Евгений Сухов - Я — вор в законе: Мафия и власть

• Название: Я — вор в законе: Мафия и власть
• Автор: Евгений Сухов
• Жанр: Боевик
• Год: 2001
• ISBN: 5-7805-0543-8

Законный вор, держатель воровского общака Варяг фактически подчиняет себе гигантский бизнес по торговле оружием. Но нео­жиданно его интересы сталкиваются с интересами мощной кор­румпированной чиновничьей машины, тайно окружившей себя не только молодыми бандитскими вожаками, но и сотрудниками раз­личных спецслужб, польстившихся на грязные деньги. Начинается беспощадная война законных воров против беспредела власти и беспредела новой мафии. В кровавой разборке наступает момент, когда Варягу кажется, что нет больше сил для борьбы. Он теряет жену, сына и остается один на один с оголтелой сворой свирепых врагов, жаждущих расправы над ним.

---

— Какая на хер милиция?! Стоять! — рявкнул охранник-водитель, вскинув ружье.

Барнаул с Зародышем замедлили шаг, но Колян рявкнул в ответ:

— Ты что, офонарел? Сопротивление милиции?

При этом Колян, не сбавляя скорости, продолжал надвигаться на водителя, словно не видя направленного на него ружейного дула. Он рассчитал совершенно верно — охранник не решился застрелить в упор безоружного человека, который называл себя милиционером. Колян уверенным движением схватился правой рукой за ствол ружья и рванул его на себя. Он вновь рассчитал верно — верзила-охранник не выпустил оружия из рук и от рывка подался вперед, а это позволило Коляну, уклонившись влево, четко, словно на тренировке, провести бросок через бедро. Верзила взмахнул руками, не выпуская ружья, и с грохотом опрокинулся навзничь. Со всего размаха ударившись задом об пол, охранник издал непроизвольный крик и так же непроизвольно спустил курок. Ружье бабахнуло, как пушка, влепив в тесовый потолок дробовой заряд и наполнив помещение кислой вонью пороховых газов. На этом стрельба закончилась — Колян молниеносно ударом ноги выбил из рук охранника ружье, сильно отпихнул его на другой конец холла и обернулся к своим бойцам, тупо глазевшим на схватку:

— Ну, чего уставились, придурки? Марш наверх, я здесь разберусь!

Бойцы, перепрыгивая через две ступеньки и вытаскивая на ходу пистолеты, бросились на второй этаж, а Колян повернулся к охраннику, уже успевшему подняться с ковра.

— Ну что, падла, портки не обоссал? — осведомился Колян. — Готовься, настало время хозяйские деньги отрабатывать. А то ишь какую репу отъел…

Глаза верзилы налились кровью — за всю его жизнь с ним никто не осмеливался так разговаривать, даже «деды» во время армейской службы. Он издал угрожающий рык и двинулся вперед, делая выпады огромными кулачищами и стремясь перевести поединок в борцовскую схватку, в которой его преимущество в весе и физической силе могло бы сыграть решающую роль. Однако Коляну с его отменной реакцией не составляло труда уходить от грузного противника и при этом дразнить его ехидными замечаниями:

— Что, холуй, трудно тебе, брюхо мешает? Вон какой мамон отпустил на хозяйских харчах!

Колян быстро отметил слабое место противника — охранник время от времени пытался наносить удары ногами, но делал это явно неумело и с трудом сохранял равновесие. Колян отступал, нырками уходил от его огромных кулаков и зорко следил за ногами. За поединком из прихожей следили два бойца, оставленные там бригадиром для страховки. Кулачищи охранника со свистом рассекали воздух — любой из таких ударов запросто мог бы свалить быка. Однако, помня запрет бригадира, бойцы не вмешивались. Наконец кулак ослепленного яростью верзилы врезался в стоявшую на высокой этажерке керамическую вазу. Ваза разлетелась вдребезги, осыпав дерущихся осколками и землей. Колян разразился издевательским смехом, окончательно взбесившим великана. Тот нелепо дрыгнул толстой ногой, словно танцующий слон, и в тот же миг Колян, согнувшись в три погибели, нанес подъемом армейского ботинка мощный удар по опорной ноге противника. Охранник грохнулся на пол как подкошенный, и не успел он приподняться, как Колян подскочил к нему и каблуком сокрушил челюсть великана. Он закашлялся, брызгая кровью, мгновенно наполнившей рот. Очередной столь же сокрушительный удар пришелся ему в скулу — после него верзила мешком повалился на ковер, пуская изо рта кровавые пузыри. Однако Колян уже не мог остановиться, невзирая на явную беспомощность противника. Что было сил с разворота он обрушивал удар за ударом на голову охранника, молотя ее пудовыми ботинками. Брызги крови разлетались в разные стороны, попадая на старинную мебель, на бронзовые безделушки, на картины и эстампы, развешанные по стенам.

— Ты с кем вздумал тягаться, сука?! — выкрикивал Колян, забывая о том, что сам решил потягаться с охранником. — Думал, ты крутой?! Думал, круче тебя нету, говна кусок?! На! Получай!

