Михал Тымовский - История Польши

• Название: История Польши
• Автор: Михал Тымовский
• Издательство: Весь Мир
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5-7777-0294-5

В книге известных польских историков изложена история Польши, начиная с X в. и до наших дней. Выйдя в свет впервые во второй половине 80-х годов, книга стала доступна самим полякам лишь в 1991 г. С тех пор она выдержала несколько изданий. Авторы обновили и дополнили текст книги специально для читателей России, чья историческая судьба на протяжении веков была тесно переплетена с польской историей. Книга снабжена картами и иллюстрациями[1].

На первой сторонке обложки: вид Кракова.

---

Речь Посполитая XVI в. была государством с низким уровнем затрат. Расточительность магнатов, любовь шляхты к роскоши сочетались с убеждением в справедливости ограничения государственных расходов. Королевский стол был скромен, а на содержание двора, армии и администрации всегда не хватало средств. Шляхта соглашалась с тем, что необходимо содержать армию, а может быть, и платить государственным должностным лицам; но это не должно было происходить за счет увеличения налогов. Исполнение государственных должностей было делом престижа, зачастую весьма дорогостоящего, когда необходимо было оплачивать содержание армии из собственных средств. Однако служение Речи Посполитой приносило очевидные выгоды, открывая доступ к аренде королевских владений. Государство, по мнению шляхты, существовало для того, чтобы она могла пользоваться своим привилегированным положением и поддерживать соответствующий для нее уровень жизни.

При сокращающихся издержках труда, чему способствовала барщина, и ограничении до минимума повинностей шляхта располагала гораздо большими средствами, чем было необходимо для удовлетворения насущных потребностей. Избыток средств частично инвестировался в приобретение земли. Увеличение числа семейных наделов в результате естественного прироста населения давало возможность приобрести деревню целиком или же ее часть. Таким образом, возникали более крупные земельные владения, способствовавшие продвижению землевладельца вверх по социальной лестнице. Денежные средства, потраченные на участие в общественной жизни, на обучение шляхетских сыновей или на приданое для дочерей, также приобретали характер инвестиций. Занятие фольварочным хозяйством считалось столь же достойным, как и военная служба; даже самостоятельная обработка земли (как в Кастилии) не противоречила представлениям о шляхетской чести. Шляхетства не порочила торговля зерном и волами, хотя какие-то другие торговые операции или занятия ремеслом считались недостойными. И наконец, вполне подходящим (а со временем и прямо рекомендуемым) для шляхтича занятием стала служба при дворе магната. В то же время не возникало причин вкладывать деньги в новые технологии. Крестьянин обрабатывал фольварочную землю собственным тягловым скотом, и шляхтич не был заинтересован в увеличении его производительности. Не потому ли, что положение его в XVI в. было сносным? Необходимость помогать крестьянам инвентарем и скотом появилась только во второй половине XVII столетия. Удивительно, что при наличии столь значительных средств, которые шли на потребление, не сформировалось механизмов, которые стимулировали бы инвестиции в ремесленное производство. Выгода, вероятно, не была слишком велика — отчасти из-за сравнительно низких цен. Легко заметить, что низкие доходы государства и небольшая по численности армия также не стимулировали развития производства и возникновения централизованных мануфактур.

Самой выгодной для шляхты формой инвестиций было приобретение званий и должностей, возможность продемонстрировать свои успехи другим и самому насладиться собственным блеском, потому что достойная шляхтича жизнь в любом своем проявлении была нацелена на внешнюю демонстрацию своей «шляхетскости». Следовательно, строительство резиденций и основание костелов, приобретение нарядов для себя и для значительной по численности челяди, хорошее приданое для дочерей и роскошные приемы — все это имело бесспорное значение. Материальная поддержка костелов и монастырей также обеспечивала шляхте выгодные условия для карьерного роста их сыновей и дочерей. Есть некая логика в том, что, несмотря на антиклерикальные настроения и интерес к религиозным новшествам, шляхта быстро и легко вернулась в лоно католицизма. Судя по всему, для нее выгоднее было сохранить доступ к духовным должностям и приносимым ими доходам, чем захватывать церковные владения. А владений этих было немало.

