Александр Белов - Бригада 15. Тень победы

• Название: Бригада 15. Тень победы
• Автор: Александр Белов
• Издательство: Олма Пресс
• Жанр: Боевик
• Год: 2005

Бандитами не рождаются. Об этом основанная на реальных фактах книга о дальнейшей судьбе Александра Белова и событиях, произошедших после выстрела на эстакаде.

2004 года.

 Мафия бессмертна. Она была всегда, во все времена с тех пор, как появилась частная собственность. Она подобна тайге, где ежегодно гибнут тысячи деревьев, но на их место встают тысячи новых. Почему так происходит, не знает никто. Просто одних засасывает криминальный водоворот, а других нет. И нужно обладать железной волей, чтобы, попав в крутящуюся воронку, заставить себя нырнуть поглубже и выплыть у спасительного берега, как это сделал Александр Белов. Но судьба снова испытывает его и ставит перед выбором: убивать или не убивать.

Американский мафиозо задался целью любым способом уничтожить Белова. Можно ли в такой ситуации не противиться злу насилием?

---

Сергей, помня о той сокрушительной силе, которая была скрыта в правой перчатке чемпиона, тоже не спешил наседать. Они словно исполняли военный танец, не желая приближаться друг к другу Это прощупывание противника, выбор дистанции и позиции для атаки продолжалось почти минуту и, несомненно, было более выгодно Пейтону, поскольку именно в его выносливости сомневались скептики, а он сейчас совсем не тратил сил.

В какой-то момент Степанцов это понял и двинулся вперед более уверенно. Теперь он не давал Пейтону маневрировать; быстрыми перемещениями отсекал пути отступления, оттесняя противника в угол. Его левая рука атаковала под разными углами, нанося джеб за джебом; правой Степанцов постоянно делал обманные движения, показывая, что он заряжен на сильный удар.

Пейтон отстреливался и наивно пытался поймать Сергея на встречном движении; но Степанцов все это прекрасно видел по работе ног Ларри. Когда Пейтон переносил тяжесть тела на переднюю ногу, Сергей на мгновение замирал, откладывая удар; затем делал обманное движение корпусом и вместе с ударом шел вперед. Он отсекал Пейтона от пространства ринга, постепенно загоняя чемпиона в угол, тогда как сам оставался свободен.

Естественно, Лейтону- это не понравилось; если с первого же раунда упустить позиционное преимущество и позволить противнику диктовать ход поединка, то ничем хорошим это не кончится. Бокс — это сила, техника, тактика и стратегия, но в не меньшей степени бокс — это борьба двух характеров. И когда один из бойцов начинает доминировать, это означает, что он получил психологическое превосходство. И рано или поздно Это превосходство выльется в несколько хороших ударов, ставящих точку в поединке.

Этого Пейтон допустить не мог. Волей-неволей ему пришлось обороняться более активно, угрожая хитроумными контратаками. Но Степанцов без труда читал рисунок боя. Он ускорил темп, тем самым заставив и Лейтона действовать быстрее. Атаки стали более острыми, а удары — тяжелыми. В этот момент прозвучал гонг, и первый раунд закончился.

Сергей вернулся в угол.

— Все правильно! — говорил Белов, обмахивая его полотенцем. — Дави его, не отпускай! Раскручивай на активные действия, не давай отдыхать. Побольше атакуй — стандартными комбинациями, И главное — не зажимайся! Чувствуй себя свободным!

Степанцов понимал, что Саша все говорит правильно. Во втором раунде надо обязательно прибавить. Сил у него было полно; главное — не растратить их попусту, выплеснуть энергию в мощные удары, достигающие цели. Прозвучал гонг. Степанцов вскочил со стула и бросился вперед.

Шмидт сидел перед экраном монитора лимузина, но не обращал внимания на порхавших по рингу боксеров. У него было более важное задание. Он разбил улицу на секторы и старался каждому уделять внимание с небольшим перерывом в секундах. Вдруг из-за угла показался странный субъект. Он едва держался на ногах, выписывавая невообразимые кренделя, но каким-то чудом умудрялся удерживать в руке огромный, толщиной с пожарный рукав, хот-дог, обильно смазанный кетчупом и горчицей. Время от времени он останавливался и пытался откусить изрядный кусок, но коварная земля уходила из-под ног, и человек снова начинал балансировать, стараясь обрести шаткое равновесие.

Он приблизился к лимузину, где сидел Шмидт, и еле заметно подмигнул. Немного прошел в сторону багажника и оперся спиной на машину. Теперь обе руки у него были свободны, и человек, крепко обхватив хот-дог, снова поднес его ко рту. Шмидт через наружное зеркало следил за всеми его перемещениями.

Едва он увидел, как пьяница пристроился к лимузину, Шмидт выскочил на улицу и схватил любителя хот-догов за шиворот.

— Эй! А ну пошел отсюда! Гоу, гоу! — добавил он для ясности по-английски.

Бродяга был вовсе не маленьким, но, видимо, сил у него совсем не осталось — все ушло на борьбу с гравитацией. Пьяница покачнулся, а здоровенный пинок, которым Шмидт сопроводил свои слова, резко изменил направление его движения.

Мужчина полетел прямиком на второй черный «Кадиллак». Хот-дог вырвался у него из рук и плюхнулся на моторный отсек лимузина, заставив Реваза вздрогнуть. Бродяга бросился ловить свой ужин, но сделал это так неаккуратно, что вся горчица, перемешавшись с кетчупом, выдавилась на лобовое стекло и сверкающий капот. Придурок продолжал хлопать по нему обеими руками, будто ловил убегающую мышь.

Реваз выругался и вылез из-за руля. На помощь ему пришел Шмидт, и они вдвоем принялись мутузить пьяного бездельника. Он не пробовал защищаться — только закрывал голову руками. Он даже не ругался, что, вообще говоря, было несколько странно, а только все время повторял: «Ноу! Ноу!»

Наконец Ревазу и Шмидту стало жаль бедолагу, и они его отпустили. Пьяница вытер лицо рукавом, отбежал на безопасное расстояние и, выставив вверх средний палец, снова закричал: «Ноу!» Шмидт запустил в бродягу остатками растоптанного хот-дога, и он, еще раз проорав свое «Ноу!», скрылся за углом.

Шмидт покачал головой и процедил сквозь зубы:

—          Дубина! Говорил же ему: кричи «фак»! Неужели так трудно запомнить?

Но в целом он остался доволен спектаклем. Витек, хоть и не знал по-английски ничего, кроме «йес» и «ноу», выглядел убедительно. Во всяком случае, Ре-ваз ему поверил.

Коротышка всплеснул руками и, глядя на жирное отвратительное пятно, блестевшее на капоте, сокрушенно сказал:

—          Придется мыть машину. Босс будет недоволен.

—          Конечно, недоволен! — поддакнул Шмидт. — Может, тебе по-быстрому смотаться на мойку?

Реваз молча прикидывал, успеет ли он обернуться до выхода Буцаева.

Шмидт словно прочитал его мысли.

—          Успеешь, — сказал он. — Сейчас... — он заглянул в салон. — Всего-то второй раунд.

Реваз посмотрел на часы, потом на пятно из горчицы и кетчупа. Затем снова на часы... И махнул рукой.

—          А, ладно! — он сел за руль, завел двигатель, и черный лимузин сорвался с места.

Шмидт проводил его взглядом. Когда «Кадиллак» скрылся за поворотом, движения Дмитрия стали вдруг резкими, и порывистыми. Он запрыгнул в салон, выключил трансляцию боксерского матча, вышел в главное меню и нашел систему спутникового слежения за наземными объектами. Благодаря своему увлечению самолетами он изучил современные навигационные системы вдоль и поперек. Шмидт выбрал из списка буцаёвский лимузин и нажал «ввод». На экране показалась мерцающая точка, удалявшаяся на северо-запад от «Мэдисон сквер гарден».

В стекло с противоположной стороны кто-то постучал. Шмидт отключил блокировку замков и открыл дверь. Витек скользнул на переднее сиденье.

—          Ты чего так сильно пинаешься? — сердито сказал он.

—          Чтобы все выглядело по-настоящему.

—          По-настоящему? — Витек потер ушибленное место. — В следующий раз ты будешь бродягой, а я сяду за руль. Тогда посмотришь, что значит «по-настоящему».

—          Если мы сейчас с тобой оплошаем, — веско сказал Шмидт, продолжая наблюдать за светящейся точкой на экране, — то, следующего раза может и не быть. Понял?

Витек кивнул. Шмидт медленно тронул машину с места. Он ехал на северо-запад, следом за «Кадиллаком» Буцаева. Компьютерная система работала в режиме спутниковой навигации, поэтому он не мог видеть трансляцию боя...

XLI

Второй раунд и перерыв уже закончились, и начался третий раунд. Степанцов постарался взвинтить темп до предела. Он работал обеими руками, наскакивал на Пейтона, бил классические комбинации — двойки и тройки — и вовремя уходил от ответных ударов, особенно остерегаясь правой руки Ларри.

Пейтону ничего не оставалось, кроме как принять навязанные ему правила игры. Стоять у канатов было себе дороже: тогда длиннорукий Степанцов расстрелял бы его со средней дистанции. Чемпион мира пробовал сбить накал. Он несколько раз пытался провести акцентированный удар в корпус претендента, но его железный кулак неизменно попадал в пустоту

Когда удары не достигают цели, боксер устает гораздо сильнее, чем если бы он бил по защите соперника. К середине третьего раунда Пейтон оставил эту затею — , сбить скорость Степанцова несколькими точными ударами в туловище. Он больше не шел вперед, а, наоборот, терпеливо дожидался Сергея, вытягивая его на себя.

Но Степанцов хорошо знал этот прием. Хотя он и действовал очень быстро, но при этом был весьма расчетлив. Любые попытки Пейтона войти в клинч он пресекал молниеносным уходом на дистанцию; причем отходил всегда с ударом, так что Ларри не решался его преследовать.

Степанцов разрывал расстояние, делал короткую паузу, за которую успевал наметить новые направления атаки, и снова шел вперед. И шел обязательно с ударом. В третьем раунде он полностью овладел ситуацией на ринге. Пейтон держался хорошо, но только сам Сергей видел, чего ему это стоило. Не имея возможности сблизиться и войти в клинч, он принимал тяжелые удары Степанцова. И хотя Ларри пока не плыл и полностью ориентировался в обстановке, но ему нечего было противопоставить, он не мог взорвать ход поединка. В перерыве, перед четвертым раундом, Белов спросил боксера: