Галина Северина - Легенда об учителе

• Название: Легенда об учителе
• Автор: Галина Северина
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Современная проза
• Год: 1989
• ISBN: 5-08-000832-6

Повесть о школе 30-х годов, о старшеклассниках, о любви, о молодой семье. В центре повести — учитель, мужественный, благородный человек, оказавший огромное влияние на своих учеников и жизнью своей подтвердивший высоту своих нравственных принципов. Прообразом его был учитель московской школы, ушедший в первые дни Великой Отечественной войны на фронт вместе со своими учениками.

---

Лилька молчала. Она вообще больше молчит, особенно при мне.

— Если у меня будет муж и он погибнет на войне, я поступлю так же! — торжественно сказала я.

— Построишь монастырь? — расхохоталась Ира.

— Нет. Но я буду помнить его до могилы!

— О, как печально! — Ира воздела руки кверху. — Успокойся: войны больше не будет! Побежали! Раз, два, три!

Мы сорвались с пригорка и пустились в лагерь на вечернюю линейку.

Днем мы делали свои дела по подготовке к открытию лагеря, но открытие почему-то задерживалось. Из-за этого Толя ссорился с Пашей Климовым. Начальнику хотелось сделать все как можно лучше. Ожидалось много гостей.

— Подумаешь, гости! А ребята больше недели живут без подъема флага! — возмущался Толя.

Мы ему сочувствовали, помогали и в то же время подводили. Жизнь полна противоречий, сказал бы Кирилл.

Однажды в лунную ночь мы завернулись в простыни и пошли по сиреневой аллее к бывшей часовне. Ее использовали теперь как кладовую.

Мы хихикали от удовольствия, изображая привидения. В окно второго этажа нас увидели маленькие девчонки и подняли визг. Во двор выскочили вожатые и Паша Климов с фонарем. Толя догадался забежать к нам, увидел пустые кровати и все понял.

— Вы что, с ума сошли? — разозлился он, когда мы, сбросив простыни, явились к нему с покаянием.

В другой раз было хуже. Во время мертвого часа, устав от шума девчат, я вышла в коридор с томиком «Войны и мира». Думала примоститься где-нибудь в саду, но у выхода из корпуса стояли Паша Климов и вожатая Маруся. Я кинулась назад, а Лилька дверь заперла и не пускает. Мой громкий стук привлек внимание Паши. Он заглянул в коридор. Я едва успела спрятаться под лестницу, ведущую на второй этаж. Паша в это время подошел к нашей двери и рванул ее. На него посыпались старые коробки, ботинки, свернутые в трубку плакаты.

— Вон отсюда! В Москву! Это Жигарев вас сюда привез. Я был против великовозрастных оболтусов в лагере! — яростно кричал Паша, барахтаясь в этом хламе.

Я стояла рядом и ничего не понимала. Мне объяснила потом Света, что Лилька устроила эту баррикаду для меня. Я войду — а на меня все свалится! Сам того не зная, неуклюжий Паша Климов пострадал за меня.

Огорченный Толя не стал за нас заступаться. Махнул рукой и мрачно пошутил:

— В крайнем случае придется переселить вас в курятник!

Курятник, полуразвалившийся сарай на окраине деревни, мы видели во время похода по окрестностям. Дело оборачивалось скверно, и мы пошли к Паше просить прощения. После долгой нотации он смилостивился. На наш взгляд, Паша хоть и напоминает внешне Пьера Безухова, на самом деле он настоящий Берг! Совсем другое дело наш Толя. Посмотрел на наши вытянутые физиономии и расхохотался. И мы поняли, что все забыто.

Так сочетались в нас высокие мечты о верной любви и детские проказы.

Настал день открытия. Утром со станции пришел автобус с гостями. Их встречали Ира, Лилька и Света. Я была по горло в делах. Толя то и дело гонял меня проверять, оформлен ли клуб в старой церкви, готова ли стенная газета, на месте ли горнисты и барабанщики. Время подходило к назначенному сроку, а я еще бегала в старом платье.

— Живо переодеваться! И назад! Не забудь, что ты выносишь мачтовый флаг! — приказал взмыленный Толя.

Я побежала к нашему корпусу. Девчата в полном параде ждали сигнала к построению.

— Ната, знаешь, кто приехал? Ни за что не догадаешься! — оживленно говорила Света, подавая мне пионерскую форму.

— Кто же? Кутузов, Багратион, Денис Давыдов? — перечисляла я, заправляя белую кофту в синие трусы.

— Этих нет, а вот князь Андрей здесь.

— Прекрасно! А Анатоль Курагин?

— Тоже нет! Приехали Николай Иванович, Надежда Петровна и с ними князь Андрей!

Я не слушала Свету, торопилась. Иру кто-то отозвал, Лилька стояла у окна, очень изящная, с необычайно тонкой талией и отливающими золотом волосами. Она снисходительно взглянула на мои растрепанные вихры и подала расческу.

— Ната-а! — донеслось издалека.

Я выбежала, завязывая на ходу галстук.

