Евгений Наумов - Утро вечера мудренее

• Название: Утро вечера мудренее
• Автор: Евгений Наумов
• Жанр: Прочая детская литература

---

И вот неудача. "Почему он не открывает? - удивлялась она, притопывая от нетерпения. - Неужели в школу убежал? Рано... Спит, наверное, до сих пор!"

Не выдержав, она осторожно заглянула в замочную скважину. Тут кто-то схватил ее за пальто:

- Попалась! Ты чего подглядываешь?

Даша подскочила от испуга и оглянулась. Да это же тот самый мальчишка, который хрустальный стаканчик разбил!

- А тебе какое дело? - огрызнулась она.

Гоша отставил ногу и заложил руки за спину.

- А такое, что подглядывать некрасиво.

Даша покраснела.

- Я к Синицыну пришла... - залепетала она. - А его почему-то дома нет. Ты не знаешь, где он?

- Не знаю, - враждебно посмотрел на нее Гоша.

- Н-ну, тогда передай ему, как увидишь, что приходила Поспелова.

Она повернулась и начала спускаться по лестнице.

- Так это ты Поспелова? - изумился Гоша.

Она озадаченно остановилась.

- Я... А что?

- А то! - насупился Гоша. - Чего на Синицына ябедничаешь?

- Кто ябедничает? - возмутилась Поспелова и начала приближаться к Гоше. - Хочешь получить?

- Полегче, полегче, - опасливо попятился Шурубура.

Но Даша перешла в наступление:

- Кто тебе говорил, что я ябедничаю? Синицын?

Гоша задумался:

- Не... наоборот, он сказал, что ты хорошая.

Даша смутилась.

- Врешь ты все. Не мог он этого сказать.

- Точно! - осмелел Шурубура. - Говорит, что хорошая, а сам боится тебя. Это почему же, а?

- Чего он боится?

- Чтобы какой-то Лысюра...

Она перебила:

- Это староста класса, Генка.

- А, белобрысый такой! Знаю... И чтобы этот Генка не рассказал тебе чего-то. И потребовал он, чтобы Макар снабдил его приборчиком таким - команды учителям подавать, кому двойки ставить, а кому пятерки.

Даша только глаза таращила на Гошу. Потом приложила к его лбу прохладную ладошку.

- Температуру мерил утром?

- Отстань! - дернулся Гоша. - Я правду говорю, а ты...

- Пра-авду! - хихикнула Поспелова. - Как это он сможет учительнице приказывать?

- А так! Макар же волшебник, ты разве не знала? Ему только в ладоши хлопнуть - и будет, что захочешь.

- Ну какой же он волшебник? - улыбнулась Даша. - Если бы он был волшебником, то разве ходил бы в школу?

- А он так ходит, для вида. Думаешь, он учит уроки? Ха-ха. Он и мне так сделал, что я ничего не учу, а знаю всегда на пятерку.

Глаза у Поспеловой расширились.

- Правда?

- А то вру? - сплюнул Гоша. - Он и фонарик достал во какой, смотри!

Шурубура вытащил из ранца фонарик и совал его в лицо Даше.

- Да ты потрогай, не бойся! Я его, правда, никому в руки не даю, а тебе могу дать, только на минутку.

И тут в голове Даши вихрем пронеслись воспоминания о всех странных событиях, которые произошли в школе. В них всегда был замешан Синицын! И укутанные саженцы, и неизменные пятерки - а ведь он раньше из троек не вылезал. А волшебное мороженое, почему она забыла? А металлолом? Вот откуда он взялся! Если Синицын волшебник, ему ведь ничего не стоит достать сколько угодно металлолома!

- Но ведь это нечестно! - схватила она за плечо Шурубуру. Тот так и отпрянул.

- Почему? - обиделся он, пряча фонарь. - Что, я его украл, что ли? Мне подарили! Вместо него я еще ножичек отдал, четыре лезвия...

Но Даша уже вихрем летела вниз по лестнице. Гоша пренебрежительно посмотрел ей вслед.

- Вечно они так: не постоят спокойно, ни в чем не разберутся и сразу - трах-бах, нечестно, украл! Надо было ей рассказывать... А все Синицын - она хорошая! Не разбирается в людях, даром что волшебник. Нет уж, если девчонка - ничего хорошего не жди от нее... даже если по деревьям умеет лазить.

А Даша, вихрем промчавшись по двору, на узенькой улице нос к носу столкнулась с Макаром, возвращавшимся из прачечной с пустой сумкой.

Она резко остановилась и смерила его взглядом с ног до головы. Пальто ее было расстегнуто, одна косичка распустилась и выбилась из-под шапочки.

- Это правда? - крикнула она.

- Что правда? - буркнул Синицын. В животе у него заныло. Неужели этот Лысюра все-таки рассказал ей?

- Что ты волшебник! - выпалила Даша.

- Ну, правда, - сник Макар, но тотчас встрепенулся. - А ты откуда знаешь?

- Мне тот мальчишка рассказал, из вашего дома, который хрустальный стаканчик разбил, помнишь?

Синицын стиснул кулаки: ах ты, Шурубура несчастный, так ты отплатил за все добро?

