Юрий Степанов - Таблетки от непогоды

• Название: Таблетки от непогоды
• Автор: Юрий Степанов
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Сказка
• Год: 1990

Сборник литературных сказок, в которых автор в лаконичной аллегорической форме высмеивает человеческие недостатки: жадность, своекорыстие, тщеславие, трусость.

---

— Как вам не стыдно ходить с такими пятачками? — говорила мама. — Ведь вы же зайчики.

А поросята стояли, виновато похрюкивая: им было стыдно. Но это полбеды. Однажды мама смотрит: все зайчики сидят с папой в луже, только пятачки торчат.

— Какой ужас! — сказала мама и горько заплакала. И вдруг видит: идет соседка Лошадь и тоже плачет.

— Мой котик убежал и ест траву в поле. Я-то его одними сливками кормила!..

— Несчастные мы, — сказала Свинья, — поневоле будешь завидовать Ослу: у него дети больше всего на зайчиков похожи, только большие.

И тут на дорожке с веселым хрюканьем появились все двенадцать поросят.

Они были такие веселые и смешные, с такими розовыми пятачками и чумазыми мордочками, что Лошадь даже пожалела, что ее сын не поросенок.

Но вот, поднимая пыль, прискакал жеребенок.

— Какая сочная трава в лугах! — сказал он.

— У тебя замечательный жеребенок, — сказала Свинья и с грустью посмотрела на своих поросят. — Сейчас же домой, умываться, — сказала она.

И поросята нехотя поплелись по дорожке. Мама шла сзади и смотрела на двенадцать закрученных хвостиков.

«И зачем моим поросятам заячьи уши? — думала мама. — Как я раньше не замечала, что нет на свете ничего лучше этих закрученных хвостиков!»

Бой с быком

Утенок гулял по лугу и вдруг увидел, что прямо на него мчится, опустив рога, бык.

Утенок хотел убежать, но увидел, что все птицы смотрят в его сторону.

И тогда утенок, закрыв глаза, бросился на быка.

Чем бы кончился этот бой, неизвестно, но случилось так: утенок не рассчитал и проскочил у быка под ногами.

— Ага, испугался! — пискнул утенок, видя, что бык убегает.

И под крики восхищения он гордо зашагал домой. А к лесу, задрав хвост, бежал бык. Его кусали слепни.

Отцы и дети

Цыпленок вылупился из яйца, открыл глаза…

— Что ты думаешь о жизни? — спросил его Петух.

— Пи, — сказал Цыпленок.

— А может быть, ко-ко? — переспросил Петух.

— Пи, — снова сказал Цыпленок.

— Как все-таки дети не похожи на нас! — сказал с горечью Петух.

Кто кого догонять должен?

— Запомни, — твердила мама Зайчонку, — ты должен убегать от лисы.

— А лиса что должна?

— А лиса должна догонять тебя.

Но, оставшись один, Зайчонок все путал. «Кто же кого догонять должен?» — думал Зайчонок.

Однажды он увидел Лису и погнался за ней.

— Вот я тебя сейчас догоню! — закричал Зайчонок, видя, как Лиса от него удирает.

Гонится Зайчонок за Лисой. Весело ему и хорошо.

Теперь-то я знаю, кто кого догонять должен.

— Ой, пропала моя бедная головушка. Что будет с моей рыжей шубою? На кого я оставлю малых детушек? — запела Лиса.

Жалко стало Зайчонку Лису, не хотел он ей ничего плохого делать.

Ты почему не гонишься за мной? — удивилась Лиса.

— Очень ты грустную песню поешь, — сказал Зайчонок.

— Извини, — сказала Лиса, — я думала, за мной Волк гонится. Догоняй, я буду другую песню петь — веселую.

Снова Зайчонок стал догонять Лису, а она запела:

— Хорошо, когда не надо гоняться за зайцем. Хорошо, когда он сам бежит к тебе на обед!

Мыльный пузырь

Мыльный пузырь раздулся и стал больше Куска мыла.

— Прощай, предок! — сказал он небрежно и полетел над потоком машин и пешеходов.

Мыльный пузырь переливался всеми цветами радуги, блестел на солнце, а сквозь его стенки было видно голубое небо с легкими облаками. Пузырь гордился, что был надут воздухом современности, и старался улететь подальше от того места, где оставил своего серого родителя. Чтобы никто не догадался, что он имеет к нему какое-то отношение.

«Какое счастье, что я на него не похож», — думал Пузырь и любовался в витринах магазинов своими сверкающими отражениями.

Все, кто видел Мыльный пузырь, удивлялись его величине и говорили: «Акселерация!!!»

Пузырь плыл над толпой, гонимый городскими сквозняками, и свысока поглядывал на прохожих. Ему казалось — весь мир смотрит только на него одного. Восхищаются только им. Его величиной, блеском и радужным цветом.

