Юрий Щеглов - Малюта Скуратов. Вельможный кат

• Название: Малюта Скуратов. Вельможный кат
• Автор: Юрий Щеглов
• Издательство: АРМАДА
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1999
• ISBN: 5-7632-0939-7

На страницах романа «Вельможный кат» писатель-историк Юрий Щеглов создает портрет знаменитого Малюты Скуратова (?-1573) — сподвижника Ивана Грозного, активного организатора опричного террора, оставшегося в памяти народа беспощадным и жестоким палачом.

---

Толпа замерла, пораженная грандиозным по политическому размаху и человеческому драматизму зрелищем. Царь будто отрекался от власти, и людям казалось, что вместе с государем прочь двинулась исполинская рать, хотя охраны конной и пешей было совсем немного.

Воспитание чувств в XVI веке

I

Иоанн любил детей, и не только своих. В семействе боярина Федора Годунова приметил славного, не по годам развитого мальчишку и велел ему быть чуть ли не каждый день в кремлевских покоях. Борис на два года старше царевича Ивана, что особенно привлекало государя.

— Кто не любит детей — тому верить нельзя, — сказал он Малюте, когда обсуждал с главным сыскарем будущность фамилии князя Курбского. — Цена изменнику невелика: страну предал да сына бросил. Род собственный пресек, а значит, и себя не пожалел. Ты, Малюта, примерный отец — оттого и надежен, как меч, и государь тебя жалует. Кто разрушает семью, тот разрушает державу.

— Собирай детей, Прасковья, — распорядился Малюта еще в середине ноября, когда стало ясно, что отъезд в Александровскую слободу предрешен и неотвратим. — Государь велел ехать с женами и детьми!

Прасковья понимала, что возражать опасно и бесполезно. Супруг последние недели ходил мрачным и редко приезжал домой, а когда появлялся, то не сразу шел в горницу — сбрасывал одежду в сенях и долго мылся в теплой воде с глиной, лишь погодя допускал к себе дочерей и сына. Кровь чужую усердно смывал да дух поганый выветривал. Смышленые от природы, дочери росли послушными и любознательными. Когда наступил срок, Малюта позвал приглянувшегося молодого дьяка Тяглова, употребляемого в Посольском приказе в качестве писца, и предложил солидное вознаграждение, если обучит грамоте Марию и Катерину. Возле них и Максим начнет буковки складывать. Иоанновы дети читали — царевич Иван бегло, а Федор по складам. Считал младший хорошо, лучше старшего. Видно, голова у бедняги так устроена. Федор же Басманов опередил всех и возрастом и умениями. Иоанн строго следил, чтобы наследники не обижали наставников, ничем им не грозили и отвечали заданные уроки как положено. Он детей к будущности великой готовил. Малюта во всем царю подражал и устраивал таким образом, чтобы Иоанн узнавал об успехах скуратовской детворы из чужих уст. После смерти Анастасии Иоанн как-то произнес, поразив душевно Малюту:

— Без жены дома не построишь, а без царицы — царства. Ночная кукушка дневную перекукует. Все дело в том, чтобы ночная кукушка не только пригожая была, но и умная.

Сначала он велел Малюте послать возок к Годуновым за детьми. Их доставляли в сопровождении стрелецкого наряда, чистеньких, причесанных и ухоженных, в новенькой одежде и красивых сапожках. Борис давно овладел и счетом и грамотой и Священное писание знал. Он привлекал Иоанна красотой и силой. Ирина, не по летам развитая, от брата не отставала, а в чем-то и опережала его. Годуновы приглашали заезжего немчина, который играл на лютне и пел разные песенки. В горнице на стенах у Годуновых висели ковры разноцветные, и поверх, рядом с саблями и пищалями, — картинки, рисованные в чужих краях. А у царевича Ивана на стене была прикреплена ландкарта. На ней изображались всякие земли, в том числе и Руссия.

— Это твоя земля, — говорил иногда Иоанн сыну. — Ты понял?

Иван, чтобы отвязаться поскорее и чтобы отец — чего доброго — не спросил о заданных накануне уроках, — кивал головой и повторял:

— Это наша земля, государь-батюшка!

Иоанн жалел сыновей, лишенных коварной судьбой матери. Он тоже рос сиротой, и воспоминания об отце часто терзали сердечной тоской. Они были связаны почему-то с болью: то ли потому, что Василий III Иоаннович долго страдал прежде, чем отдал Богу душу, то ли потому, что у Иоанна — совсем маленького — откуда ни возьмись вскочил фурункул на шее, и отец сына очень жалел и гладил ладонью по щеке.

— Я тебя разлучу с сестрой, — как-то напугал он отрока Годунова. — Пусть поживет под присмотром нянек в моих палатах.

