Патриция Уилсон - Навстречу судьбе

• Название: Навстречу судьбе
• Автор: Патриция Уилсон
• Издательство: Радуга
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-05-004427-8

Двадцатичетырехлетняя англичанка Дженна получает из Франции известие, что ее отец при смерти. Своего отца, художника, шестнадцать лет назад бросившего ее мать ради другой женщины, Дженна считает виновником семейной трагедии, отравившей ее детство. Прибыв во Францию, Дженна не застает отца в живых, но знакомится с его женой и своим сводным братом Аленом, к которому начинает испытывать весьма противоречивое чувство, похожее то на ненависть, то на любовь. Исцеляясь от прошлого, Дженна оказывается перед угрозой крушения настоящего.

---

Он с раздражением взглянул на Дженну, не сводившую с него испуганного взора. Темные глаза француза вспыхнули, едва он перевел взгляд на ее волосы. Большой рот сжался, словно одного вида Дженны было достаточно, чтобы привести его в бешенство.

— Если бы вы сели, мадемуазель, и соизволили пригласить меня последовать своему примеру, мы смогли бы начать утомительный, но неизбежный разговор.

— Простите. — При этом неодобрительном замечании щеки Дженны залил нежный персиковый румянец. — Боюсь, вы застали меня врасплох. Прошу вас, садитесь, месье.

— После вас, мадемуазель Брайант. — Француз почти не скрывал нетерпения, он, очевидно, желал поскорее высказаться и уйти.

До этой минуты Дженна не понимала, как она слаба, но сейчас ей пришлось крепко вцепиться в спинку дивана. В больнице ей объяснили, что стекло перерезало артерию и без переливания крови не обойтись. Состояние Дженны, оставлявшее желать лучшего, сейчас значительно ухудшилось: гость встревожил ее, и тревога не прибавила Дженне сил.

Как только она сдвинулась с места, стало ясно, что ее неподвижность была обороной, а не вызовом. Не успела Дженна сделать и двух шагов, как гость бросился к ней через всю комнату.

— Mon Dieu[1]. Да вы нездоровы! Значит, потому вы так бледны?

Казалось, Лемаршан искренне потрясен, его голос стал глухим и взволнованным, и Дженна с трудом удержалась от искушения разыграть из себя полного инвалида — а так хотелось отплатить ему за прежний пренебрежительный тон. Однако под взглядом гостя ей не осталось ничего иного, как сказать правду.

— Я не больна, месье, просто утомлена. Я попала в аварию и вернулась домой из больницы только вчера вечером.

— Depuis quand?[2]

Дженна ответила гостю удивленным взглядом синих глаз, и тот пожал плечами, недовольный собственным неожиданным переходом на родной язык.

— Сколько вы там пробыли, мадемуазель? Когда произошла авария?

— Чуть больше двух недель назад — на следующий день после получения вашего письма, месье Лемаршан.

— Понятно. — К удивлению Дженны, гость взял ее под руку, решительно побуждая опереться на него, и помог сесть. — Что это была за авария, мадемуазель?

— Машину занесло, и она врезалась в стеклянную витрину. К несчастью, я находилась поблизости, и стекло угодило мне в ногу.

— Эта травма была единственной?

Лемаршан занял кресло напротив и пристально оглядел собеседницу. Даже в деловом костюме он казался не просто хорошо одетым, а суперэлегантным, и Дженна не могла не задаться мысленно вопросами, что он за человек и чем зарабатывает себе на хлеб. На вид Лемаршану было лет тридцать пять — тридцать шесть, и выглядел он преуспевающим во всем. В его манерах чувствовалась пугающая властность, от него веяло силой и богатством. Ответ на его вопрос дался Дженне с трудом, но гость, по-видимому, не ожидал ничего иного.

— Да… Но она оказалась нешуточной.

— Если бы не авария, вы приехали бы во Францию?

Лемаршан взглянул на нее так, словно побуждал дать утвердительный ответ, словно в этом случае согласен был простить ее с высокомерным снисхождением. Неожиданно вспыхнувшее в Дженне раздражение почти полностью убило трепет по отношению к незнакомцу. К тому же, усевшись, она чувствовала себя не так уж плохо, а чутье убеждало ее быть настороже.

— Не знаю, месье, — солгала она. — Тот день был последним учебным днем в школе, и я собиралась позвонить позднее, хотя еще и не решила, что скажу вам.

— В школе? — По какой-то причине он уцепился за это слово и пропустил мимо ушей остаток фразы.

— Я учительница, месье Лемаршан. Преподаю английский в школе для девочек. — Лемаршан смотрел на нее в упор, пока Дженна не начала испытывать неловкость и волнение. Выражение в темных глазах гостя значительно смягчилось, но все-таки эти глаза словно впивались в Дженну, вызывая в ней нелепое желание виновато опустить голову.

Вместо этого она ответила Лемаршану вызывающим взглядом.

— Думаю, пора вам сообщить, почему вы явились сюда, месье.

