Ульяна Соболева - Катерина. Из ада в рай, из рая в ад

• Название: Катерина. Из ада в рай, из рая в ад
• Автор: Ульяна Соболева
• Жанр: Исторические любовные романы

В 18 веке для России настали трудные времена, в 1768 г. грянула война с Турцией.

Молодая княжна, рожденная в грехе от французского шпиона, насильно выдана замуж за нелюбимого в обмен на свободу. Она борется за любовь к единственному мужчине всей своей жизни — отважному морскому офицеру, с которым злая судьба разлучает ее вновь и вновь. Она познает все: горечь утраты и безмерное счастье, нищету и несметные богатства, славу и позор, будет блистать при дворе и умирать от голода без гроша за душой. Все ради него, единственного, за любовь за любовь которого не жалко и умереть.

С каторжного судна сбежала заключенная, дочь заговорщика, опального графа Арбенина. Совершить дерзкий побег помог отчаянный морской офицер Сергей Соколов, полюбивший преступницу, вопреки чести и убеждениям. Но уже спустя пару недель беглянка сверкает во всей красе, при дворе, об руку с женихом — молодым князем Потоцким. Что это? Брак по любви или очередная тюрьма? Кого любит загадочная красавица? Ведь ее расположения добиваются многие знатные особы при дворе. На фоне дворцовых интриг и заговоров, цветет запретная любовь золотоволосой княгини и молодого морского офицера. Сможет ли он простить коварную изменницу? Сможет ли она быть с тем, кому отдала свое сердце, но не руку.

---

Свела счеты с жизнью, сердешная, не выдержала позора… Но злые языки говорили, что это князь утопил неверную супругу, хотя доказательств тому не было. Спустя три месяца после похорон Павел Федорович дал свое имя новорожденной — ее окрестили и нарекли Екатериной.

В тот же день, 21 сентября 1745 года, крестили и другую Екатерину. Будущую императрицу всея Руси — Екатерину вторую, Великую.

1 ЧАСТЬ Из огня да в полымя

1 ГЛАВА Заключенная

Утро выдалось не из солнечных — на дворе стояла ранняя осень, по утрам было довольно прохладно, моросил мелкий, колючий дождь и дул пронизывающий ветер.

Сергей Соколов, офицер морского кадетского корпуса, стоял у трапа военного линейного корабля «Енисей», курил табак и с презрением смотрел на толпу заключенных женщин, которых конвоиры выстраивали на плацу, перед отплытием в ссылку, в Архангельск.

Молодой граф поежился от холода и плотнее закутался в военный плащ, задрал голову и посмотрел на небо. Тучи немного разошлись, кое-где просвечивала яркая голубая лазурь; вот-вот покажется солнце. Мужчина недовольно поморщился: ну почему именно ему было поручено выполнить это задание, такое ненужное и унизительное для морского офицера — перевозить заключенных на военном судне?.. И это — вместо того, чтобы отправиться в увольнительную вместе с братом! Хотя он знал, чем заслужил гнев своего покровителя и учителя Наганова, и тут же разозлился сам на себя, вспомнив, что именно натворил не далее, как неделю назад.

Сергей был моряком с самого детства, с тех пор, как помнил себя. Он попал в морскую шляхетскую академию вместе со старшим братом Глебом. По протекции самого Наганова, который был близок с их покойным отцом и похлопотал у Елизаветы Петровны о судьбе сирот. Сергей жил в казармах вместе с братом, который тут же поступил на обучение, и по достижении тринадцати лет и сам стал кадетом. Выучился, дослужился до чина офицера. Но из-за его несносного характера повышение по службе застопорилось. Он был ужасно вспыльчив — загорался, как спичка, отчего часто ввязывался в драки и переделки, и был неизменно дерзок со старшими по званию. Женщины находили его неотразимым, он был их любимцем, и именно из-за них регулярно попадал в неприятные ситуации.

Но в этот раз он перегнул палку — закрутить роман с женой князя Стрельцова, капитан-лейтенанта, да еще иметь наглость вызвать на дуэль несчастного рогоносца, заставшего их с поличным! Поединок не состоялся — о нем донесли Наганову, и горе-дуэлянт просидел в карцере три дня, пока Алексей Иванович хлопотал о переводе Стрельцова в командование другой ротой. Как только Соколов вышел из карцера, то был немедленно вызван в кабинет самого Наганова.

— Унтер-лейтенант Соколов по вашему приказанию прибыл! — Сергей отдал честь и выпрямился по стойке смирно.

Нагаев был мужчиной средних лет, невысоким, полным, с волосами, посеребренными сединой и с добродушным, бородатым лицом. Он любил этого строптивого мальчишку, но за провинности наказывал строго.

— Вижу, вижу, Соколов… Вы давеча снова отличились, но на этот раз все обошлось не только дракой. — Наганов смерил молодого графа суровым взглядом, казалось, способным прожечь непокорного лейтенанта насквозь.

Сергей опустил глаза и шмыгнул носом. Сразу засаднила ушибленная бровь.

— Что же вы молчите, Соколов? Вам нечего сказать в свое оправдание? Вы, впрочем, как и всегда, ввязались в переделку из-за женщины. Но на это раз!.. — Нагаев стукнул кулаком по столу. — На этот раз вы, лейтенант, перешли все границы! Мало того, что вы обесчестили доброе имя Стрельцова, вы еще посмели вызвать его на дуэль прямо у меня под носом! Неужели вы думали, что я об этом не узнаю?!

