Джон Катценбах - Во имя справедливости

• Название: Во имя справедливости
• Автор: Джон Катценбах
• Издательство: Азбука, Азбука-Аттикус
• Жанр: Триллер
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-389-02298-0

Джон Катценбах — популярнейший писатель и журналист, прославленный репортер криминальной хроники изданий «Майами геральд» и «Майами ньюс». Его перу принадлежат 12 детективных романов, переведенных на двадцать с лишним языков и изданных более чем миллионным тиражом. Три его романа экранизированы, в том числе роман «Во имя справедливости», по которому снят известный голливудский фильм с Шоном Коннери и Лоренсом Фишберном в главных ролях (в российском прокате — «Правое дело», 1995).

Когда репортер криминальной хроники Мэтью Кауэрт получил письмо из камеры смертников, в котором молодой чернокожий клятвенно уверял, что не совершал убийства белой девочки и стал жертвой расовых предрассудков и полицейского произвола, Кауэрт воспринял это скептически. Все они невинные овечки! Но чем больше он вникал в обстоятельства дела, тем больше убеждался: если срочно не забить тревогу, на электрический стул сядет невиновный. Кауэрт публикует серию статей и предает широкой огласке результаты своего журналистского расследования. Казалось бы, все прекрасно: справедливость восстановлена, невинный на свободе, благородный журналист удостоен Пулицеровской премии… Но в действительности все только начинается.

---

Внезапно Тэнни Браун замер на месте, опустился на колени и жестом приказал спутникам пригнуться. Они присели на корточки рядом с лейтенантом и стали оглядываться по сторонам.

— Вы знаете, где мы? — прошептала Андреа.

— Вот он хорошо знает это место, — ответил лейтенант, кивнув на Кауэрта.

— Значит, где-то рядом убили Джоанну? — тихо спросил журналист.

— Да, — подтвердил Браун.

Все напряженно прислушивались. Из соседнего куста вспорхнула птичка, что-то зашуршало — наверное, поспешно уползала змея. Несмотря на жару, Кауэрта била дрожь. Где-то высоко в кронах деревьев пробежал ветерок.

— Он здесь. — Браун показал на прогалину между трясиной и лесом.

Освещенная солнцем прогалина была шириной ярдов десять, не больше. На другой ее стороне тропа, по которой они шли, скрывалась в чаще леса.

— За этой прогалиной болото, — негромко объяснил лейтенант. — Оно простирается на много миль, вплоть до соседнего округа. Фергюсон может сделать две вещи: во-первых, он может пойти через болото, но там легко заблудиться или утонуть, или его слопает аллигатор, или укусит змея, а если он и выберется на другую сторону, то будет весь мокрый и грязный, и там можем поджидать его мы. А во-вторых, он может попробовать перехитрить нас: пропустит нас вперед, а сам вернется назад тем же путем, каким сюда пришел, сядет в машину, умчится в Алабаму — и поминай как звали.

— Как же он пропустит нас вперед?! — удивился Кауэрт.

— Он подождет, пока мы не проскочим мимо него по одному, например на этой прогалине.

— Скорее, он всех нас тут перестреляет, — заявила Андреа.

— Что же нам делать? — борясь со смертельной усталостью, спросил журналист.

— Попробуем не дать ему нас убить, — пожал плечами Тэнни.

— Я так и знал, что все этим кончится, — уныло разглядывая прогалину, пробормотал Кауэрт. — Как хорошо, оказывается, в лесу! Совсем не хочется вылезать на открытое место.

Браун кивнул, немного приподнялся и стал разглядывать прогалину. Это было идеальное место для засады. Он сам подстерегал бы своих преследователей именно здесь. Обойти прогалину было невозможно — ее можно было только перейти. Лейтенант злился на болото, которое явно вступило в сговор с Фергюсоном, помогая ему скрыться. Каждое дерево, каждый кустик мешал им, но помогал Фергюсону.

Надо было идти вперед — другого выхода не было. Браун, с револьвером в руке, вышел на прогалину и внимательно прислушался. Следом, вцепившись обеими руками в пистолет, двинулась Шеффер. «Здесь нам конец!» — думала она. Ей хотелось только одного — хотя бы перед смертью сделать что-нибудь полезное.

Кауэрт заставил себя подняться на ноги и присоединился к двоим детективам.

В лесу царила мертвая тишина. Лейтенант чувствовал, что его держат на мушке. Дышать было все труднее, и страшно хотелось заорать во все горло.

Кауэрт шел из последних сил. Он почти ничего не видел перед собой, однако именно он первым уловил едва заметное движение в кустах.

— Ложись! — заорал журналист и как подкошенный рухнул на землю, удивляясь тому, что еще не лишился чувств от страха.

Тэнни Браун тоже упал и тут же перекатился на бок в положение для стрельбы, хотя понятия не имел, в какую сторону вести огонь.

Андреа осталась стоять, она хрипло заорала, повернулась в сторону зашевелившихся кустов и выстрелила в них наугад. В ответ прозвучали три выстрела из револьвера Фергюсона.

Браун затаил дыхание, когда пуля ударила в землю рядом с его головой. Андреа заорала от боли и упала на землю, как птица с подбитым крылом, сжимая рукой простреленный локоть. Кауэрт схватил ее за одежду и подтащил к себе, а лейтенант поднялся во весь рост с револьвером в руках, но никого не увидел, только услышал, как трещат кусты. Это удирал Фергюсон.

