Кэролин Джесс-Кук - Дневник ангела-хранителя

• Название: Дневник ангела-хранителя
• Автор: Кэролин Джесс-Кук
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-57360-8

Когда Марго Делакруа умерла, едва достигнув сорока лет, она никак не ожидала, что Высшие силы пошлют ее обратно на грешную Землю, в прошлое, с тем, чтобы она послужила собственным ангелом-хранителем. Марго будет вынуждена вновь пережить свои самые большие ошибки и испытать самые горькие разочарования от момента рождения до безвременной кончины.

Теперь она имеет право только «наблюдать, защищать, записывать, любить». Но она не должна вмешиваться в события. Однако, существуя рядом с дорогими ей людьми. Марго поймет, что в бедах, свалившихся на ее сына, виновата она сама, и поэтому, вопреки воле Высших сил, попытается спасти сына от трагической участи.

Но последующие перемены повлекут за собой события, которые никто не в силах предсказать…

«Дневник ангела-хранителя» — дебютный роман писательницы, ставший международным бестселлером и уже переведенный на 20 языков.

Впервые на русском языке!

---

Я курсировала взад-вперед от Могилы к Марго, чтобы убедиться, что с девочкой все в порядке.

На четвертую ночь у Тома от голода и жажды начались галлюцинации. Он был уверен, что видит своих родителей. Хуже того, он был уверен, что их убивают у него на глазах. Его вопли были слышны в главном здании. Хильда послала мистера Киннайрда, смотрителя, с ведром холодной воды и ломтем хлеба, чтобы позаботиться о сидящем в Могиле. Стараниями Шерен мистер Киннайрд неправильно расслышал Хильду и взял для бедного Тома целую ковригу. Мальчик ее умял.

Каждую ночь, когда солнце опускалось и ужас Тома возрастал, мы становились вокруг него, ладонь в ладонь, и наш свет образовывал над ним купол до тех пор, пока он не начинал чувствовать всеобъемлющее спокойствие. Тогда он наконец засыпал.

В последнюю ночь, когда Леон закончил лечить самые страшные раны Тома, он вернул кровоизлияние в его мозг.

— Зачем? — спросила я.

— Забвение, — ответил Леон. — Он забудет худшее из пережитого, если я оставлю там кровоизлияние.

Вот почему голый, похожий на скелет мальчик, которого Хильда и мистер О'Хара наконец-то выволокли из Могилы, выжил. Мистер Киннайрд, исполнявший также роль здешнего доктора, приказал, чтобы Том две недели отлеживался в постели, и внезапно ощутил побуждение докладывать в жалкую тарелку помоев, которыми кормили мальчика, лишнее мясо и овощи.

Том обнаружил, что его воображение вновь разыгралось вовсю — благодаря Леону, много черных ночей видевшему, как Том изобретает пути побега из глухих мест, откуда раньше никто не уходил, находит мечи в спрятанных сундуках и сражается этими мечами с воображаемыми врагами.

Примерно через год в Дом Святого Антония явился старший двоюродный брат Тома, чтобы забрать его домой.

Леон ушел вместе с Томом и, как я слышала, позаботился о том, чтобы рассудок Тома переработал все пережитое в Доме Святого Антония — и сознательное и бессознательное — так, как устрица перерабатывает песчинку в жемчужину.

Однако Хильда теперь обратила пристальное внимание на других хитрых негодников, оставшихся на ее попечении.

Одним из этих негодников была Марго.

9. Песнь Душ

Я чувствовала себя так, будто живу во сне.

Воспоминания о том, что со мной было в четыре, пять и шесть лет, пропитанные детскими эмоциями, замутненные интерпретациями и новыми переживаниями старых событий, слишком тесно переплелись с моим поведением и убеждениями в дальнейшей жизни, чтобы оставаться лишь воспоминаниями.

Другими словами, каждый раз, когда Хильда порола Марго, когда другие дети били или отталкивали ее в спальне, давая почувствовать себя полностью и окончательно отвергнутой, боль из-за ее страданий сочеталась с более глубокой мукой моих воспоминаний. Иногда это было невыносимо.

Мы слышали истории об ангелах, чьи Подопечные были педофилами, серийными убийцами, террористами, и о том, что всем этим ангелам приходилось сносить ежедневно. Наблюдать. Защищать. Записывать. Любить. Ангелы, которые в смертной жизни были служителями Церкви или, как Полианна,[6] домохозяйками, воспитывавшими детей и внуков среди цветов и яблочных пирогов своего дома, теперь проводили еще одну жизнь, следуя за наркодельцами и сводниками по героиновым притонам, наблюдая, как их Подопечные делают аборты, избавляясь от нежеланных детей. И этим ангелам приходилось защищать таких людей, несмотря ни на что. Приходилось любить их.

Почему?

«Просто это следует делать, — таков был ответ Нан. — Бог не бросает ни одного из своих детей».

Моя ситуация казалась хуже, чем истории, которые рассказывали друг другу ангелы в Доме Святого Антония. Ничто, абсолютно ничто не может сравниться с существованием, когда ужасные воспоминания прошлого затопляют настоящее. Ничто не может сравниться с тем, чтобы проводить каждый день по горло в законченных сожалениях. Я уже знала, чем все закончится. И ничего не могла с этим поделать.