И действительно, он велел Вяземскому подыскать девочке добрую и хорошую мамку — он не забыл, какой заботливой была Аграфена Челяднина. Ни Басманов, ни Малюта ничего не имели против Годуновых. Наоборот, Борис Малюту чем-то привлекал. Подрастет — жених для Марии: лучше не сыщешь! Особо Малюта стал привечать отрока, когда увидел, что царю понравилась маленькая Ирина, и он решил ее взять ко двору и воспитать для Федора невесту. Он помнил, как мучительно искал жену для себя, а сыну — мальчику слабенькому — нужна спутница жизни, покладистостью и мягкостью, умом и незлобивостью напоминающая Анастасию и супругу покойного брата Юрия Иулианию, дочь храброго, но неверного князя Дмитрия Палецкого.

Малюта не первый год наблюдал семейный быт царя и прекрасно изучил его пристрастия. Иоанн обладал характером оборотня. Иногда, опустошенный и равнодушный ко всему, в том числе и к детям, он внезапно преображался и наказывал почтенных и совершенно невинных педагогов за нерадение собственных детей. Малюта видел, какие качества ценил царь в сыне Федора Годунова, и предполагал, какую невесту младшему хочет воспитать он из Ирины. Если с течением времени удастся заполучить в женихи для Марии отрока Бориса, то он теснее сомкнется с родом Рюриковичей и будущность скуратовской семьи станет завидной. Но сколько усилий надо приложить к тому!

II

Воспитание детей в Москве середины XVI века, когда проклятое средневековье и на Руси совершало медленно и мучительно свой срок, было делом отнюдь не легким, и вовсе не из-за свойств характера Иоанна, который лучше иных понимал необходимость образования и роль настоящей печатной книги в нем. Без книги число детей, умеющих читать и писать, будет увеличиваться медленно. Обучение грамоте останется в руках церкви и не расширится естественным образом. Для фортификационных работ по-прежнему придется приглашать немчинов, литье пушек из рук не выпустят иноземцы, строить храмы Божьи продолжат греки, итальянцы и венецианцы. А русский человек как стоял истуканом, так и останется стоять на веки вечные. Нет, книга нужна!

— Печатать ее будем в Москве! — еще задолго до приезда Ивана Федорова решил Иоанн.

Первая русская книга, оттиснутая на станке, явилась с лишком на сто двадцать лет позже типографских книг в Германии, Франции и Англии, с лишком семьдесят лет спустя после того, как книга на славянском языке была выпущена в Кракове, и лет на тридцать позже того, как набор на славянских языках и славянскими буквами уже производился в Венеции. Литва и даже Белоруссия опередили Московию. Однако шрифт, который использовали для знаменитых «Деяний Апостольских», изготовили в Иоанновой столице, и притом весьма искусно, по особому образцу, отличному от других современных славянских шрифтов и сохраняющему строгую чистоту и правильность московского пошиба письма во всех буквах и знаках. Что случилось потом с Иваном Федоровым и Петром Мстиславцем, для нас сейчас не столь важно, а сейчас важно для нас то, что Иоанн любовался и перелистывал «Деяния Апостольские» за несколько месяцев до отъезда в Александровскую слободу, а тончайшие и дорогостоящие работы выполнялись мастерами с его соизволения. Иначе и представить нельзя. Книгопечатание — занятие не тайное. «Деяния Апостольские» были аккуратно переплетены и оттиснуты четко и красиво. Заставки удивляли причудливостью и изяществом, а резные крупные заглавные буквы вызывали у людей, прикасавшихся к книге, изумление и восхищение живостью форм.

Малюта грамоту узнал довольно поздно, читать умел не каждое слово и нередко произносил их с трудом. Перо в руках никак не держалось, однако ученых дьяков, попав ко двору, он перестал презирать, быстро сообразив, чего требуют обстоятельства государственные.

В России азбуку познавали только в монастырях. Училища отсутствовали. Новгородский архиепископ Геннадий — муж светлого ума — писал еще деду нынешнего царя Иоанну III Васильевичу: «Бил я челом государю великому князю, чтобы велел училища устроить. Ведь я своему государю напоминаю об этом для его же чести и спасения, а нам бы простор был».

— Всей нашей земли позор — неученое священство! — сокрушался архиепископ Геннадий.

Однако первое высшее училище было учреждено патриаршеством только лет через шестьдесят при Чудовом монастыре в Кремле.

Внутренне Иоанн осознавал необходимость открыть дорогу к образованию русским людям. Но должно было еще многое произойти, прежде чем девчонки и мальчишки московские, новгородские, ярославские, псковские и прочие сели за парту. Я не оговорился, когда поставил на первое место девчонок. Получали они образование домашнее, и оно было выше качеством и глубже, чем официальное, государственное. Ирина Годунова, которая воспитывалась при светлых очах царских и под его непосредственным руководством, не уступала ни в чем старшему брату Борису.