Кэролайн Стивермер - Хранители магии

• Название: Хранители магии
• Автор: Кэролайн Стивермер
• Издательство: Домино, Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 5-699-19958-6

Университет Гласкасл недаром считается одним из красивейших мест в Англии. Его изящные башни, изысканные шпили и мелодичные колокольные звоны навсегда остаются в памяти любого, кто там побывал. Если, конечно, ему посчастливилось без ущерба для себя покинуть стены, внутри которых всем и всеми правит могущественная магия.

Бывшему ковбою Сэмюэлю Лэмберту, приглашенному в Гласкасл для участия в испытаниях, связанных с неким таинственным проектом, предстоит на собственном опыте убедиться, что за внешней привлекательностью университета таится смертельная опасность и даже зеленые газоны здесь представляют угрозу для людей непосвященных.

Книги Кэролайн Стивермер, написанные в лучших традициях детской фэнтези, тем не менее по-своему уникальны и, несомненно, доставят удовольствие всем любителям жанра.

---

К счастью, Ярдли уехал на лето в Вену, и Лэмберт желал австрийцам насладиться его обществом по полной программе. Если в мире есть справедливость, то с Ярдли будут обходиться так же невежливо, как он обходится с другими. Правда, Лэмберт на такое не надеялся. Он знал, что жители Вены в целом гораздо вежливее Ярдли. Там проезжим чужестранцам приходилось гораздо легче.

Хотя Лэмберт был чужаком, он поставил своей целью узнать о Гласкасле как можно больше. В его исследованиях не было системы. Он собирал факты наугад, словно раковины на берегу моря.

Гимны в Гласкасле исполнялись на латыни. Даже самый бесперспективный студент, только что появившийся в университете, мог запомнить слова и музыку, которые служили защитой Гласкасла. В зависимости от времени дня менялись и гимны, а студенты пели посменно, в соответствии с расписанием. О времени смены гимнов возвещали колокола.

Колокола были в Гласкасле столь же обычными, как и подснежники. Полный комплект колоколов имелся в капеллах Святой Марии и Святого Иосифа. Их поддерживали одиночные колокола каждого колледжа. Дни делились на части колоколами, отбивавшими часы, словно корабельные склянки. Границы ночи также обозначались колоколами, начиная с сигнала, который в полночь звал домой загулявших студентов, и заканчивая энергичным перезвоном, приветствовавшим рассвет: радостным каскадом звуков, который начинался в последние мгновения темноты и переливался в первые серые оттенки утра.

Лэмберт изучил деревья Гласкасла, как и его колокола. Каждое дерево намекало на направление главных ветров: даже самый величественный бук, прямой, гордый и серебристый, рос под небольшим углом, наклоняясь к югу. Гласкасл утопал в зелени деревьев: тут росли огромные старые кедры, липы и дубы, а также буки. Знаменитый терн, чье изображение находилось на университетской печати Гласкасла и который дал имя колледжу Тернистого Пути, рос рядом с капеллой Святой Марии, укрытый стенами ее дворика. Легенда гласила, что этому невысокому деревцу уже девятьсот лет, хотя по его виду это трудно было сказать. Оно обильно цвело на Пасху, и Лэмберт очень надеялся, что еще будет в университете, когда терн расцветет снова, и сможет увидеть восхитительное зрелище.

Учебный год в Гласкасле был поделен с таким же тщанием, что и дни. Первый триместр начинался в середине января и был уже в разгаре к моменту приезда Лэмберта. Следующий триместр начинался после Троицы и продолжался почти до середины лета. После его окончания и до начала третьего триместра проходило больше месяца. Поначалу Лэмберт наслаждался относительным спокойствием промежутков между триместрами. Теперь же из-за каникулярной тишины дни казались неприятно долгими.

В Англии существовали университеты древнее Гласкасла. Оксфорд, Кембридж и Дарем выдавали дипломы задолго до того, как Гласкасл начал принимать студентов в колледж Святого Иосифа — первый из трех колледжей — в середине четырнадцатого века. Существовали университеты более крупные и более богатые, но ни одно другое учебное заведение страны не занималось изысканиями в области магии. После разразившейся эпидемии чумы все ресурсы огромной библиотеки Гласкасла были направлены на такие исследования в надежде предотвратить повторную эпидемию.

