Вирджиния Эндрюс - Врата рая

• Название: Врата рая
• Автор: Вирджиния Эндрюс
• Издательство: Издательство «Новости»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7020-0982-7

Светлый привычный мир 18-летней Энни, в которой читатель узнает дочь Хевен Ли, героини предыдущих романов пятилогии, в один миг оказался разрушен. Но, став сиротой и калекой, девушка бросает вызов судьбе и побеждает.

---

На другой день после получения открыток меня посетили Люк и тетя Фанни. Поскольку я лежала в отдельной комнате, они могли приходить в любое время. Дверь была приоткрыта, и я услышала голос тети Фанни, когда та находилась еще в коридоре больницы (но и при закрытой двери это не составило бы труда). Вначале они с Люком остановились у поста сестры.

— Мы здесь, чтобы увидеть мою племянницу, — прогремела тетя. — Энни Стоунуолл.

Я даже не услышала ответа сестры, тетя Фанни не обратила внимания на ее скрытый намек говорить потише.

— Скажите, а почему у вас отдельные палаты находятся так далеко от лифта? За большую плату нужно иметь больше удобств. Сюда, Люк, — продолжала она громогласно.

— Идет моя тетя, — предупредила я миссис Бродфилд, которая сидела у двери как каменная и читала последний номер журнала «Пипл». Этим утром Тони прислал десятки свежих журналов, и миссис Бродфилд разложила их на подоконнике. Так что моя комната выглядела как библиотека. Некоторые из дежуривших сестер, проходя мимо, спрашивали разрешения взять на время их перерыва тот или иной журнал. Миссис Бродфилд разрешала, но обязательно записывала их имена и названия журнала в маленький блокнот.

— Запомните, где вы взяли их, — предупреждала она.

Она заерзала на стуле, когда шаги тети Фанни стали громче. По звуку я могла точно определить, что на ней были туфли на высоком каблуке, и я знала, что она разоделась специально для этого визита. Тетя вошла в комнату в широкополой соломенной шляпе с черной бархатной лентой, в бежевой юбке из джинсовой ткани (естественно, юбка туго облегала ее бедра) и куртке с коротким рукавом, тоже из джинсы, только черной, надетой поверх песочной рубашки мужского покроя в небольшую полоску.

Я должна признать, что, несмотря на ее лексику, манеру поведения, а также образ жизни, моя тетя Фанни была очень привлекательная женщина, особенно когда модно одевалась. И не было ничего удивительного в том, что молодые мужчины вились вокруг нее, как пчелы вокруг улья.

Люк вошел сразу за матерью. На нем были простая голубая рубашка с коротким рукавом и джинсы, но я заметила, что он чрезвычайно тщательно потрудился над прической. Он очень гордился своими черными густыми волосами. Другие ребята из зависти поддразнивали его за то, что он уделяет так много внимания своей шевелюре, не позволяя ни одной пряди выбиться из прически.

Стоило тете Фанни войти в комнату, миссис Бродфилд тут же поднялась. Она попятилась в сторону, как бы не желая, чтобы ее задели, и кинула свой журнал на подоконник.

— Энни, дорогая! — Тетя Фанни бросилась к кровати и обхватила меня руками.

Миссис Бродфилд направилась к выходу.

— Не торопитесь, любезная, — прореагировала моя тетя.

Я чуть было не рассмеялась, когда тетя Фанни повернулась ко мне. Глаза у нее расширились, а рот исказился гримасой, как будто она только что проглотила прокисшего молока.

Люк подошел к кровати с другой стороны. Он выглядел робким и скованным.

— Как дела, Энни?

— Немножко лучше, Люк. Когда я сижу, у меня уже не кружится голова, и еще я начала есть твердую пищу.

— Это замечательно, дорогая. Я знала, что если они поместили тебя в такое чудное место, то должны поднять тебя, не теряя времени, — произнесла тетя Фанни и уставилась на меня. — Это сестра с хмурым лицом обращается с тобой как надо?