- Значит, металлолом вы с Лысюрой нигде не собирали, он достался вам очень просто? - прищурилась Даша. - Ну-ка, покажи как.

- А зачем тебе? - попятился Синицын.

- Показывай! - наступала Поспелова. - Хочу знать, тяжело ли было. Хлопай в ладоши!

- Ну... а чего ты хочешь? - промямлил Макар.

Даша подумала.

- Давай старую кровать.

В это время из переулка вырвался самосвал. С пронзительным визгом машина затормозила перед внезапно появившейся кроватью так, что снежная пыль заклубилась под колесами. Шофер высунул из кабины побледневшее лицо и озадаченно завертел головой.

- Что за черт? - пробормотал он, еле ворочая языком от испуга. Ведь только что на улице ничего не было.

Тут он увидел стоявших на обочине детей.

- Чего хихикаете? Зачем поставили? - взорвался шофер. - А ну, мигом уберите!

И едва Синицын и Поспелова оттащили кровать в сторону, он дал полный газ. Если бы он оглянулся, то удивился бы еще больше: кровать исчезла.

- Значит, вот как ты делаешь чудеса, - протянула Даша, когда вдали затих шум мотора. - Хлоп в ладоши - и пожалуйста! Десять тонн как с неба падает. Вот так механизация...

- Не так уж и хлоп, - насупился Макар. - Мы по частям набрали, я все ладоши отхлестал, два дня болели. А Лысюра на одну ногу шкандыбал - ему утюг на ботинок шмякнулся. Производственная травма!

Даша залилась смехом, а потом посерьезнела.

- Ладоши, нога! А ребята пока наберут какую-то сотню килограммов, так у них все заболит - и руки, и ноги, и спины...

- Не так уж и заболит. Я сам когда-то собирал металлолом.

Он гулко ударил себя в грудь кулаком:

- Я тоже в детстве лиха хлебнул! И на прополку сахарной свеклы, и на сбор помидоров неоднократно хаживал.

- Знаем, как вы хаживаете, - буркнула Даша. - Девчонки работают, а вы по кустам хоронитесь...

Она снова загорячилась.

- Все равно, ведь это получается не по-пионерски: одни собирают на совесть, трудятся, а другие в это время спокойненько похлопывают в ладоши - и у них в десять раз больше. Да еще их же и хвалят. По-пионерски это, скажи?

- Нет, - вздохнул Синицын. - Не по-пионерски. А разве я виноват, что мне привалила такая удача? Зачем же я пойду собирать металлолом, как все, когда я могу набрать, сколько захочу, за одну секунду?

- Ну да, - подхватила Даша ехидно, - зачем мне и уроки учить, если я и так все знаю...

- Конечно, - тупо кивнул Синицын.

- Так из тебя тунеядец получится! - ужаснулась Поспелова.

- Чего это из меня тунеядец получится? - оторопел Макар.

- А как же, - убежденно сказала Даша и начала загибать пальцы. Учиться ты не хочешь, работать тебе не надо, все получаешь готовенькое. Кто же ты такой на самом деле? Да ты уже стал тунеядцем!

И она, победоносно задрав нос, пошла домой, но вдруг вернулась.

- Слушай, - зашептала она, отчаянно покраснев, - раз ты волшебник, то я хочу попросить...

- Ну, что ты хочешь, что? - торопил Макар.

Он обрадовался несказанно. Для Даши он сделает все на свете, что она только пожелает. А она вдруг выпалила:

- Сделай меня красивой!

- Как... красивой? - он оторопел.

- Ну да, красивой, самой красивой на свете, - пробормотала она. Красивее этой... Аллы Пугачевой!

- Какой Пугачевой? - хмыкнул Макар. - Которая в девятом "А" на конкурсе "А ну-ка, девушки!" главный приз получила?

- Что с тебя... Ну, в общем, чтобы я была красивее всех! нетерпеливо топнула Даша. Макар нахмурился.

- А зачем это тебе? - спросил он подозрительно.

- Чтобы стать киноартисткой! Неужели не понимаешь? - глаза Даши ярко блестели. Но Синицын заложил руки в карманы и твердо отчеканил:

- Нет, нет и нет.

- Это почему же? - побледнела Даша.

- Чтобы тебя другие целовали? - ляпнул Макар. Теперь Даша снова начала краснеть, но уже какими-то пятнами.

- Ты что говоришь, Синицын? - высокомерно посмотрела она на Макара прищуренными глазами. - Кто это меня вообще целовал?

Синицын вспыхнул.

- Да я так просто... - замямлил он. - Я ничего. На экране всегда целуются... с главным киноартистом. Прости, пожалуйста!

- Ладно, - успокоилась Даша. - Ни с кем я не собираюсь целоваться, даже на экране. Прощаю... если ты сделаешь меня самой красивой.

И тут у Синицына вырвалось:

- Зачем? Ты ведь и так самая красивая!

Даша смотрела на него во все глаза.

- Что? Что ты сказал?

Но Синицына уже никакими силами нельзя было заставить повторить то же самое. Он потупился и ковырял снег ботинком.

- Это правда? - допытывалась Даша. - Говори, правда?

Синицын только быстро взглянул на нее исподлобья.

- Мне этого еще никто не говорил, - шепотом призналась Даша и убежала.