Михал Тымовский - История Польши

• Название: История Польши
• Автор: Михал Тымовский
• Издательство: Весь Мир
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5-7777-0294-5

В книге известных польских историков изложена история Польши, начиная с X в. и до наших дней. Выйдя в свет впервые во второй половине 80-х годов, книга стала доступна самим полякам лишь в 1991 г. С тех пор она выдержала несколько изданий. Авторы обновили и дополнили текст книги специально для читателей России, чья историческая судьба на протяжении веков была тесно переплетена с польской историей. Книга снабжена картами и иллюстрациями[1].

На первой сторонке обложки: вид Кракова.

---

Чем больше уходил в прошлое «Октябрь», тем более теряли смысл две возникшие тогда политические концепции. Первую из них руководство ПОРП во главе с Гомулкой называло «ревизионизмом». Главным интеллектуальным представителем этого направления, которое, оставаясь внутри партии, добивалось ее реформирования и трансформации всей системы, выступал философ Лешек Колаковский. Важнейшим местом дискуссий стал «Клуб Кшивего Кола»,{155} распущенный в начале 1962 г. Другая концепция пользовалась популярностью, прежде всего, в кругах католической интеллигенции. Вскоре после «Октября» сложились группы вокруг восстановленного издания «Всеобщий еженедельник» и ежемесячников «Знак» («Znak») и «Связь» («Więź»). Католическая группа «Знак» пользовалась большим доверием со стороны примаса Вышинского. Католики из этих кругов, не питая излишних надежд, все же рассчитывали на нормализацию отношений между властями и церковью, на определенную степень свободы развития культуры и науки, на элементарное правосудие и проведение разумной экономической политики.

Консервативные элементы партийного аппарата не питали особых симпатий к Гомулке, однако сам он все же старался заручиться их поддержкой. При этом он решительно противостоял «ревизионистам». Уже в 1959 г. он отстранил от участия в руководстве партией ряд сравнительно либеральных деятелей. Постепенно складывалась новая сильная фракция, которую возглавлял вице-министр внутренних дел Мечислав Мочар. Ее члены, которых иронически называли «партизанами», любили ссылаться на свои заслуги, связанные с участием в вооруженной борьбе Армии Людовой в годы немецкой оккупации. Они пропагандировали своеобразный культ боевого товарищества, несвободный от национализма. Последний был направлен против немцев и украинцев — в связи с военным прошлым, а также против евреев, которым «партизаны», вслед за «натолинской» группой, приписывали решающую роль в сталинских репрессиях в Польше. В более завуалированной форме члены группы Мочара позволяли себе выражать и неприязнь к русским. «Партизаны» противопоставляли коммунистов, находившихся во время оккупации в стране (и в особенности сражавшихся в партизанских отрядах), тем, кто прибыл вместе с советскими войсками — «в шинелях» — и потому не имел элементарных представлений о том, что пережило население оккупированной Польши.

Наступление «партизан» было направлено против остатков «пулавской» группы. Мочар пользовался поддержкой некоторых ближайших к Гомулке функционеров, в особенности Зенона Клишки и Рышарда Стшелецкого, которым хотелось при случае свести старые личные счеты. В Катовицах им вторил тамошний секретарь воеводского комитета Эдвард Герек, который, стремясь укрепить свою власть на местном уровне, создавал себе репутацию хорошего хозяйственника. Гереку и в самом деле удалось добиться для Верхней Силезии ряда привилегий. Частично ими пользовался партийный и государственный аппарат, в определенной степени — население, особенно коллективы шахт, металлургических заводов и других крупных промышленных предприятий. В июле 1963 г. противники «Пулав» общими усилиями добились устранения главы этой группы Романа Замбровского, смещенного с постов в партийном руководстве. Помимо прочего, это означало победу сторонников бюрократического управления экономикой, так как Замбровский на заключительном этапе своего пребывания в руководстве ПОРП стал покровителем сторонников реформы.

Гомулка испытывал все большую неприязнь к интеллектуальной среде. В январе 1964 г. выдающиеся польские интеллектуалы и писатели направили премьеру Цыранкевичу «письмо тридцати четырех», в котором довольно робко потребовали смены политики в области культуры, увеличения количества публикаций и их тиражей и ограничения вмешательства цензуры. Письмо вызвало острую критику со стороны властей, объявивших тех, кто его подписал, в целенаправленных антигосударственных действиях. Это стало ударом не только по «ревизионистам», но и по многим интеллектуалам, стоявшим вне политики или близким к католическим кругам.

