Анатолий Луначарский - Человек нового мира

• Название: Человек нового мира
• Автор: Анатолий Луначарский
• Издательство: Издательство Агентства печати Новости
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1980

 Вниманию читателя предлагается второе, дополненное, издание сборника статей, речей, докладов и воспоминаний А. В. Луначарского о Владимире Ильиче Ленине.

Неоценим вклад в Лениниану соратников Владимира Ильича по революционной борьбе и строительству первого в мире социалистического государства. К числу людей, которые вместе с Лениным делили горечь вынужденной эмиграции, радость революционных битв, успехи и трудности созидания молодой Республики Советов, принадлежал и Анатолий Васильевич Луначарский. Он был одним из тех, кто стоял у истоков Ленинианы. В литературном наследии Луначарского — около ста статей, очерков, речей и воспоминаний о Ленине.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Анатолия Васильевича, что называется, «рвали на части». Бывало, в один день ему приходилось диктовать стенографистке по 5–6 газетных и журнальных статей, рецензий, заметок на «злобу дня». Делал он это или с 7 утра, до служебной работы, или в свободные дни, а случалось — ив дни, когда недомогание заставляло оставаться дома. Рабочий день Луначарского иногда длился по 16 часов.

Сохранилась заметка Анатолия Васильевича, предназначенная для журнала «Огонек», — «Как я отдыхаю». Она начинается словами: «Строго говоря, я вовсе никогда не отдыхаю. Даже в праздничные дни у меня чрезвычайно редко выпадает что-нибудь похожее на то, что обыкновенно называется отдыхом, о будних же днях вовсе не приходится говорить».

Комментируя эту цитату в томе 82 «Литературного наследства» «А. В. Луначарский. Неизданные материалы», Н. А. Трифонов пишет: «И недаром жизнь этого человека сравнивали со свечой, зажженной с двух концов».

Огромна была и корреспонденция Луначарского — служебная и личная.

Об избыточной щедрости, с которой он раздаривал свои силы, время, здоровье, он начал думать только в последние годы жизни. Возвращаясь мысленно в прошлое и думая о будущем, он писал Наталии Александровне из Женевы, где регулярно, начиная с 1928 года, проводил по нескольку месяцев, участвуя в работе Лиги Наций. «Пора начинать жить более целеустремленно. Наступает вечер жизни, а сделано так мало…»

«Сделано так мало»…. Эта неудовлетворенность показывает чрезвычайную строгость самооценки Анатолия Васильевича. Прожив 58 лет, он написал более двух тысяч критических статей, 40 пьес, много стихов, несколько сценариев.

Круг интересов Луначарского-критика, тонкость и глубина анализа творчества того или иного писателя, композитора, художника — поразительны.

Бернард Шоу, выступая в Колонном зале Дома Союзов в Москве, во время своего визита в СССР в 1931 году, говорил: «Неделю назад Луначарский был для меня очень известным именем. Но сейчас он для меня живой человек. И я нашел в нем не только партийца-коммуниста, но и нечто, что русские и только русские могут мне дать: умение понять и оценить мои собственные произведения с такой глубиной и тонкостью, которой — я должен это признать — я никогда не встречал в Западной Европе».

В подготовленной Библиотекой имени В. И. Ленина полной библиографии работ Луначарского, изданных в СССР на русском языке, — около четырех тысяч трехсот названий.

Напомним, что он был автором поэтических надписей на первых, установленных сразу после революции мемориальных плитах-памятниках «Борцам революции» на Марсовом поле в Петрограде. Нельзя и сегодня без волнения читать эти надписи:

К сонму великих,
Ушедших от жизни
Во имя жизни расцвета
Героев восстаний разных времен,
К толпам якобинцев, борцов 48 года,
К толпам Коммунаров
Ныне примкнули сыны Петрограда.

Или:

Не жертвы — герои
Лежат под этой могилой,
Не горе, а зависть
Рождает судьба ваша
в сердцах
всех благодарных
потомков
в красные страшные дни.
Славно вы жили
И умирали прекрасно.

Сам первоклассный литератор, Луначарский приветствовал появление в советской литературе молодых имен — Леонида Леонова, Лидии Сейфуллиной, Федора Панферова, Михаила Шолохова, Иосифа Уткина, Александра Безыменского, Михаила Светлова, Эдуарда Багрицкого и других.

Луначарский был инициатором многих культурных начинаний молодой Республики Советов.

Эта короткая «справка» приведена нами для того, чтобы показать читателю причину беспокойства Анатолия Васильевича, который отлично понимал, что в Москве он никогда не сможет получить возможность для систематической, целеустремленной научной работы. А время, необратимое время шло, отдаляя претворение в жизнь больших творческих замыслов, о которых Луначарский писал: «главные труды жизни — впереди».

Если мы проследим «географию» его последних, наиболее крупных работ, то убедимся, что самое значительное было написано во время поездок в Женеву или на лечение в Германию и во Францию, то есть когда время служебное было ограничено, а встречи, как деловые, так и личные, не отнимали много времени.

