С. Рансимэн - Великая Церковь в пленении

• Название: Великая Церковь в пленении
• Автор: С. Рансимэн
• Издательство: «Издательство Олега Абышко»
• Жанр: Религия
• Год: 2006
• ISBN: ISBN 5–89740–140–3

Классический труд известного английского ученого Стивена Рансимэна (1903–2000) по истории Православной Греческой церкви, касающийся как древней истории, богословия и внутренней организации Византийской церкви (первая часть книги), так и преимущественно положения Константинопольского патриархата («Великой Церкви») после падения Константинополя в 1453 г. до греческого восстания в 1821 г. По мнению автора, сохранить свой дух греческий народ смог только благодаря духовной силе — Православной Церкви. В этой связи С. Рансимэн исследует интереснейший феномен перехода от Средневековья к Новому времени, а именно превращение наднациональной Вселенской церкви Византии в национальную Греческую церковь, каким стал Константинопольский патриархат к началу XIX в. под влиянием светского фанариотского элемента и греческого национализма. В книге также не остается без внимания обычно замалчивающаяся в трудах греческих историков тема подавления фанариотским духовенством просвещения и самосознания у славянских народов Балканского полуострова. Особое место уделено непростым отношениям Константинопольского патриархата и Русской церкви.

На русском языке издается впервые.

Для всех интересующихся историческими путями Православия.

---

Константинопольский патриархат, столь многие из паствы которого находились под латинским владычеством, никогда не мог забыть о соперничестве с Римом. Через 45 лет после Флорентийской унии она была официально отвергнута в Константинополе. Антилатинское движение в те годы получило большое распространение. Горькие воспоминания о спорах и неспособность Запада послать помощь в нужный момент не были забыты. Многие практически мыслящие греки также боялись, что каждое проявление дружбы по отношению к Западу может ухудшить их отношения с новыми хозяевами. Но церковные власти, имея перед собой куда более насущные проблемы, не заботились о легализации ситуации, которую и так все принимали. Только в 1484 г. патриарх Симеон, в свое третье и наиболее стабильное патриаршество, созвал собор в патриаршей церкви Паммакаристос с участием представителей патриархов Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского. Если судить по сохранившимся актам этого собора, непосредственным предметом его деятельности была выработка решения насчет правильного чина принятия в Православную Церковь обращенных из Римской церкви. Турецкое завоевание территорий, которые были под латинским владычеством, означало, что многие греки, которые были выуждены признать власть Рима, теперь могли вернуться к вере своих отцов и соотечественников. Похоже, что произошел спор по поводу правильной формы чина принятия и по вопросу, следует ли рассматривать греков, которые признали владычество папы, но сохранили свой обряд, наравне с греками, которые приняли латинский обряд. Но поскольку это был первый собор со статусом Вселенского после Флорентийского, первым его делом было провозгласить, что Флорентийский собор не был канонически правильно созван и проведен, и потому его постановления были недействительными. После этого присутствующие епископы стали обсуждать вопрос об обряде. Было решено, что во всех случаях будет достаточно миропомазания и формального отречения от латинской ереси. На этот раз не была признана необходимость вторичного крещения.[364]

В XVI в. острота противоречий смягчилась. Отчасти это произошло потому, что студенты–греки отправлялись в Венецию; многие из них путешествовали в другие города Италии, и если вели себя тактично, то чувствовали, как хорошо их принимают в католических кругах. Отчасти этому способствовало обаяние пусть и не совсем романтической личности императора Карла V, который считался одним из потенциальных вождей будущего крестового похода за освобождение греков. Православные греки Венеции, такие как Антоний Экзарх, считали, что ничто не сможет охладить Карла, о котором было известно, что он твердый католик.[365] Ученый с Пелопоннеса, Арсений Апостолис, или Аристовул, как его звали до принятия священных обетов (сын Михаила Апостолиса, после учебы в Венеции возвел себя в архиепископа Монемвасийского с помощью двух сомнительных священников, а затем пытался наладить отношения с патриархатом, чтобы тот признал его во главе этой греческой кафедры), писал пламенные и бранные письма иерархам обеих Церквей и стал главным сторонником похода Габсбургов. Он изложил свой план в длинном письме к Карлу, а в конце подписался следующим образом: «Собака Вашего Величества», добавив, что он лает, прося ужин. Но Карл никогда не хотел начинать войны с турками.[366]

К тому времени греки уже не были столь изолированными. На протяжении XVI в. правители Западной Европы начали понимать, что Османская империя не может восприниматься как временное явление. Она должна была быть признана как европейская держава, с которой следовало наладить дипломатические отношения. Начали появляться книги, в которых описывались турки и организация их государства. Христианские меньшинства в Империи были многочисленными; следовало использовать их расположение. Началась торговля между Западом и оттоманскими правителями; западные купцы требовали защиты со стороны своих правительств. В то же время, поскольку правящие классы в Турции лично мало интересовались торговлей, западные купцы имели дело с торговцами христианами и евреями, в первую очередь греками, которые главенствовали в экспорте. Наступало возрождение интереса к греческому вопросу.

