернулось вспять, к Портлендской академии. Одиночество он переносил тем тяжелее, что уже привык к успеху и популярности.

На сей раз полоса отчуждения, в которую он попал, объяснялась не его характером, как то было в детстве, а его социальным положением. По портлендским понятиям он принадлежал к лучшим кругам общества. Но для гарвардских аристократов и богачей он был чуть ли не плебеем. Молодые высокомерные снобы считали его недостаточно цивилизованным для своей изысканной компании. Да и в самом облике Рида было слишком много от фермера и дровосека.

Несколько пав духом от холодного приема, Рид приступил к занятиям без особого энтузиазма. В качестве основных предметов на первый год он выбрал латынь, английскую литературу, французский и немецкий языки, историю и философию.

С гораздо большим интересом отнесся он к наличию в университете двух журналов: «Лампун» («Насмешник») и «Монтли» («Ежемесячник»). Во-первых, они привлекали его сами по себе, во-вторых, он считал, что, проявив свои литературные способности, сможет с их помощью добиться признания.

Джек стал регулярно писать в оба журнала и в прозе и в стихах. Сочинения его мало чем выделялись среди творений других студентов. В стихах Джека, правда, опытный взгляд мог обнаружить природное дарование, но они слишком явно походили на стихи знаменитых поэтов былых времен. Проза Джека была представлена в «Лампуне» и «Монтли» главным образом сатирой, резко высмеивающей слабости, пороки и высокомерный снобизм гарвардских аристократов.

К концу первого года позиции Джека в журналах были уже достаточно прочны, его даже избрали в состав обеих редколлегий. Подтвердил он и свою репутацию хорошего спортсмена, став капитаном университетской ватерпольной команды. Неожиданно у него обнаружились музыкальные способности, в результате чего Джек стал бессменным дирижером огромного двухтысячного хора, выступавшего на зеленом поле стадиона в дни футбольных матчей. К этой своей обязанности он относился чрезвычайно серьезно.

На втором году студенческой жизни у Рида появились даже друзья. Самыми близкими из них стали Джо Адамс и Эдвард Хант. Джо был маленьким, тихим пареньком с консервативными вкусами и взглядами. Он был превосходным музыкантом и сам писал песни, к которым Джек сочинял стихи.

Эд Хант принадлежал к диковинной для Гарварда категории людей, которые «сами себя сделали». Он приехал в Кембридж без цента в кармане, но с большой семьей: матерью и двумя сестрами. Чтобы прокормить их и себя, Эд вынужден был браться за любой заработок. Он сумел добиться уважения студентов и профессоров, его избрали главным редактором «Монтли».

С Джо Адамсом Джек, не предупредив университетское начальство, совершил увеселительную поездку в Нью-Йорк и на Бермудские острова На Бермудах они оказались почти без гроша. Чтобы собрать деньги на обратную дорогу, Джек отнес в местную газету свои стихи, а Джо подрядился играть несколько вечеров на пианино в каком-то ресторанчике с сомнительной репутацией.

Меньше всего внимания Рид уделял учению, лишь один предмет действительно захватил его — английская литература. Виноват в этом был не он, а профессор Чарльз Копленд, один из немногих преподавателей, оставивших в жизни Рида светлый след.

Вокруг Копленда сформировался небольшой кружок молодежи, который собирался в скромной профессорской квартире каждую субботу. «Копи», как называли его студенты, одинаково любил юность и литературу. Совмещение этих двух привязанностей приводило к ежедневным бурным дебатам под его председательством на литературные и нелитературные темы. Вначале Копи чуждался Рида, казавшегося ему слишком беспокойным и даже буйным. Но искренняя любовь юноши к его предмету растопила ледок недоверия. Копи стал приглашать Джека к себе домой, а вскоре они стали друзьями, невзирая на разницу в годах и положении.

С благодарностью вспоминая своего профессора, Рид писал впоследствии, что «он научил целые поколения студентов находить краски, силу и красоту в книгах и в мире и выражать их». Копи открыл Риду О'Генри с его любовью к маленькому, обыкновенному человеку улицы.

На старших курсах Джек обнаружил, что в Гарварде существует и мятежный дух. Появились студенты, поднявшие бунт против аристократов, против культа спорта, окостенелых традиций, консервативных преподавателей.

Эти бунтари читали экономическую литературу, рассуждали о политике и считали себя социалистами. Скорее всего это были просто молодые люди, чувствующие, что времена изменились и нужны какие-то реформы. Группа студентов образовала даже — неслыханное дело! — Социалистический клуб, деятельность которого привлекла внимание Рида, хотя он никогда не был членом клуба.

Социалистический клуб критиковал университетские власти за то, что они не обеспечивают прожиточного минимума своим работникам, требовал введения курса лекций по социализму, поддерживал движение за женское равноправие и приглашал в Гарвард известных радикалов для дискуссий.