Но мыльные пузыри лопаются. Лопнул и этот Пузырь.

Упала на жестяной карниз дома мутная капля. Каплю высушило солнце, и она превратилась в еле заметную пленочку серого хозяйственного мыла.

Надо

— Давай вместе жить, вместе работать, — говорит Байбак Еноту. — Одно дело на двоих — полдела.

Согласился Енот и говорит:

— Надо бы воды принести.

— Надо, — согласился Байбак, — без воды обед не сваришь, — а сам растянулся на травке, облаками любуется.

Енот принес воды и говорит:

— Надо бы дров наколоть.

— Надо, — согласился Байбак, — без дров обед не сваришь, — а сам лежит на травке, бабочками любуется.

Енот наколол дров и говорит:

— Байбак, надо бы обед сварить.

— Надо, — согласился Байбак, — уже давно есть хочется.

Енот сварил обед, поел и лег отдыхать.

«И чего Енот ко мне привязался, — думает Байбак, — почему это все я да я? Если Енот считаться стал, то и я буду считаться».

В это время на нос Байбаку сел комар и укусил его.

— Енот, — говорит Байбак, — надо бы комара согнать.

— Надо, — согласился Енот, — комар больно кусается.

Стало Байбаку невыносимо больно.

— Надо же комара согнать! — закричал он.

— Надо, — согласился Енот.

Байбак согнал комара и говорит:

— Так, Енот, дело не пойдет. Я ухожу от тебя. Делай теперь все сам.

О ленивце

Это было давно. Может быть, когда звери еще людьми были.

Решил Ленивец дом себе построить. Взял топор и стал рубить дерево. Утром топор подымет — вечером опустит.

— Что ты делаешь? — спрашивает его Ехидна.

— Рублю дерево, буду дом себе строить, — отвечает Ленивец.

— Тебе помочь?

— Не надо, — отвечает Ленивец, — куда мне торопиться.

И снова рубит дерево. Утром топор подымет — вечером опустит.

— Что ты делаешь? — спрашивает его Кенгуру.

— Рублю дерево, буду дом себе строить, — отвечает Ленивец.

— Тебе помочь?

— Не надо, куда мне торопиться.

Так рубил Ленивец дерево несколько лет. Он рубил, а дерево все толще становилось.

«Это хорошо, — думал Ленивец, — чем толще дерево, тем меньше деревьев на дом надо рубить». И продолжал работать.

Утром топор подымет — вечером опустит.

Ночью Ленивец забирался на дерево, которое рубил, и там спал, прицепившись к ветке, где прямо под ним свисали вкусные листья.

Только вот спускаться с дерева было все трудней и трудней. Толстым он стал, неповоротливым, да и годы уже не те.

Однажды Ленивец проснулся утром и сказал:

— Торопиться мне некуда: будет завтра день — завтра и работать буду.

Но настало завтра, а ему снова не захотелось спускаться с дерева. «Зачем нужен дом, если на дереве мне хорошо?» — подумал Ленивец и даже обрадовался, что не успел срубить дерево.

Так и остался Ленивец навсегда на дереве. Шерстью зарос, говорить разучился. За целый день бывает, не шелохнется. Некуда ему торопиться.

«А ведь когда-то был человеком!» — говорят о Ленивце.

Жук-живописец

Жук писал картины. Картины покупали и крыли ими крыши.

Однажды прилетела к Жуку Божья коровка.

— Точку на крылышках можешь поставить? — спросила она.

— Один момент, — сказал Жук и поставил точку.

На другой день к Жуку выстроилась очередь насекомых, а подлетавшие спрашивали:

— Здесь живет знаменитый Жук-живописец?

Несколько дней, с утра до ночи, ставил Жук точки, и ему это надоело.

Приняв последнюю посетительницу, он сказал:

— Все, на этой точке я ставлю точку на точках, — и заперся у себя в мастерской. Он решил написать ромашку, которая тянется снизу высоко в голубое небо и похожа на облако, ставшее лепестками.

На дверях мастерской у него висело объявление.

ТОЧЕК НЕ СТАВЛЮ

— Даже точку не может поставить, — говорили о Жуке, — а еще живописец.

О Жуке скоро забыли, зато прославился Кузнечик, который умел не только ставить точки, но еще и закрашивать лишние.

Кто больше всех не сделал?

— Уже зима на носу, а я еще за берлогу не принимался, — сказал как-то Медведь, — где еще найдешь такого медведя?

— Я жир не нагулял и молчу, — сказал Кабан.

— Я орехов не запасла, шубку не сменила, — сказала Белочка.

— Орехи не желуди, а от твоей шубки мне теплей не будет, — хрюкнул Кабан.