— Обесчестил?! Да его жена с доброй половиной гарнизо…

— Молчать! — рявкнул Алексей Иванович, не давая закончить оскорбительную фразу. — Молчать же!! Как ты смеешь мне дерзить, наглый мальчишка?! Провинился — молчи! Ты знаешь, что виноват! Ух, если бы не отец твой и не Глеб, гнал бы я тебя в три шеи!!

Нагаев, конечно, лукавил — Соколов был чудесным моряком и очень успешным учеником. Слепо был предан службе, родине и товарищам по оружию.

— Виноват, ваше сиятельство! — пробормотал юноша.

Нагаев смягчился, но напускная строгость не сходила с его лица.

— Управы на вас нет, оболтусов! Шатаетесь без дела, вот и беситесь!

— Ваше сиятельство, мы вот уже несколько месяцев сидим без дела… Женщин в глаза не видели!

— Будет тебе дело, Соколов! Тебе, твоему брату и Воронову. Завтра нужно будет снарядить «Енисей» — отправитесь в Архангельск. Повезете политических и особо опасных преступниц, заговорщиц. Ясно?! Это дело государственной важности! Они должны прибыть в указанное место в указанное время, и именно ты будешь отвечать за них головой.

Соколов покраснел от злости.

— И это — задание морскому офицеру? Быть конвоиром у баб?! У воровок? Убийц? Заговорщиц?

— Обсуждению не подлежит! Ты и твои «секунданты» выполните это задание, а потом посмотрим, что с вами делать дальше…

— Мы хотим воевать!

— Навоевался уже! Да так, что стыдно смотреть на тебя. Вон с глаз моих! Поговорим, когда вернетесь. Вот как переведу тебя в эскадру графа Орлова… Чертовски ты надоел мне, Соколов!

Сергей вздрогнул от неожиданности, и радостно забилось сердце.

— Я? К Алексею Григорьевичу?!

На его лице читался искренний восторг: эскадра графа Орлова — это прямая дорога в будущее. Это сражения, дальние плавания, а так же возможность бывать при дворе во время длинных отпусков.

— Ступай, ступай! Выполнишь задание, и поговорим.

…Из мечтаний его вывели крики конвоиров.

— Так, по одной поднимаемся по трапу. По одной я сказал! Не толкаться, все успеете! Разговоры прекратить!!

Сергея передернуло от отвращения. Вот они, отбросы общества, без лица и без имени. Скоро они канут в небытие в далекой ссылке.

Женщины болтали, некоторые смеялись, грязно ругались, кто-то плакал, — их было не больше двадцати. Все одеты в коричневые платья из грубого сукна, серые платки и обветшалые, старые тулупы, побитые временем и молью.

Внезапно подул ветер, и Сергею вдруг показалось, что среди этих серых голов в арестантских платках словно золото блеснуло. Это порыв ветра сорвал платок с головы одной из заключенных. Ее волосы огненно полыхнули в серой массе, засияли. Все стихли и зачаровано смотрели на это чудо. Из-за туч выглянуло солнце, и волосы девушки засверкали сильнее, ярче, словно споря с самим солнцем. Первым опомнился рыжий конвоир, он поднял платок заключенной и дернул ее за локоть.

— Быстро голову накрой! Опростоволосилась тут… Там тебе вмиг патлы повыстригут, чтоб живность не завелась!!

Он громко заржал своей шутке. Девушка захохотала вместе с ним звонким, переливчатым смехом, а потом плюнула рыжему в лицо. Женщины заулюлюкали, а конвоир дернул бунтарку за волосы и замахнулся.

— Ах ты, ведьма! — Еще миг, и его тяжелая, здоровенная ручища обрушится на золотистую головку заключенной… Но в этот момент запястье перехватила другая рука и сильно сжала.

— Прекратить немедленно!

Конвоир метнул на Сергея злобный взгляд.

— Я не позволю насилия на этом судне! Ни я, ни капитан этого корабля! Я командую этой операцией, и именно я распоряжаюсь заключенными. Без моего ведома здесь не происходит ничего. Кому не нравится, может сойти на берег!

Их глаза встретились, и рыжий, не выдержав, отвел взгляд и отдернул руку; ткнул платок в руки заключенной. Девушка даже не обернулась, она подняла головку и уставилась на Сергея. А он от этого взгляда, казалось, рухнул на бешеной скорости вниз, с огромной высоты. И сердце вдруг замерло, пропустило несколько ударов и забилось с такой силой, что, казалось, сломает ребра. На своем веку он видел предостаточно женщин, — очень красивых и просто хорошеньких, но ни одна из них не ослепляла настолько, что хотелось зажмуриться.

Эта же смотрела на него огромными, миндалевидными глазами цвета полевых васильков или лазурного неба весной под гордо изогнутыми бровями. Маленький курносый носик, чувственный, пухлый, алый рот с капризно изогнутой, словно бы сердечком, верхней губой. Остренький подбородок, треугольное кошачье личико. Золотые волосы в сочетании с нежной ослепительно-белой кожей делали ее похожей на ангела. На лице этой женщины-ребенка, юном и соблазнительном, не читалось страха; дерзко и с вызовом смотрела она на лейтенанта, гордо вскинув головку в ореоле вьющихся волнами роскошных волос.

Соколов судорожно сглотнул слюну. В горле резко пересохло. Девушка ловко повязала платок на голове и поднялась вверх по трапу. Сергей проводил ее глазами, полными восхищения. Казалось, что на ней не было грубого мешковатого платья и стоптанных арестантских башмаков — такой легкой была ее походка. Соколов почувствовал, как его спина покрылась бусинками пота, несмотря на прохладу. Об инциденте уже все забыли, заключенные успели подняться по трапу и за ними медленно, лениво поднимались конвоиры.