Николь Апсон - Эксперт по убийствам

• Название: Эксперт по убийствам
• Автор: Николь Апсон
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, ВКТ
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-060256-8, 978-5-403-03277-3, 978-5-226-01830-5

Таинственное убийство Элспет Симмонс — приемной дочери респектабельной хозяйки шляпной мастерской — сенсация лондонских газет 1934 года. Рядом с трупом девушки преступник оставил в купе поезда двух кукол в причудливых нарядах… Но самое главное: убийца старательно имитировал сцену из новой пьесы самой знаменитой детективной писательницы тридцатых — Джозефины Тэй, а сама она — последняя, кто видел Элспет живой!

Опытный инспектор Скотланд-Ярда Арчи Пенроуз теряется в догадках: в чем смысл «послания» преступника? Возможно, творения Тэй вдохновили его? Или — наоборот? Ответить на эти вопросы Пенроуз не успевает: убийца наносит новый удар. На сей раз жертвой становится хозяин нескольких театров, где с аншлагом идет все та же пьеса… Кто следующий в списке убийцы?

---

— Хедли сказал мне, что благодаря вам он познакомился с Элспет. Это правда?

— Я только подтолкнул его в правильном направлении. Вряд ли я сыграл роль купидона, но трюк, видно, удался. Судя потому, что мне известно, они были созданы друг для друга.

— Похоже, вы часто их видели?

— Вовсе даже нет. Я ее видел всего пару раз и мельком, но он говорил о ней не переставая и явно был счастлив.

Пенроузу, однако, показалось, что Суинберн был не из тех, кого волнует, счастлив кто-то или нет.

— А вы сами проявляли к ней интерес?

— У меня, инспектор, все же есть какая-никакая совесть. Девушка уже нашла другого и к тому же была влюблена в него по уши, а я прилагаю усилия только тогда, когда уверен в успехе. Отказы ранят мою душу.

— Не сомневаюсь, что человеку с таким опытом, как у вас, легко удается их избегнуть.

— Вы, инспектор, идете по ложному пути: я ее не убивал, и Хедли — тоже. Можно мне идти?

— Сейчас, разумеется, можете, — мягко произнес Пенроуз. — Но нам, вероятно, еще понадобится с вами поговорить. — Подойдя к двери, он неожиданно обернулся: — Еще один вопрос. Между «Уиндхемом» и «Новым театром» есть проход. Он идет над Мартинс-корт. Вы им когда-нибудь пользовались?

Суинберн закрыл сумку и взял в руку мотоциклетный шлем.

— И не один раз. Я и многие другие развлекались с его помощью: во время спектаклей бегали взад-вперед играть за кулисами в покер; играли до последней минуты, а потом бежали к себе в театр прямо на сцену. Однажды кто-то пропустил свою реплику, и Обри положил этому конец. С юмором у него плоховато.

Пенроуз отпустил Суинберна, сердясь на себя за то, что не сумел скрыть своей неприязни к нему. И этот молодой парень воспользовался ситуацией и пустил беседу по нужному ему руслу, а такое случалось совсем нечасто. Арчи вернулся в комнату Хедли, где тот, стоя у окна, провожал взглядом выходившего из дома Суинберна.

— Рейф рассказал вам про вечер в пятницу? — взволнованно спросил он.

Пенроуз встал рядом с Хедли и принялся вместе с ним наблюдать, как Суинберн сел на мотоцикл и покатил в сторону реки.

— Да, он подтвердил ваш рассказ.

— И что же теперь? Вы меня арестуете?

— Мне надо, чтобы вы поехали со мной в полицию, дали там официальные показания и отпечатки пальцев. Это вас устраивает?

— Конечно, если это поможет.

— Тогда вы не арестованы. Можете вспомнить, что на вас было надето в пятницу?

На лице Хедли снова отразился страх, но он кивнул и потянулся за мешком с грязным бельем, лежавшим под кроватью. Он подал Фоллоуфилду пару брюк и джемпер, тот взял протянутые ему вещи, а заодно и мешок.

— Вы Хедли, идите на улицу с констеблем Бартлетом, — сказал сержант довольно мирным тоном. — Мы к вам через минуту присоединимся.

Пока Бартлет провожал Уайта к машине, Пенроуз и Фоллоуфилд быстро, со знанием дела, обыскали комнату, но ничего интересного для себя не нашли.

— Просмотрим заодно и соседнюю, — предложил Пенроуз, но и там они ничего не обнаружили. — Знаете, Билл, мы заполучили главного подозреваемого, а в нашем расследовании не продвинулись ни на йоту. — Инспектор был не в силах скрыть разочарования. — Когда же нам хоть кто-нибудь поможет?

Мольба его была услышана даже раньше, чем он ожидал.

— Сэр, мне передали, что в участок приехала Элис Симмонс, — сказал вдруг сержант, — и хочет срочно с вами поговорить.

Когда Пенроуз вернулся в Скотланд-Ярд, его там ожидало два сообщения. Одно было от Джозефины, которая вспомнила, где она читала об ирисах, но хотела с ним об этом поговорить, когда они встретятся, а второе оказалось из «Нового театра» от Мейбрика, доложившего, что Терри пытался утром проникнуть в театр и требовал объяснить, что происходит.

