Дорис Смит - Песня, зовущая домой

• Название: Песня, зовущая домой
• Автор: Дорис Смит
• Издательство: Библиополис
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7435-0012-6

Книги ирландской писательницы Дорис Смит — это романтический мир, в котором царит любовь, побеждающая все интриги и противодействия. «Песня, зовущая домой» — роман о мире шоу-бизнеса. «Семь сорок» повествует о девушке, чье разбитое сердце пробуждается к новой жизни и настоящей любви.

---

Ее блестящие волосы цвета воронова крыла были плотно уложены вокруг головы, платье с плетеными бретельками не скрывало загара, выглядевшего как средиземноморский. Я вспомнила фразу, сказанную им в «Галерее»: «Это слишком много, так долго не видеть моих домашних». Наверное, это очень приятно, когда о тебе так говорят, и еще приятнее усадить детей в машину и всем вместе ожидать посадки самолета. Это напомнило мне о Руфи. Теперь наверняка можно было предполагать, что ей стало лучше, но все-таки я должна спросить. Только не сразу. Это может быть расценено как попытка навязаться ему. Я решительно погрузилась в изучение программы.

Всю первую половину представления Колин и его жена оживленно болтали, и однажды она дружески накрыла его руку своей. В перерыве обычный ручеек детей струился мимо нас за мороженым, и с каждым, кто протискивался мимо Камеронов, Колин обменивался парой слов и похлопывал его по плечу. Потом он сам вышел и через некоторое время вернулся с двумя здоровенными стаканчиками. Пока они с ними управлялись, он вдруг посмотрел в мою сторону.

— Извините, я не сразу понял. Вы здесь одна?

— Не совсем, — бессмысленно сказала я и смущенно уткнулась в программу.

Произнесенное миссис Камерон вполголоса «а теперь ты куда?», заставило меня поднять голову. Ее муж пробирался к выходу.

Когда свет начал гаснуть, он снова появился, неся, довольно рискованно, три стакана апельсинового сока.

— Опять я, — виновато прошептал он, протиснувшись к моему креслу. — Берите. Один из них для вас.

Занавес поднялся перед выходом звезды программы, и сзади послышался негромкий ропот.

— Сядь, милый, — настоятельно сказала миссис Камерон, дергая его за рукав. Чтобы было быстрее, она передвинулась на одно место, и Колин послушно уселся рядом со мной.

Звезда призывала нас петь с ней вместе, но я не знала и половины песен. Мой сосед, как и следовало ожидать, знал их все. Что удивляло и радовало — это то, что он пел совсем как все, вполголоса, так что его голос не выделялся. Конечно же, невозможно и подумать, издевалась я над собой, чтобы он разошелся здесь, в предпоследнем ряду, и представила, что было бы, если бы этот знаменитый тенор взмыл из задних рядов.

Когда пение кончилось, он дважды широко зевнул.

— Спать хочется, — моргая, сказал он в ответ на взгляд жены. — И у меня болят ноги.

Теперь или никогда, потому что шоу подходило к концу.

— Мистер Камерон, — сбивчиво начала я, — я хотела вас спросить…

— Постойте, — возразил он, — это я хотел спросить, как вас зовут.

— Белл, — улыбаясь, прошептала я. — Дебора Белл.

— Дебора, — мягко повторил он. У него это прозвучало как журчание ручейка среди камней. До этого никто так не произносил мое имя. Странно, если бы другие так говорили, напомнила я себе; среди моих знакомых не было шотландцев.

— Как ваши дела? — спрашивал он.

— А вот это уже мой вопрос, — отплатила я ему тем же. — Скорее, не ваши, а вашей маленькой девочки. Я так надеялась…

Он пришел мне на выручку.

— Спасибо, гораздо лучше. Просто отлично. Завтра мы ее забираем из больницы.

— О, я так рада. — Я не знала, что еще сказать. Занавес опустился, и мы довольно неуклюже поднялись.

— Сюда, милый, так быстрее. — Миссис Камерон торопливо пошла налево.

Он последовал было за ней, потом вернулся.

— Еще раз спасибо за ваше беспокойство об Анни, — сказал он, улыбаясь хитроватой улыбкой «дяди с конфетами». Не успела я удивиться, почему он сказал Анни, когда в журнале было написано Руфь, как он добавил: — Вы говорили, что не одна здесь, верно? Значит, вас не надо подбросить домой?

— Нет, спасибо. Я не одна. — Это звучало довольно глупо, так как я, очевидно, была одна. С таким же успехом можно было объяснить все начистоту. Я так и сделала, и Колин Камерон разразился низким ворчливым смехом:

— Могу себе представить физиономию Адама! Ну, хотя бы держитесь с нами, пока мы не убедимся, что он здесь. Мэгги, — он тронул свою жену за руку, — это моя знакомая, Дебора Белл. Мы летели вместе.

Мэгги! Совершенно неподходящее имя для такой ухоженной смуглой красавицы.

— Очень приятно, миссис Камерон, — быстро сказала я, оправившись от неожиданности.

Адам оказался в фойе, в самой толкучке, и выглядел здорово недовольным. Его лицо вытянулось еще больше, когда он увидел, кто со мной. В его выражении было еще что-то, что напомнило мне его слова тем вечером. «Гром с ясного неба!» Этот гром не всегда бывал приятным. И потом эти мысли показались нелепыми, потому что Колин Камерон протянул руку для самого дружеского рукопожатия.

— Привет, рад тебя видеть. Мы встретили Дебору в зале. Ты, конечно, знаком с Мэгги?

Меня обрадовало, что Адам еще был способен улыбаться. Он улыбнулся Мэгги Камерон.

— Да, конечно, но мы давно не виделись.

— Очень жаль насчет пьесы. Мисс Белл нам рассказала, — заметила Мэгги Камерон. — Вы сможете выбраться в другой вечер?

— Нет. Я, во всяком случае, утром еду обратно в глушь, — добродушно ответил Адам. — Но за меня не волнуйтесь. — Вот уж приятная перемена. Я с трудом могла поверить, что это один и тот же человек.

В следующий момент, снова к моему величайшему удивлению, Колин Камерон предложил поужинать всем вместе.

Когда мы вышли на улицу, он пошел рядом со мной, а Адам, так же естественно, с Мэгги Камерон. Мы шли вдоль Стрэнда. Вечер был плюшево-теплым, совсем не английским. Всюду встречались загорелые лица и плечи. Я вытягивала шею, разглядывая залитое розово-золотым светом здание компании «Инглиш Электрик» позади нас, и золотую мечту всех детишек, Сомерсет Хаус, слева. В мыслях я прошла мимо него к мосту Ватерлоо. Совершенно невероятно, мой попутчик как будто угадал, что я думаю.

— Не хотите немного прогуляться в центр? — спросил он и, очевидно уверенный в моем согласии, бодро окликнул шедших впереди жену и Адама: — Идите вперед и заказывайте, мы свернем на минутку.

Надо же, у меня теперь пропало всякое желание идти к реке, особенно когда Адам воспринял новости всего-навсего с коротким взмахом руки. Когда же ты повзрослеешь, Дебора, с отвращение думала я. У тебя нет и никогда не будет такой внешности, как у Мэгги Камерон. И если бы Колин Камерон не был женат, он бы не стал с тобой прогуливаться. Счастливчик, при такой жене он мог позволить себе быть учтивым.

— Ну и как, — спросил он в этот момент, — вам теперь показалась потрепанная старушка Англия?

Еще одно совпадение. «Потрепанная» — именно это слово пришло мне на ум, когда мы в первое утро ехали из Хитроу в Уимблдон, при виде всех этих лотков с мороженым, книжек в ярких обложках, аляповатых плит на фасадах. Теперь вид с парапета моста с собором Святого Павла на востоке и Биг Беном, Вестминстером и башнями Уайтхолла на западе, и вся темная панорама Лондона, причесанного, прилизанного и одетого в золото, жемчуг и янтарь, напомнила мне песенку, почти такую же старую, как и я сама.

— «Я в Лондоне родился, и он мне очень мил».

— Как ни странно, у меня эта песенка не пользовалась большим успехом, — насмешливо заметил мой провожатый с более заметным акцентом, чем обычно. Я рассмеялась нелепости этого, но он добавил: — И все же я надеюсь, вы не собираетесь провести все лето в Лондоне. Вы куда-нибудь поедете?

Он с одобрением слушал, пока я рассказывала ему о Торкомбе, и его настолько, казалось, позабавило мамино везение, что я вынуждена была сознаться, какую роль в этом сыграл Адам.

— Вот как, — сказал он и продолжал с невинным видом: — Я-то, конечно, буду в Сикоуве. Если вам захочется посмотреть шоу, только дайте мне знать.

Я с трудом сдерживала дрожь. Если после сегодняшнего вечера он мог подумать, что мне удастся склонить Адама пойти со мной на курортное шоу, то он был не слишком сообразителен. К тому же до Сикоува было восемьдесят миль, и кроме того…

— Вы очень добры, — сказала я, — но у меня предполагаются в некотором роде трудовые каникулы, так что я не буду иметь много свободного времени, — и я рассказала ему о коттедже Адама и о том, что я с нетерпением предвкушаю, как я там все устрою. Возможно, не стоило этого говорить. Возможно, я вела себя наивно. Но он сам вызвал это своим замечанием о Сикоуве.

— Коттедж Адама? — К моему удивлению, теперь в его голосе не было ни беспечности, ни безразличия. Тон вопроса был почти настороженным. — И где он находится?

— Где-то в Торкомбе, — беззаботно сказала я. — А почему вы спрашиваете?

— Я думал, что он от него избавился.

— А, вот что! Он передумал. — Я вспомнила признание Адама, и у меня потеплело на душе.

— И что вы знаете о коттеджах? — Колин Камерон глядел прямо перед собой на высокий точечный дом, узкий, как будто построенный из детских кирпичиков, залитый ласкающим глаз изумрудным светом.