Шляхта считала свое материальное положение удовлетворительным, а потому конфликты в рамках этой сословной группы были немногочисленны. На протяжении первой половины XVI в. шляхта сумела «переделать» государство таким образом, что оно гарантировало ей свободное использование своих привилегированных позиций. Программа экзекуционистов, правда, не была реализована полностью, но заложила основы для исключительных шляхетских привилегий, получивших название «золотых вольностей», ибо эти свободы были для шляхты величайшей ценностью. Свобода включала в равной мере гарантии как материальной, так и личной безопасности (свобода вероисповедания, власть над крепостными, политические права); ее нельзя считать анархией, так как Речь Посполитая держалась не на безвластии, а на праве. На самом деле функционирование государства было возможным благодаря, скорее, присущему шляхте чувству ответственности за судьбы Речи Посполитой, чем упорядоченной правовой системе. Речь Посполитая сформировалась на протяжении XVI в. как государство свободных людей. По мере того, как расширялась ее территория, шляхетское достоинство получали и многие свободные землевладельцы. Это означало, с другой стороны, также расширение отношений зависимости и на другие слои населения. В XVI столетии общество формально состояло из нескольких сословий: шляхты, духовенства, мещанства и крестьянства. Внутренне они были очень разнородны, но границы между сословиями достаточно легко преодолевались. Вместе с тем, однако, существовало деление на господ и подданных, на людей свободных и имевших ограниченную свободу. Шляхта при этом считала себя чем-то большим, чем просто сословием. Она была шляхетским народом. А это означало низведение всех других слоев населения до статуса плебеев, т. е. ставило их вне «народа». Подобное положение вещей оказалось крайне невыгодным для мещанства.

Шляхетское сословие также было очень разнородным, но все свободные шляхтичи считали себя братьями. Это не было лишь вошедшим в традицию правилом хорошего тона. Формировавшийся в ту эпоху слой магнатов, перерастая шляхетское сословие, не превратился в обособленную от него аристократию. В XVII в. магнаты добились решительного преобладания в государстве и сумели подчинить себе всю остальную шляхту, но формы государственного устройства при этом не изменились. Вместо шляхетской демократии династии Вазов установилась магнатская олигархия, но институты власти остались прежними. Система, созданная для защиты свободы, легко приспосабливалась к ограничивавшему эту свободу доминирующему положению магнатов.

Стать в XVI столетии членом шляхетского сословия, благодаря его разнородности и многочисленности, было легко. Горожане, а также зажиточные или предприимчивые крестьяне располагали средствами, для того чтобы подражать шляхетскому образу жизни. Но, как представляется, для высших слоев горожан достигнутый в XVI в. имущественный и политический статус оставался привлекательным. И это справедливо не только по отношению к большим городам, но и к многочисленным городским центрам провинции, которые сумели воспользоваться благоприятной конъюнктурой торговли зерном. Распределение полученных прибылей было неравномерным, и купцы оказались в самом выигрышном положении. Материальное и политическое положение городских верхов Гданьска можно рассматривать как явление исключительное. Несмотря на имущественное расслоение внутри города и неравенство экономических возможностей горожан, ни один город, кроме Гданьска, не достиг статуса главенствующего центра. Внутри мещанства также не появилось групп, которые имели бы политические амбиции.

Факторами деградации крестьянского сословия стали, с одной стороны, участие в ориентированных на местный рынок хозяйственных связях, а с другой — рост повинностей. Часть крестьян сумела воспользоваться конъюнктурой и улучшила уровень своей жизни. Попытки установить, насколько полноценно питались крестьяне в Короне, показали, что в середине XVI в. их питание было и калорийным, и содержало достаточно белков. Крестьяне располагали средствами, чтобы, несмотря на выросшие повинности, стремиться к сохранению или улучшению уровня своей жизни. Для этого существовали и стимулы, и возможности. Ухудшение конъюнктуры отразилось, в первую очередь, на положении больших хозяйств: на рубеже XVI–XVII столетий сокращалась прослойка зажиточных крестьян, а социальная структура деревни становилась более единообразной.

Заметное внутрисословное расслоение не привело в XVI в. к социальным конфликтам, которые могли бы представлять угрозу для сложившегося порядка. Соперничество в сферах влияния и имущественные споры принимали порой резкие формы, но это не было правилом. Столь же маргинальным явлением оставалось пренебрежительное отношение к праву.

Принципы государственного устройства не получили в Речи Посполитой законченного оформления; достаточно того, что они были как бы закодированы в сознании шляхты. Эти принципы отождествлялись с золотыми вольностями, что с 1573 г. нашло свое выражение в принципе «свободной элекции»,{79} а с середины XVII в. — в свободное veto (liberum veto). Все это гарантировало шляхте ее политические права. Шляхтич считал себя равным монарху, которого он выбирал; он знал, что без суда его не накажут. А свою власть над крестьянами находил чем-то естественным, что не подлежит контролю со стороны государства.