В течение столетий тенденции изменились. Гласкасл по-прежнему гордился исследованиями, проводимыми в его стенах, однако сами стены приобрели большее значение. Гласкасл находился под защитой — и, в свою очередь, защищал знания, хранящиеся в его архивах. Мудрость или, по крайней мере, знания находили здесь убежище почти столько же лет, сколько рос и цвел терн. В некотором отношении студенты Гласкасла вели монашескую жизнь. Каждый учащийся сразу после зачисления на первый курс ежедневно посвящал определенное количество часов пению гимнов, которые давали силу защитным заклинаниям, окружающим Гласкасл. Далее все первокурсники пели защитные заклинания по очереди. В свои первые дни в Гласкасле Лэмберт посмел представить себя в их числе встающим до рассвета, чтобы присоединиться к пению, делящим свое время между занятиями, поклонением и простыми физическими трудами в качестве младшекурсника какого-либо из колледжей. Студенты рано ложились спать — по крайней мере теоретически — и не позволяли себе опьянения, столь распространенного во внешнем мире. Теоретически. Что касается Лэмберта, все это оставалось только теорией. Он осмелился вообразить себя второкурсником, увеличившим время, проводимое за занятиями, тогда как его место в хоре занимали бы студенты нового набора. Он даже осмелился представить себе, что сдает тесты, проводившиеся в конце девятого триместра, после трех лет, чтобы получить мантию выпускника Гласкасла. Мечтать может любой. Теоретически.

Лэмберт почти позволил качающимся вершинам деревьев убаюкать его. Только низкий голос, прозвучавший почти у самого уха, вернул его к бодрствованию.

— Вы. Я должен был догадаться. Вы знаете, что вам не положено находиться здесь без сопровождающего, а?

Голос принадлежал Джеку Мередиту, который, как Фелл и Войси, был преподавателем колледжа Тернистого Пути и руководил испытаниями, к коим привлекли американского гостя. Мередит был достаточно высок и силен, чтобы эти слова прозвучали почти как угроза даже для человека со сложением Лэмберта.

— Я не схожу с дорожек. — Лэмберт не спешил садиться. Если у Мередита и была склонность пользоваться правами, которыми он был облечен в качестве члена университетского сообщества, Лэмберт никогда этого не замечал. — Вы искали меня?

Как только на скамье появилось свободное место, Мередит уселся рядом с Лэмбертом.

— Не вас конкретно. Когда я вижу, что кто-то спит на скамье в перерывах между триместрами, то чувствую себя обязанным спросить, не нуждается ли он в помощи. Во время триместра, естественно, я предполагаю, что это измученный науками студент.

— И какую помощь может получить этот бедняга?

Похоже, этот вопрос Мередита удивил.

— Никакой помощи. Все, у кого не хватает сил выдержать академическую нагрузку, могут искать более благоприятные условия.

— Ясно. Следовало ожидать.

— А где ваш суровый друг? — Мередит осмотрелся, словно ожидая, что Николас Фелл возникнет на дорожке перед ним. — Надо полагать, Войси, Стоу и Стюарт выставили его напоказ, чтобы произвести впечатление на представителей министерства. Всем древним и легендарным достоинствам Гласкасла явиться немедленно.

Лэмберт неспешно начал расшифровывать его слова. Фелл был старше Мередита, однако вряд ли подпадал под понятие древности больше самого Мередита. Возможно, Мередит прибег к местному сленгу, чтобы передать смысл, прямо противоположный сказанному. Он часто так делал.

— Я не думаю, что Фелл пьет выдержанное бренди с Войси и другими. Я его сегодня вообще не видел. И вчера тоже. Не похоже, чтобы он произвел впечатление на больших шишек из правительства. Или наоборот. Войси, скорее всего, следовало бы держать Фелла подальше от тех, кого ему хотелось умаслить.

— Я с вами полностью согласен. Фелл не произвел бы впечатления даже на мою старую тетушку. Но это не значит, что декан позволил бы ему остаться в стороне. Может быть, именно поэтому Фелл и играет в прятки. Чтобы не попасться им на глаза.

— Вы хотите сказать, что он затаился? Наверное, вы правы. Ну, если увидите его раньше, чем я, попросите написать домой, хорошо? Я по нему скучаю.

— О вкусах не спорят, — усмехнулся Мередит. — Если бы Войси предложил это выдержанное бренди мне, то я бы являлся туда неукоснительно и как можно раньше. Жаль, что они стараются не допускать к высшим чинам таких, как мы.

— Может, в другой раз.

— Плохое утешение, мистер Лэмберт. К следующему разу они уже прикончат выдержанное бренди. Я не сомневаюсь, им понадобится это бренди, чтобы осилить всю повестку дня. Уистон — величайший в мире зануда, а Файви немногим лучше. Войси повезет, если он не заснет между речами.

— А вы знаете, в чем смысл всего этого? — спросил Лэмберт.

— Конечно знаю. Никто не сплетничает так, как первокурсники — если не считать выпускников. Войси не хочет, чтобы старик Уистон или лорд Файви лезли в его проекты, но в свете составления бюджета он опасается, что они о нас забудут. Он приглашает их сюда, чтобы напоить и накормить на нашей территории. В качестве напоминания о том, каково это — вести исследования в истинно гласкасловском стиле.

— Но разве это не даст противоположный эффект? — усомнился Лэмберт. — Если вы покажете министрам, как у вас тут хорошо, они урежут бюджет. Разве нет?

— Только не эта парочка! — откликнулся Мередит с насмешкой. — Они отнюдь не против угощения, но самое важное для них — это почет. Поддерживая проект «Аженкур», они получают возможность приезжать сюда и наслаждаться красивой жизнью.