III

Как уже говорилось, самым главным «трудом жизни» Луначарский считал биографию Владимира Ильича Ленина — книгу-исследование, в которой он надеялся донести до широкого читателя все неповторимое своеобразие «морально-психологического облика» «ни с чем несравнимой» личности вождя, всю глубину его гениального творчества. Прочтение дневников, писем к жене и найденный нами недавно в Центральном партийном архиве документ позволяют реконструировать во времени цепь событий, предшествующих этому принципиально важному для Луначарского решению. Их можно расценивать и как некий побудительный импульс для конкретного подхода к выполнению задуманного.

Решение взяться за эту огромную работу было принято осенью 1930 года. Вот при каких обстоятельствах, если писать в форме репортажа.

Шестого июля 1930 года Анатолий Васильевич выехал за границу. После отпуска он должен был выступить с докладами на двух европейских конгрессах — философском в Оксфорде и посвященном эстетическому воспитанию — в Гамбурге. Для подготовки к докладам Анатолий Васильевич должен был работать в библиотеках в Париже и Берлине.

Двенадцатого сентября Луначарские приехали в Париж, а 17-го навестили своего старого друга Анри Барбюса в его доме в Сен-Лис, под Парижем. Об этом свидетельствуют записи Луначарского в дневнике, который он вел очень аккуратно, записывал как планы дня, так и их исполнение. Итак, запись 17-го утром: «Сегодня еду в Saint-Lys (Сен-Лис) завтракать к Барбюсу». Приписка вечером: «У него было довольно интересно. <…> Важный разговор со Шварцем из Agence Litteraire International (ALI).[3] Особенно важно о книге, посвященной Ленину».

Предложение ALI дало непосредственный толчок к обдумыванию Луначарским плана книги и, судя по тому, что уже менее чем через месяц Луначарский пишет Шварцу из Берлина, а одиннадцатого октября получает ответ, переговоры носили весьма конкретный характер.

В письме от 11 октября (оно, как мы уже упоминали, было найдено в Центральном партийном архиве недавно), сообщая о получении письма Луначарского, Шварц просит его «тем не менее, для порядка, подтвердить свое согласие до конца года (1930-го. — И. Л.) с тем, чтобы Агентство могло распространить проспект книги в разных странах». В тексте письма книга так и названа: биография Ленина.

Сохранился еще один ценнейший документ: основной девиз — идея книги. Напомним, что, готовясь к крупным докладам или статьям, Луначарский всесторонне продумывал для себя их основную, доминирующую идею. Продумывание, выявление такой доминанты было самым ответственным моментом в подготовке, ибо требовало анализа, тщательного «просеивания» всей суммы знаний о предмете работы. Свидетельство этому — воспоминания не только сотрудников Луначарского, но и слушателей его блестящих многочасовых докладов, которые он делал, зачастую расхаживая по эстраде и не имея никаких письменных планов в руках. На самом деле такие планы-тезисы, набросанные несколькими, сокращенно написанными фразами и словами, на отдельных листочках из блокнота, на обороте служебных писем, даже на полях случайно попавших в руки книжек — были. Некоторые такие наброски сохранились, и их расшифровка и изучение помогут восполнить отсутствующие стенограммы.

Для книги о Ленине основной тезис был продуман очень глубоко и тщательно. Он изложен в письме к Наталии Александровне, написанном из Женевы, куда приехал Луначарский в начале ноября 1930 года на заседание Лиги Наций.

Письмо датировано 23 ноября. Приводим его полностью.

«ALI обратилось и сюда ко мне насчет книги о Ленине (это письмо Агентства пока не найдено. — И. Л.). Но о двух показ/ательных/ главах не может быть и речи: для этого надо в/есьма/ серьезно работать. Между тем я вновь должен буду написать им, что работа затянется на один-полтора года, что я могу начать ее лишь позднее.

Конечно, послать им нечто вроде оглавления я могу и пошлю. Но что смущает меня, детка! Скажу тебе прямо — в Москве я такой книги никогда не напишу. Выйдет только конфуз с контрактом. Поэтому подписать его я могу только в том случае, если получу заграничное, б/олее/ или м/енее/ спокойное назначение.

А книгу о Ленине я хотел бы написать. В сущности моя тема: Ленин, как тип гения и героя. Книга была бы о том, что такое гений и герой, внешне образец и пример человечества. А Ленин как полный, новый и, так сказать, прозрачный по своему социально-психологическому строю тип гения. Такого убедительного еще не было. Другие гораздо запутаннее.

Но это очень большая работа. А им хочется, конечно, репортажа, биогр/афических/ подробностей, если можно, так и каких-нб./нибудь/ «разоблачений», новых документов и легкого чтения. Всего этого я не дам. Не могу и не хочу. Проспект я им, конечно, напишу и пошлю. М/ожет/б/ыть/, я ошибаюсь, и сварю с ними кашу.