— Он его до смерти забьет, бля буду, — с восхищением шепнул один из бойцов, стоявших в прихожей, своему напарнику.

Напарник промолчал, не отрывая жадного взгляда от происходившей расправы. Охранник уже не подавал признаков жизни, и только его голова, превратившаяся в сочащийся кровью бесформенный нарост, безвольно моталась от ударов из стороны в сторону. Ботинки Коляна были сплошь облеплены сгустками крови, камуфляжные штаны в крови до самых бедер. Только голоса наверху заставили его прекратить экзекуцию — впрочем, уже явно поздно для жертвы. На верхнюю площадку лестницы из коридора вытолкнули хозяина дачи, лысого толстяка с черными бакенбардами, его жену, крашеную блондинку раза в два моложе мужа, но тоже успевшую располнеть, и дочку лет десяти, которая, судя по ее ошалевшему виду, еще не успела проснуться. Арутюнян был в шелковой розовой пижаме, которой чрезвычайно гордился. Члены семьи столкнулись на лестничной площадке и от толчков Барнаула и Зародыша чуть не покатились вниз по лестнице.

— Ну чего, не проснулись еще?! — орал на них Барнаул. — Давай вниз, базар есть!

Арутюняны двинулись вниз по лестнице, но на середине первого марша вдруг остановились, разглядев наконец устрашающую картину внизу — лежащего на ковре охранника с лицом, превратившимся в кровавое месиво, и обрызганного кровью Коляна, который смотрел на них с хищной улыбкой.

— Ну-ну, смелее, — подбодрил клиентов Колян. — Что вы на него так смотрите? Парень мне нагрубил и был наказан. Вы-то при чем? Вы же мне грубить не собираетесь? Никто не может безнаказанно грубить Николаю Радченко. Слыхал про меня, Матросыч?

— Мартиросович, — машинально поправил Арутюнян. В его мозгу пронеслись обрывки рассказов о сибирских беспредельщиках, о расстрелянных авторитетах, о трупах с разрубленными черепами…

— Да знаю я, Матросыч, — махнул рукой Колян. — Шучу я. Но ты на всякий случай мне не возражай, мало ли что мне в голову взбредет. Ну, спускайтесь, рассаживайтесь вот тут. — Колян показал на кресла вокруг низенького кофейного столика, стоявшего в холле. — Быстро!

Барнаул нанес Арутюняну такой мощный толчок в спину, что он смог удержаться на ногах, лишь ухватившись за жену и дочь и вместе с ними затопотав вниз. Мать и дочь, косясь с ужасом на лежавшего замертво охранника, добрались до диванчика и присели там. Хозяин дома деревянной походкой доковылял до кресла и плюхнулся в него. Колян подошел к его креслу, поставил окровавленный ботинок на подлокотник и, положив руки на колено, нагнулся к самому лицу толстяка, блестевшему от пота.

— Вот что, Матросыч, — задушевно произнес Колян, — я слышал, ты в порядке, а мы с пацанами лапу сосем… Ты телевизор смотришь? Там выступают такие же жулики, как ты, а что говорят? «Делиться надо!» Жулики, а понимают! Ты вот про меня слышал, а ведь не подумал: «Как-то там Колян Радченко, хорошо ли ему, есть ли у него бабки?..» Это не дело, Матросыч.

За спиной Коляна его бойцы хрюкнули от смеха, а он продолжал:

— Заметь, Матросыч, я тебе «крышу» не навязываю, постоянно доить тебя не хочу. Просто у нас временные трудности, и нам от тебя срочно требуются двадцать тонн баксов. Всего-навсего! Я ведь твои возможности знаю. Я не хочу, чтобы долго собирал бабки, мне нужно немного, но срочно.

— Но я уже плачу — большие деньги каждый месяц, — выдавил из себя Арутюнян. — Двум «крышам» сразу…

— Да? — усмехнулся Колян. — Так-так, многопрофильному предприятию «Стикс» и Дро Нахичеванскому. Ну, «Стикс» я знаю, это коптевская братва. Я на Коптеве недавно убил одного — был такой Гном. Может, слыхал? Ну вот, моя работа. А Дро Нахичеванский кто такой? Твой земляк! А как ты думаешь, поможет тебе твой землячок-армяшка, если я твоей дочке раннюю беременность захочу устроить? И не будет она, бедная, знать, кто же папаша ее маленького — может, я, может, кто из моих боевых товарищей, потому что они тоже поучаствуют. Зародыш, к примеру, — это вон тот, с необычной такой башкой. Хочешь, девочка, себе такого же маленького? — обратился Колян к дочке бизнесмена.

Девочка задрожала и прижалась к матери, которая обняла ее, словно птица, защищающая крылом птенца. Колян обошел диванчик и уселся на него рядом с девочкой. Пальцами, перепачканными запекшейся кровью, он принялся ласково поглаживать мать по руке.

— Что-то молчит ваш папаша, о чем-то напряженно думает, — проворковал Колян. — Наверно, о том, как бы меня сегодня выпроводить без денег, а потом «крышам» своим на меня нажаловаться?