— Разумеется, мадемуазель. — Он откинулся в кресле и прекратил пристальный осмотр, отвечая Дженне более мирным взглядом. — Я прибыл сюда потому, что отец оставил вам наследство. Перед отъездом я должен выяснить, как вы намерены поступить с ним.

— Наследство?! — Отец Дженны был художником, и, по словам матери, не очень удачливым.

— Да, наследство, мадемуазель. Дом во Франции, в котором ваш отец прожил пятнадцать лет. Он поселился там с моей матерью сразу же после их свадьбы. Много лет назад я тоже время от времени гостил там. Некогда теплый, уютный дом стоит теперь одиноким и опустевшим — потому что ваш отец умер. Вы являетесь его дочерью, и закон помнит о вас.

Дженна тупо уставилась на собеседника, перестав понимать его. Ален Лемаршан! Значит, он приходится ей сводным братом? Расселл Брайант женился на его матери, зажил счастливо, поселился в уютном доме. Закон не забыл о ней. А вот отец забыл, отверг родную дочь и принял чужого сына с распростертыми объятиями. Сколько лет тогда было ее сводному брату? Двадцать или двадцать один? Достаточно, чтобы самому позаботиться о себе. Ей, Дженне, в то время было всего восемь.

Персиковый румянец вновь выступил на ее щеках, на сей раз от гнева и горечи. Дженна не нуждалась в наследстве, оставленном отцом, и собиралась недвусмысленно заявить об этом Алену Лемаршану. Если ему настолько дорог этот дом, пусть уходит отсюда и живет в нем сам, купаясь в счастливых воспоминаниях.

Трепет Дженны перед элегантным гостем исчез. Сейчас она понимала только, что он тоже приложил руку к испытанному ею в жизни обману, и это чувство вызывало в Дженне холодную ярость.

— Сожалею, что из-за этого вам пришлось ехать в такую даль, месье Лемаршан: Можно было поручить это дело юристам, я уже привыкла общаться с ними. В Англии у меня есть поверенный, который может взять все хлопоты на себя.

Секунду Лемаршан пристально смотрел на нее. Стоило Дженне повысить тон, как осмотр в упор возобновился, но девушке удалось сохранить на лице невозмутимое, холодное выражение, хотя душа у нее заныла от давнего горя, от ощущения своей брошенности и малоценности. Этот комплекс вызвал в ней отец много лет назад, а Дженна до сих пор не могла победить его. Такого наследства ей вполне хватало.

— Я приехал потому, что счел это своим долгом, — спокойно сообщил ей Лемаршан, хотя ледяное выражение лица Дженны его смущало, он не знал, как выразить свою участливость наиболее убедительно. — Понимаю, вы слишком молоды, и…

— Двадцать четыре года — это уже не юность, месье!

— Это уже преклонный возраст, — съязвил он, вновь заставив Дженну залиться румянцем. — Оставим в покое ваши годы. Мой долг — повидаться с вами и все объяснить.

— По-моему, здесь нечего объяснять, — резко возразила Дженна. — Мне оставлен дом во Франции — с этим все ясно, и кроме того, я собираюсь…

Вознамерившись было сгоряча выпалить, что она не примет никакого наследства, Дженна вдруг осеклась. Слова застыли у нее на губах, когда Лемаршан поднялся и начал нервно вышагивать по комнате, сунув руки в карманы.

— Не совсем так, мадемуазель, — отчетливо произнес он, поворачиваясь к Дженне. — Французские законы о наследовании совсем не похожи на те, к которым привыкли вы. У вас есть наследство, и это наследство — недвижимость. Однако вам принадлежит не дом во Франции, а только часть дома. Оставшиеся две части поделены между двумя людьми.

— Значит, отец не оставил завещания? — Даже перед смертью он не подумал о ней! На лице Дженны отразилось разочарование. Лемаршан не упустил это из виду: в его глазах мелькнуло странное выражение, и Дженна сочла, что им движет жадность.

— Да, не оставил, но это ничего не меняет. Он не имел права завещать весь дом вам. Дом должен отойти моей матери, поскольку это ее дом. — Голос Алена Лемаршана снова стал холодным, в глазах появился ледяной блеск. — Собственность во Франции подлежит разделу, мадемуазель, — таков закон. Следовательно, после смерти вашего отца дом принадлежит моей матери, мне и вам.

— Понятно. — Дженна покусала губу и подняла голову. — Значит, дом продадут, а деньги разделят между нами…

— Кроме того, там есть земельный участок, — продолжал Лемаршан, раздраженно перебив Дженну. — Но ни его, ни дом незачем продавать. Я уже отписал свою долю матери. Надеюсь, вы сделаете то же самое.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Это заявление на минуту лишило Дженну дара речи, и когда она опомнилась, ее лицо в рамке светлых волос пылало от гнева.

— Может, вы объясните, почему ожидаете от меня такого поступка?

— Этот жест выглядел бы достойно. — Лемаршан спокойно встретил ее взгляд. — Ваши глаза иногда добреют, к тому же вы еще молоды и, полагаю, способны испытывать сочувствие. Моя мать была счастлива там пятнадцать лет. Это ее дом.