Общество Иисуса было основано в 1540 г. Через несколько лет иезуиты уже действовали на оттоманской территории. Эти хорошо подготовленные, образованные и обходительные люди, принимая заинтересованное участие в разрешении нужд меньшинств, не могли не встретить гостеприимного приема во многих греческих домах и даже завязать дружеские отношения с членами иерархии. Скоро они нашли поддержку у ученого и благочестивого Митрофана, митрополита Кесарии; через него они завязали отношения с патриархом Дионисием II (1546–1555), который, кажется, хотел возобновить переговоры с папским престолом. Тогда это не имело последствий, но когда Митрофан сам был избран патриархом в 1565 г., он начал искать подходы к Риму. Митрофан пользовался всеобщим восхищением и любовью; никто не хотел выступать против него. Но в конце концов в 1572 г. св. синод почувствовал, что он зашел слишком далеко на пути к объединению. Он был официально низложен и отлучен, с обещанием больше никогда не пытаться восстановить себя на патриаршем престоле. Своего обещания он не сдержал. В 1579 г., через семь лет после низложения, под давлением народа он был снова возведен на престол. Но он извлек урок из прошлого. На протяжении девяти месяцев до своей кончины он не возвращался к дальнейшим переговорам. Иерархия была в смятении. Хотя его преемник Иеремия II и принимал подарки от папы Григория XIII и сердечно благодарил его, но каждый церковный деятель, которого подозревали в проримских наклонностях, имел мощную оппозицию.[367] Когда обнаружили, что ученый Максим Маргуний, епископ Кифиры, колеблется по вопросу исхождения Св. Духа, его духовный начальник Гавриил Север, глава Православной Церкви в Венеции, посоветовал ему отправить в Константинополь письменное заверение в том, что он не уклонился от православия.[368]

Иезуитское влияние, однако, продолжалось. Ему способствовало основание в 1577 г. коллегия св. Афанасия в Риме папой Григорием XIII для греческих юношей. [369] Хотя большинство учащихся было из католических семей Эгейских островов, иезуиты в Константинополе сумели убедить некоторых православных родителей послать туда своих сыновей. Не все они были обращены в католичество за годы обучения; но почти все вернулись с добрым отношением к Риму и готовностью выработать какую‑нибудь форму унии. Вскоре иезуиты основали школы и на территории Оттоманской империи. Задолго до конца столетия их центр в Пере руководил школами, в которых мальчики могли получать превосходное образование при почти номинальной плате; подобные школы были открыты в Фессалонике и Смирне. Не все эти учреждения были удачными. Школа, основанная в Афинах в 1645 г., встретила мало сочувствия там и была вскоре перемещена в более дружественную атмосферу на Халку.[370] К концу XVIII в. в Афинах функционировала католическая школа, школа францисканцев на маяке Демосфена, где в 1810 г. обосновался Байрон.[371]

В самом Константинополе эти школы пользовались большим успехом. Многие из православных мальчиков, посещавшие их, становились католиками, а в некоторых случаях имели место обращения целых семей. Это дало тот полезный результат, что православные власти подвигались предпринимать усилия в области образования.[372]

Благодаря своей дружбе с иезуитами два патриарха начала XVII в., Рафаил II и Неофит II, проявили интерес к унии и даже начали переписку с папским престолом. Рафаил держал переписку в тайне; но в 1611 г. его преемник Неофит, став патриархом во второй раз, решил, что пришло время спросить общественное мнение. Весной 1611г. один греческий священник из Южной Италии под покровительством патриарха прочитал проповедь в Великий пост, в которой открыто призывал к унии с Римом. Будущий патриарх Кирилл Лукарис в тот момент был в Константинополе, и разъяренные члены св. синода попросили его выступить с опровергающей проповедью. Сам Неофит, кажется, изгнал слишком ревностного итальянца. Но синод стал в высшей степени подозрительным; атмосфера продолжала быть крайне напряженной на протяжении нескольких месяцев, до самой смерти Неофита в январе следующего года. Его преемник, Тимофей II, также питал дружеские чувства к Риму ив 1615 г. написал письмо папе Павлу V, признавая его своим главой; но он никогда не делал открытых заявлений о своем подчинении. Судьба Кирилла Лукариса показала, что внутри иерархии была сильная партия, которая была готова принять главенство Рима. Противники Кирилла, патриархи Григорий IV, Кирилл II и Афанасий III заявили себя сторонниками Рима. Из их преемников Парфений II, тогда митрополит Хиоса, написал папе Урбану VIII, что хранит ему послушание, хотя он, кажется, не продолжал своей корреспонденции после восшествия на патриарший престол. Иоанникий II также поддерживал переписку с Римом, но благоразумно избегал всяких заявлений о подчинении.[373]