Мэтью застывшим взглядом смотрел, как на пистолет в безжизненной руке женщины стекает кровь. Неведомая сила заставила журналиста вскочить на ноги. В этот момент, сам того не осознавая, Мэтью Кауэрт переступил какую-то роковую черту.

Почти наугад, ни о чем не думая, журналист стал палить по деревьям и кустам, где трещали ветки под ногами Фергюсона. Выпустив все остававшиеся в обойме восемь пуль, Кауэрт еще несколько раз нажал на спусковой крючок, опустил пистолет и стал прислушиваться к далеким отголоскам эха собственных выстрелов.

Несколько мгновений никто не шевелился. Андреа застонала от боли у ног Кауэрта, и журналист наклонился к ней. Тэнни Браун тоже сбросил оцепенение: он осмотрел рану и увидел торчавшую из руки раздробленную кость. Из раны хлестала кровь — пуля перебила женщине артерию. Оторвав от полы пиджака полосу ткани, Браун скрутил из нее самодельный жгут и перетянул им раненую руку, помогая себе, как рычагом, веткой, которую отломил от ближайшего дерева. Тэнни работал быстро и умело, как на войне. Когда кровотечение удалось остановить, лейтенант поднял голову и посмотрел на Кауэрта, стоявшего на краю прогалины с пистолетом в руке.

Журналист наклонился, потрогал землю и поднялся, разглядывая свою руку:

— Кажется, я в него попал. — Он показал Брауну испачканные кровью пальцы.

Кивнув, лейтенант поднялся на ноги.

— Останьтесь с ней, — велел он журналисту, показывая на раненую женщину.

— Нет, я пойду с вами! — заявил Кауэрт.

Андреа застонала.

— Останьтесь с ней! — приказал лейтенант Браун.

Журналист открыл рот, чтобы что-то возразить, но полицейский перебил его:

— Фергюсон — мой!

Кауэрт тяжело задышал, его захлестывали эмоции. Вспомнив о том, что именно он заварил всю эту кашу, он твердо решил расхлебать ее до конца. Но Андреа вновь жалобно застонала, и журналист понял, что выбирать не приходится.

Лейтенант бросился напролом сквозь ветки и колючие кусты, цеплявшиеся за одежду, обдиравшие руки и старавшиеся выцарапать ему глаза. Тэнни понимал, что раненый Фергюсон побежит по прямой, и несся изо всех сил, стараясь наверстать время, которое потерял, занимаясь раной детектива Шеффер.

На краю прогалины Браун увидел пятно крови. Следующее алое пятно виднелось ярдах в пятнадцати в сторону болота. Пробежав еще около пятнадцати футов, он заметил следы крови на зеленой листве.

Где-то впереди было болото.

Тэнни мчался, не разбирая дороги, сквозь лианы и папоротники. В ярости он крушил все на своем пути и увидел Фергюсона, только столкнувшись с ним нос к носу.

Убийца стоял лицом к лейтенанту, прислонившись спиной к кривому стволу мангрового дерева на самом краю черного болота. По ноге у Фергюсона струилась кровь. Он держал перед собой револьвер и был готов расстрелять Брауна почти в упор.

«Мне конец!» — успел подумать Тэнни.

Он оцепенел от страха. Перед глазами у него промелькнули лица дочерей, отца, друзей… Мир перед ним застыл, словно в кинопроекторе заело пленку. Браун хотел броситься на землю, упасть навзничь, куда-нибудь спрятаться, но был не в силах пошевелить ни рукой ни ногой. С огромным трудом он поднял руку и провел ладонью по лицу.

У лейтенанта внезапно до пределов обострились слух и зрение. Он отчетливо увидел, как курок револьвера пополз назад, а потом стремительно полетел вперед.

Тэнни хотелось заорать, но он не смог издать ни звука, только услышал, как дважды сухо щелкнул курок револьвера, в котором кончились патроны. Щелчок был негромким, но Брауну показалось, что это грохочет паровой молот.

Лицо у Фергюсона вытянулось от удивления. Он посмотрел на револьвер в руке, как на уличенного во лжи священнослужителя.

И тут лейтенант все-таки бросился на землю. Он медленно приподнялся и в свою очередь прицелился в Фергюсона. Тот поморщился, а потом пожал плечами и с обычным издевательским видом поднял руки вверх.

Тяжело дыша, Тэнни Браун прислушивался к звучавшим у него в голове голосам. Одни голоса твердили ему о долге, а другие — о мести. Взглянув на убийцу, лейтенант вспомнил слова Фергюсона: «Вы не можете ровным счетом ничего мне сделать, Тэнни Браун!» Эти слова взвыли и загудели у него в голове, как ураганный ветер, так что он даже не услышал собственных выстрелов и понял, что стреляет, только по отдаче револьвера в руке.

Пули отшвырнули Роберта Эрла Фергюсона в колючий кустарник. Несколько мгновений он корчился от боли, а потом в глазах убийцы появилось удивленное выражение.

Минуты тянулись бесконечно, как часы.

Браун стоял на коленях перед трупом убийцы, стараясь прийти в себя. На земле валялся выпавший из мертвой руки Фергюсона короткоствольный револьвер. Увидев его, Тэнни вспомнил смех Брюса Уилкокса, вновь услышал его голос. Лейтенант понял, что Фергюсон мог заполучить это оружие только одним способом, и чуть не заплакал. Покосившись на труп убийцы, Браун пробормотал: