Неизвестен Автор - Протоколы заседаний ЦК Партии социалистов-революционеров (июнь 1917 - март 1918) с комментариями В М Чернова

• Название: Протоколы заседаний ЦК Партии социалистов-революционеров (июнь 1917 - март 1918) с комментариями В М Чернова
• Автор: неизвестен Автор
• Жанр: История

---

Целый ряд живших в большинстве за границею людей с крупными партийными именами (Авксентьев 15, Руднев 16, Фондаминский17, Вишняк 18 и др.), ранее резко выступавшие против Циммервальдских идей, были поставлены перед дилеммой: либо отделиться от "центральной" группы и отойти направо, либо молчаливо "сменить вехи" своей внутрипартийной ориентации. Они предпочли последнее. Однако их "обращение" осталось чисто формальным и носило характер политического маневра. В дальнейшем они действовали совершенно солидарно с "крайним правым" крылом партии.

Результатом всего создавшегося положения было то, что крайнее левое крыло партии получило в Центральном комитете только одного действительного своего представителя (М.А. Натансона19), резкою тактикою своей оказавшегося сразу в среде его на отшибе, "чужаком". Правое крыло не смогло провести в ЦК ни одного из своих явных и формальных членов, зато большое количество своих тайных друзей, "правых центровиков", предпочитавших не выступать под открытым забралом. Трех очень видных представителей правого течения -- В. Архангельского 20, Д. Розенблюма21 и М. Гендельмана22-- проводили по своему списку левые, руководясь частью (для двух отсутствовавших на съезде) их прошлым, частью -- неопределенностью съездовских выступлений.

Таким образом, ЦК, на первый взгляд казавшийся весьма гомогенным и вполне соответствующим по духу своему весьма левой равнодействующей партийного общественного мнения, на деле таковым не оказался, все время испытывая значительный правый крен. К этому присоединилось еще то обстоятельство, что частые, порою почти ежедневные собрания ЦК, при перегруженности его членов интенсивной работой бурного революционного времени, к которой скоро для некоторых его членов прибавилась еще правительственная и муниципальная работа, -- никогда не собирали полного состава членов, но едва превышали половину его численности. Этим обстоятельством окончательно завершилась и без того характерная для данного состава ЦК неустойчивость его большинства.

Постановления его заседаний нередко фактически перерешались заседанием другого состава. Твердого и единого политического руководства партии при таких условиях быть не могло. Не могла поэтому осуществляться и прочная партийная дисциплина. Мало того, внутренняя дисциплина в самом ЦК стала ослабевать, и в сентябрьских протоколах имеются резолюции, пытавшиеся чисто формально и поэтому неудачно воссоздать эту дисциплину чрезвычайно строгими, почти небывалыми в практике центральных комитетов других партий нормами, в конце концов, именно по чрезмерности своей часто остававшихся мертвой буквой и тем самым окончательно подорвавших всякую дисциплинированность партии.

Протоколы заседаний ЦК с мая по август включительно, по-видимому, в настоящее время находятся только в одном месте, -- в архиве ГПУ23. В течение этих двух заседаний24 определялась вся политика партии во время последовательной смены нескольких составов Временного правительства25, вызванных кризисами в его среде, а равным образом и советская тактика партии, протекавшая под знаком борьбы против большевизма и все более тесного союза с меньшевистской частью социал-демократии26.

По мере развертывания событий, изначальный разнобой в Центральном комитете ПСР все более фиксировался. Из прежнего эклектически компромиссного центра выделялся левый центр, вынесший из опыта шести месяцев революции заключение, что коалиция центральных партий трудовой демократии -социалистов-революционеров и социал-демократов меньшевиков -- с партией либеральной буржуазии27 далее немыслима без окончательной дискредитации их в массах и без перехода их влияния на народ к большевикам.

С точки зрения левого центра, развиваемой В.М. Черновым и его политическими друзьями, русская революция, в качестве революции общенациональной, имеет одно чрезвычайно уязвимое место: это -- отсутствие в России устойчивой и зрелой либеральной буржуазии. Русская буржуазия, малокультурная, хищническая, слабая в творчестве, сильная уменьем эксплуатировать дешевый труд рабочего, с одной стороны, и отданного ей в жертву таможенным режимом потребителя -- с другой, до мозга костей развращена абсолютизмом, который выращивал ее в оранжерейной атмосфере покровительственной политики. Только полное внутреннее разложение упадочнической династии и окружающей ее высшей бюрократической камарильи заставило, наконец, буржуазию отшатнуться от старого режима и кое-как приспособиться к республике. Но для буржуазии русской только что окончился блаженный период военных сверхприбылей, и вступила в свои права "разруха": изношенность основного капитала, возобновлявшегося обычно за счет импортированного из-за границы оборудования, которому пути преграждены войной; прогрессирующее ухудшение, по тем же причинам, транспорта; перебои в доставке сырья и топлива; наконец, поднятое революцией самосознание рабочего, который более не желает допускать, чтобы хозяева перекладывали на его плечи все эти неудобства, сокращающие их доходы. Настает период, когда буржуазии приходится мириться с сокращением прибылей, иногда с временною убыточностью производства с целью его сохранения для лучшего будущего. Более культурная и политически дальновидная буржуазия могла бы это сделать за счет прежних сверхприбылей; но ее представителей в России -- ничтожное меньшинство, и они неспособны противостоять общему настроению своего класса. Настроение же это -- не только ярко противорабочее, но и глубоко антипатриотичное по своему существу. Большинство капиталистов склонно к сворачиванию своих предприятий и к переводу денег за границу, в нейтральные страны, для превращения в русский филиал международного спекулятивного капитала, неразборчивого в средствах и широко использующего произведенный разрыв междуевропейских коммерческих связей. Эта тяга к дезертирству толкает буржуазию на тактику открытого локаута, обостряет его отношения к рабочим и родит в последних анархические настроения, что, в свою очередь, еще более подчеркивает, усугубляет контрреволюционность промышленно-торгового мира; кадетская партия, стремящаяся раздвинуть свои ряды включением в них торгово-промышленных слоев, неизбежно настраивается по камертону этих контрреволюционных настроений.

Другой социальной опорой кадетской партии являлось земское дворянство28, относительно более прогрессивная часть русского поместного землевладения. Но так как последняя четверть века в России ознаменована все более явственными признаками грядущей аграрной революции, так как социалистические партии, откликаясь на единодушное настроение деревни, ставят своею задачею превращение всего землепользования России в трудовое крестьянское землепользование, то в дворянско-земледельческом классе, не менее буржуазии развращенном правительственными подачками и привилегиями, происходит регрессивная политическая эволюция. Боевые "союзы землевладельцев"29 проповедуют мужество отчаяния, борьбу с социализмом, месть и вражду к крестьянству, претендующему на частновладельческие земли. И это настроение отражается на кадетской партии, стремясь превратить ее прежде всего в боевую антисоциалистическую партию, говорящую свое veto прежде всего всякой радикальной аграрной реформе, в особенности же -- всякому приступу к ней до Учредительного собрания.

Являясь блестящим, профессорско-адвокатско-литераторским "штабом без армии", кадетская партия испытывает сильнейшее давление двух этих социально привилегированных групп, привыкших жить под крылышком абсолютизма, не подготовленных к атмосфере свобод, к демократии, к политическому состязанию идей, и потому все более тяготеющих к испытанному историческому якорю спасения отживающих и упадочных классов -- к диктатуре.

Наступление революции в России было катастрофою всех откровенно правых партий. У них исчезло даже мужество поднятия знамени, открытого политического существования. Партия кадетов из самой левой легальной партии неожиданно для себя превратилась, благодаря их исчезновению, в самую правую легальную партию. Но тем самым она естественно сделалась складочным местом для всего, что было когда-то правее ее. Партия кадетов не заметила, не осознала или намеренно закрыла глаза на это затопление ее рядов справа, и теперь несет все его последствия, т[о] е[сть] все более резкий отрыв от революционной демократии.

Есть еще две причины, по которым коалиция с кадетской партией стала немыслимой. Россия была при старом режиме "темницей народов", и революция разбудила ее узников -- т[ак]н[азываемые] "негосударственные национальности"30. Или законные права этих национальностей революцией будут признаны, Россия станет преобразовываться в вольно-федеративный союз равных народов, или этого не будет, и тогда у них не будет иного выхода, кроме сепаратизма. Кадетская партия, со времен самодержавия привыкшая себя чувствовать и мыслить как "государственная", т[о] е[сть] глубоко централистическая партия, не может не бороться изо всех сил против всякого шага по пути к децентрализации России, производимой по национальному признаку. Для нее это есть ослабление государственного единства. [Эсерам] надо выбрать: или союз с ищущими своей эмансипации "негосударственными" национальностями, и тогда разрыв с кадетской партией, или сохранение коалиции с кадетской партией, и тогда -- отчуждение и вражда с украинцами, белорусами, национальностями прибалтийского края, Кавказа, Башкирии, Туркестана и т. д.