— Он, сэр, мог и блефовать, — предположил Фоллоуфилд. — Ему после смерти Обри много чего перепало. Он мог специально демонстрировать свою неосведомленность, чтобы нас одурачить.

Пенроуз сомневался, что это так, но был не в настроении дискутировать.

— Мы сегодня с ним еще увидимся, но я надеюсь, что именно Элис Симмонс направит нас на верный путь. А пока что, будьте добры, позвоните мистеру Терри и скажите, что его первая обязанность хозяина двух театров будет заключаться в том, чтобы отменить все спектакли до дальнейших распоряжений. Уверен, что это ему вряд ли придется по душе, но зато будет чем заняться в ближайшие часы до того, как мы сможем с ним встретиться. А потом приходите сюда. Я хочу, чтобы мы вместе поговорили с Элис Симмонс.

Пока Пенроуз ждал Фоллоуфилда, он пытался дозвониться Джозефине, но ему сказали, что телефон ее занят. Арчи сомневался, что им удастся сегодня увидеться: слишком много было дел и следовало еще подготовить к завтрашнему дню доклад начальству. А также необходимо хоть немного поспать. Таким усталым он в своей жизни был один-единственный раз, когда его, еще не оправившегося от травмы, отправили на многочасовой марш. Пенроуз то и дело падал на дорогу, и солдаты, не в силах поднять ноги и переступить через него, пошатываясь, обходили его стороной. Это случилось вскоре после смерти Джека, и бессонными ночами его мучили грусть и тревога о Джозефине, на самом деле донимавшие его больше, чем физическое изнеможение. Ничто, казалось, так не истощало его силы, как беспокойство о Джозефине, хотя ей наверняка до этого не было никакого дела.

На письменном столе, прямо перед ним, появилась кружка крепкого черного кофе, и Пенроуз благодарно улыбнулся сержанту:

— Билл, где вы черпаете столько энергии? Неужели все еще действует свежий воздух вашего родного Саффока?

— Я думаю, сэр, дело тут гораздо проще. Я же только что говорил с Джоном Терри. И он так завелся, что его просто было не остановить. Я и не думал, что у актеров настолько богатый словарный запас: услышал от него такие энергичные выражения, каких не встречал ни в одной пьесе.

Пока они спускались вниз по лестнице, Пенроуз поделился с Фоллоуфилдом своими опасениями:

— Если Элис Симмонс не сможет нам ничего толком рассказать о прошлом Элспет, положение наше ужасное. Мы предполагаем, что между ней и Обри есть какая-то связь, но на то, чтобы установить эту связь с помощью официальных каналов, могут уйти годы, а убийца движется со скоростью что ни день, то убийство. Если мы быстро не найдем связующую нить между прошлым и настоящим, в морге скоро не останется пустого места.

— То, что она хочет вас срочно видеть, — хороший признак, — как всегда оптимистично заявил Фоллоуфилд. — У нее, должно быть, есть что порассказать.

— Она, наверное, хочет знать, почему я до сих пор не поймал убийцу ее дочери, — пробормотал Пенроуз, открывая дверь в комнату для собеседований. — Будь я на ее месте, я бы именно это и спросил.

Но женщина, сидевшая за маленьким столом в середине комнаты, скорее напоминала не пришедшего жаловаться, а смертельно измученного человека. Элис не являлась кровной родственницей Бетти Симмонс, и потому было странно ожидать между ними внешнего сходства, однако Пенроуз почему-то считал, что мать Элспет должна походить на Бетти. Но он ошибся. В поведении Элис не было и тени той сдержанности, которая сопровождала каждое движение ее невестки; более того, даже в казенной атмосфере полицейской комнаты она держалась намного непринужденнее, чем Бетти в своем собственном доме. Элис оказалась высока ростом, со светлыми, с серебристым отливом, волосами; ее костюм отличался сдержанностью только в окраске: каждая его деталь выглядела тщательно продуманной, и Пенроуз, который никогда не подозревал, что черный цвет может быть таким выразительным, тщетно пытался найти в ее наряде хоть что-нибудь ординарное — даже лежавшие на столе перчатки были украшены бархатными цветами. И он в жизни не видел столь оригинального траурного головного убора — эта огромная шляпа не умещалась нигде, кроме как на полу, рядом со стулом ее владелицы. Но больше всего поразило Пенроуза, что, несмотря на свой несчастный вид, Элис Симмонс каким-то образом сохраняла уверенность и достоинство.

— Спасибо, что так быстро к нам приехали, миссис Симмонс. Жаль только, что это вызвано столь трагическими обстоятельствами.

— Все были ко мне настолько добры, — сказала она так тихо, что он едва ее расслышал. — И в морге… люди, что за ней смотрят, были как нельзя внимательны, а Бетти сказала, что вы все трудитесь не покладая рук, чтобы выяснить, что случилось. Знаете, я вам очень благодарна. Очень.

Она впервые подняла глаза на Пенроуза, и ему подумалось, что судьба сыграла жестокую шутку, отказав даже в малейшем сходстве между Элис Симмонс и ее нежно любимой дочерью. Цвет ее лица, фигура и манера поведения не имели ничего общего с Элспет, которую он видел на фотографии у Хедли. Пенроуз подумал, что, возможно, это физическое отличие было болезненным напоминанием как для матери, так и для дочери о том, что их отношения построены не на прочной природной связи, а потому ненадежны в самой своей основе.