Чтобы сократить путь, я свернула на сиреневую аллею возле стены храма и остановилась как вкопанная. Передо мной в белоснежном кителе с фуражкой в опущенной руке стоял князь Андрей. «…Невысокий, очень красивый брюнет в белом мундире…» Да, да. Так! Он был чисто выбрит, и на крутом подбородке играло солнце.

— Это вы?! — ахнула я.

— Я. Здравствуй.

— Князь Андрей?

— Нет. Просто Андрей, по батюшке Михайлович.

— Мне сказали, что приехал князь Андрей!

— Ах, да! — Он охотно принял игру, отступил назад и учтиво поклонился, смеясь глазами.

На соседней аллее зашуршали шаги, и нетерпеливый голос Толи позвал:

— Натка! И куда она задевалась?

Я стояла не шевелясь.

— Вас, кажется, ищут, графиня?

«Графиня» посмотрела на свои голые, исцарапанные от лазанья в подземный ход под часовней коленки и по-заячьи прыгнула в кусты.

— Наконец-то! — облегченно вздохнул Толя, передавая мне мачтовый флаг.

Я приложилась горячим лицом к блестящему, прохладному кумачу.

Толя, в белом костюме с ярко алеющим на груди галстуком, сдал рапорт начальнику лагеря. Сопровождаемая ассистентами под звуки марша, я вышла из ворот с развевающимся флагом в руках. От волнения ничего и никого не видела. Все слилось в один большой, разноцветный, сияющий круг. Но ноги мои твердо ступали по земле, а руки четко делали свое дело. Я прицепила флаг к шнуру и посмотрела на Пашу Климова.

— Флаг поднять! — скомандовал он.

Оркестр густо, торжественно заиграл «Интернационал». Три сотни рук взметнулись в пионерском салюте. Я потянула шнур, и алое полотнище сказочной жар-птицей медленно поползло вверх. При последних звуках гимна оно развернулось на острие мачты и заплескалось в синеве неба. Я закрепила шнур. Все было сделано. Теперь я могла вместе со всеми спокойно слушать приветствия гостей. Но первый момент был так хорош, что я мысленно все время возвращалась к нему.

Андрея Михайловича я больше не видела, да и не хотелось. Пусть он останется в моей душе на некоторое время пригрезившимся князем Андреем. Света правильно заметила сходство. Да его и действительно трудно узнать без бороды. Помолодел, похорошел. Ребята повели его осматривать местность. Рассказывали, что он долго стоял на бугре, откуда Пьер Безухов наблюдал ход Бородинского сражения, — знаменитой батарее Раевского. Волнистые дали, озаренные солнцем памятники, начиная от наполеоновского в Шевардине и кончая кутузовским в Горках, привели его в восторженное состояние. Он, к удовольствию ребят, прочел наизусть лермонтовское «Бородино», нигде не запнувшись. И очень хотел найти деревню Князьково, где смертельно ранили Андрея Болконского. Но это было невозможно. Да и времени не оставалось. Автобус с гостями отходил сразу после обеда.

Я должна была участвовать в спортивном празднике на Багратионовых флешах. Состязались по прыжкам в длину. Толя велел мне не очень наедаться за обедом, а я и вовсе не пошла в столовую. Села в тени памятника возле леса и стала думать, что такое счастье. В голову пришла странная мысль: а вдруг это и есть самое лучшее в моей жизни? И больше никогда-никогда ничего подобного не будет? Ни подъема флага, ни радостных ребячьих лиц, ни сиреневой аллеи с «князем Андреем», будто сошедшим со страниц «Войны и мира»…

…Свое первенство по прыжкам я проиграла Лильке. Она откровенно радовалась, а я так была полна своими новыми мыслями, что и не заметила провала. Толя удивленно пожал плечами: на тренировках я прыгала чуть ли не на метр дальше! Но разве в этом дело? Мне все равно было хорошо. Я смотрела в постепенно темнеющее небо и ждала появления звезд. Июньские дни очень длинные. Звезды загораются уже после отбоя. Но сегодня особый день. Отбой будет в двенадцать часов, когда потухнет праздничный костер.

На костровой площадке вожатые Леша и Миша навалили хворосту целую гору. Он вспыхнул таким гигантским столбом, что младшие ребята в восторге подняли визг. Счастье на земле продолжалось. Пришли жители села Семеновского с гармошкой. Началась самодеятельность.

Когда совсем стемнело, я тихонько встала и, повинуясь какому-то неясному желанию, пошла к воротам. На них смутно светилось название лагеря. Я шагнула в темный провал и окунулась в тишину, как в воду. Над пустой сиреневой аллеей сияла чистейшая, без единого пятнышка, луна. Белый свет струился по листьям.

«Князь Андрей, это вы?» — шепотом начала я повторять утренний диалог. «Вас, кажется, ищут, графиня?»

Меня снова искал Толя. Он бежал сюда от нашего корпуса.

— Ты расстроилась из-за прыжка? Брось, дело поправимое.

— Поправимое! — с готовностью согласилась я.

— Но остальное все хорошо? — уже менее уверенно спросил он.