Это слегка смахивало на лотерею.

Я засыпала Нан вопросами. Как нам подбирают Подопечных? Почему я стала ангелом Марго? Было ли это связано с тем, как я умерла?

Я загнала в угол Шерен и спросила ее, как она умерла.

— Пятьдесят таблеток аспирина и бутылка шерри.

— Итак, покончившие с собой становятся собственными ангелами-хранителями? Ты говоришь, что я себя убила?

— Необязательно.

— Тогда что же еще?

— Один раз я повстречала ангела, которому пришлось пройти через то же, через что прошли и мы. Он сказал — все сводится к тому, как именно мы жили.

— И что сие означает?

Она показала на Хильду, которая тыкала подагрическим пальцем в лицо четырехлетней девочки за то, что та намочила постель.

— Ты знаешь о Песне Душ?

— О чем?

Шерен покачала головой и возвела глаза к потолку. Я почувствовала себя тупицей.

— Между нами и другими ангелами есть разница. Когда ты защищаешь свое смертное «я», ты обладаешь все возрастающей способностью оказывать влияние на этого человека и защищать его. Смотри.

Она пошла к Хильде. Мысли о Могиле уже кружились над Хильдой — она явно замышляла послать девочку туда. Шерен встала рядом с Хильдой и начала петь. Мелодия напоминала традиционную шотландскую колыбельную, хотя слова были на незнакомом мне языке. Медленная, загадочная, красивая песня. Голос Шерен был резонирующим и громким и повышался до тех пор, пока не завибрировал пол.

Пока Шерен пела, ее крылья поднялись и начали обхватывать Хильду, замыкая их обеих в круг. Их ауры приобрели одинаковый пурпурный оттенок. Мысли Хильды постепенно отвлеклись от Могилы. Вместо этого она послала девочку в постель без ужина.

— Где ты этому научилась? — приблизилась я к Шерен.

— Песнь Душ — это музыка гармонии между тобой и Марго, то, что связывает вас духовно, несмотря на стадию, в которой она находится как человек. Какая песня запомнилась тебе в детстве? Какая музыка зачаровывала тебя?

Я усиленно размышляла. Все, что пришло мне в голову, — это детские песенки. Небесам известно, я достаточно часто пела их Марго, чтобы заставить ее перестать плакать у Салли и Падрига… Но потом я вспомнила то, что Тоби обычно пел, когда пытался писать. То была ирландская песня. «Она идет по ярмарке». А потом я вспомнила: Уна тоже обычно пела ее Марго.

— Ладно, — сказала я. — И как это действует?

— Песнь Душ соединяет твою волю с волей Марго. Ты все еще Марго, просто с другим именем и в другом виде. У тебя та же самая воля, тот же самый выбор.

— Итак, я могу заставить ее выбрать что-нибудь другое?

— Не всегда, — покачала головой Шерен. — Только у нее есть тело. Она тут главная. Ты можешь лишь влиять на нее.

У меня заболела голова. Я двинулась к Марго.

Песнь Душ? Возможно, я смогу петь, прокладывая ей путь отсюда.

В восемь лет Марго была на голову выше остальных детей в своей возрастной группе. Она знала, сколько ей лет, потому что каждый год десятого июля учитель подтверждал, что сегодня она стала на год старше, и все тут. Она вполне могла сойти за девочку одиннадцати или двенадцати лет, но это означало, что и наказания будут куда серьезнее. К тому же ни одна восьмилетка не хотела с ней дружить, да и двенадцатилетние тоже. Погодите, не совсем так. Две двенадцатилетние девочки, Магги и Эди, обращали восхищенное внимание на Марго. Они завидовали ее длинным белокурым волосам. Они заботились о том, чтобы время от времени перекрасить эти волосы в красный цвет кровью из разбитого носа или так сильно подбить Марго глаза, что та напоминала панду.

Мне хотелось утопить их обеих. Мне хотелось столкнуть огромный дубовый книжный шкаф, стоявший наверху лестницы, у перил, прямо им на головы. И мне хотелось это сделать не потому, что это я обнимала Марго, когда та ночью всхлипывала в постели, и не потому, что мне приходилось наблюдать, как Магги сидит на Марго, пока Эди пинает ее в лицо, а потому, что я помнила это. Я не была совершенно беспомощна — однажды я позаботилась о том, чтобы жестокий удар Марго не сломал ей спину, — но я чувствовала, что не могу сделать больше, не говоря уж о том, чтобы отомстить.

Подобно сердитому родителю, я сцепилась с ангелами Магги и Эди. Обе объяснили причины жестокости девочек. Оскорбление там, пытки здесь. Я отмахнулась от их объяснений.

— Мне. Плевать. Остановите их, прежде чем я их остановлю.

Клио и Прийя — так звали тех ангелов — переглянулись. Когда Магги проводила ночь в Могиле за свою дерзость, она внезапно поняла, что думает о наказании, которому подвергла Марго, с беспримерным чувством раскаяния.

Эди приснился ее дедушка — за этим стояла Прийя, — наставляющий ее быть хорошей девочкой. Некоторое время Марго ходила без ссадин и синяков.

Так было, пока я не спела Песнь Душ.