В середине 60-х годов общество охватила апатия. Гомулка пытался предпринимать шаги по развитию промышленности, но уровень жизни по-прежнему оставался низким, а сравнение с западными странами становилось все более невыгодным для Польши. В состоянии безнадежного кризиса пребывала и официальная идеология. Его пытались преодолеть с двух сторон. Представители молодого поколения «ревизионистов» Яцек Куронь и Кароль Модзелевский в 1964 г. начали распространять идеи демократизации партии и опоры коммунистической власти на рабочее самоуправление. Исключенные из партии, они в марте 1965 г. выступили с «Открытым письмом», после чего сразу же были арестованы и приговорены к трем годам тюрьмы. Это вызвало возмущение в близкой им среде молодых интеллектуалов и студентов, которых полиция называла «коммандос». Другой способ реанимировать коммунизм предлагали публицисты, близкие к «партизанам», среди которых особенно выделялся полковник Збигнев Залуский. Он стремился соединить верность Москве и коммунизму с почитанием национальной традиции, обращался к романтике эпохи восстаний и вооруженной борьбы, боролся против космополитов и «злопыхателей». Пользуясь поддержкой Мочара, Залуский не опасался обвинений в том, что отходит от марксизма и, по сути, проповедует национализм.

Гомулка, «ревизионисты», «партизаны» и остававшаяся в резерве силезская группа Герека, несмотря на разногласия, совместно противостояли попыткам церкви сказать свое слово. Острое столкновение произошло в середине 60-х годов и было связано со сферой внешней политики. Одним из священных принципов польских коммунистов были постоянные предостережения о немецкой угрозе, что позволяло подкреплять «марксистские» обоснования необходимости союза с СССР геополитическими аргументами. В Бонне все еще судорожно цеплялись за постулат о законной принадлежности Германии земель к востоку от Одера и Нейсе (Одры и Нысы). Первые признаки готовности согласиться с послевоенными реалиями обозначились в 1965 г. среди немецких протестантов. Католическая церковь Польши, которая в принципе стремилась воспрепятствовать использованию неприязни к немцам в политических целях, еще в большей степени хотела избежать неблагоприятного для немецких католиков сравнения с протестантами. Поэтому 18 ноября 1965 г. польские епископы обратились с письмом к немецким, в котором еще раз напомнили о преступлениях нацистской Германии, признав при этом, что ответом на них стали, среди прочего, несправедливости, совершенные по отношению к немецкому населению. В соответствии с духом христианской религии они «прощали и просили о прощении». Коммунисты отреагировали на это письмо яростной пропагандистской кампанией. Епископов обвиняли в предательстве национальных интересов, недостойном поляков забвении немецких злодеяний, смешивании религии с политикой. Некоторое время эти откровенно националистические нападки, казалось бы, оказывали влияние на настроения в обществе. Но вскоре выяснилось, что у католицизма осталось множество приверженцев. Когда в 1966 г. церковь торжественно отмечала тысячелетие христианства в Польше, власти попытались преуменьшить значение этих торжеств, устроив собственное празднование «Millenium» («Тысячелетия») польской государственности. В условиях конкуренции двух празднеств окончательно выяснилось, насколько сильно католическая вера и традиция продолжают воздействовать на умы миллионов поляков.

Постепенно острота конфликта ослабевала, хотя возвращения к «октябрьскому» взаимопониманию между Гомулкой и Вышинским уже не было. Зато усиливался антагонизм между рвущимися к власти «партизанами» Мочара и остатками «пулавской» группы, а также радикальным «ревизионистским» течением в среде интеллигенции и молодежи. Аппарат государственной безопасности во главе с Мочаром, назначенным в декабре 1964 г. министром внутренних дел, все чаще, хотя пока еще осторожно, обращался к антисемитским лозунгам. Партийные власти яростно критиковали непослушных интеллектуалов. Колаковского исключили из партии — после доклада, прочитанного им в 1966 г., в годовщину польского «Октября».

Последний барьер «партизанам» позволили преодолеть внешние обстоятельства — арабо-израильская война в июне 1967 г. По примеру советского руководства польские коммунисты начали ожесточенную «антисионистскую» кампанию, являвшуюся, по сути, антисемитской. В Польше «сионизм» связывали с представителями прежней «пулавской» группы. Их начали вытеснять с постов и обвинять в несоответствии польским интересам и в преступлениях сталинизма. Гомулка поддался этим настроениям, возможно получив тенденциозную информацию о «сионистских» заговорах. Девятнадцатого июня в публичном выступлении он осудил польских «сионистов», посоветовал им сделать выбор между Польшей и Израилем и порекомендовал тем, кто хотел бы иметь «две родины», покинуть Польшу. Наряду с антисемитизмом усилилась антинемецкая пропаганда. Сотрудник Мочара — шеф еврейского отдела в Министерстве внутренних дел Тадеуш Валиховский даже опубликовал книгу (признанную диссертацией) об «оси Бонн — Тель-Авив».