— О да, тетя Фанни. Она очень опытная, — заверила я ее.

— Кажется, что так. Думаю, тебе нужно иметь кого-то вроде нее, чтобы правильно считать капли лекарства. Только с нее станет держать кого-либо в коме.

— Все в школе шлют приветы тебе, Энни, и выражают свои соболезнования, — вмешался Люк, пытаясь увести разговор от оскорбительных замечаний матери.

— Поблагодари их за меня, Люк. И спасибо им за открытки. Мне очень понравилась твоя открытка с пожеланием скорейшего выздоровления. — Я кивнула в сторону стены.

— Я так и думал. — Он засиял.

— А где открытка, которую послала я? — потребовала тетя Фанни после того, как просмотрела все открытки на стене.

— Ты послала открытку? Когда?

— Несколько дней назад. Я потратила уйму времени, выбирая самую лучшую. И я помню, что наклеила марку на нее, Люк. Так что не обвиняй меня в том, будто я забыла, — быстро добавила она, предвосхищая то, что может утверждать ее сын.

— Может быть, она придет сюда завтра, — предположила я.

— А может, ее выбросила эта ужасная сестра, не вручив тебе, — произнесла она с ухмылкой.

— Но, тетя Фанни, зачем ей это делать?

— Кто знает? Она невзлюбила меня в ту же минуту, когда уставила свои глаза на меня, да и она мне тоже не нравится. Я не доверяю ей так сильно, что могла бы пихнуть ее ногой.

— Тетя Фанни!

— Ma! — предостерег ее Люк.

— Ладно, — проворчала она.

— Все готово к выпуску, Люк? — спросила я, пытаясь произнести эти слова бодрым голосом. Я пропущу свой собственный выпуск из школы!

— Осталось всего три дня, Энни. — Он провел указательным пальцем по горлу, показывая, что это будет для него катастрофа. — Это первый случай, когда я буду делать что-то действительно важное без тебя. Раньше ты всегда находилась рядом со мной и оказывала поддержку и помощь.

Мне было очень приятно услышать от Люка, что я много для него значила, и надеялась: так будет всегда. Но я была уверена, что у него все сложится хорошо, даже если меня и не окажется рядом с ним. Мало было молодых людей его возраста, способных, как он, умело действовать, когда им бросали вызов или когда речь шла о выполнении долга. Нашим учителям нравилось, когда он сам брался за выполнение какого-либо задания, потому что, в отличие от большинства подростков, Люку не требовалось, чтобы они стояли у него за спиной.

— У тебя все очень хорошо получится, Люк. Я уверена в этом. Хотела бы я быть там и слушать твою речь!

Мои глаза лишний раз убеждали его, как сильно я этого желала.

— Он часто повторяет свою речь перед деревьями за нашим домом, но я еще не слышала никаких аплодисментов, — вмешалась в наш разговор тетя Фанни. Люк поморщился. В нем нарастало раздражение в отношении матери. Такое же чувство испытывала и я. — Хорошо, вот что я скажу тебе, Энни. Если эти снобы в Уиннерроу не устроят Люку овацию, стоя на ногах…

— Ma, я просил тебя…

— Его больше всего беспокоит то, что я не смогу удержаться и брошу в лицо этим снобам что-нибудь такое, о чем будут опять судачить, — объяснила тетя Фанни. Потом она зашагала по комнате, ее возбуждение становилось все сильнее, а голос все громче. — Люк, дай мне тот стул, вон там, тот, на котором высиживала яйца медсестра Энни.

Я поспешно посмотрела на дверь, чтобы убедиться, что миссис Бродфилд еще не вернулась и не слышала этих слов. Она, очевидно, решила не заходить в комнату до ухода моей тети.

Люк принес матери стул, и она села на него, осторожно сняв свою шляпу и положив ее на кровать около моих ног. Ее волосы были аккуратно уложены назад. Я была уверена, что в ней появилось что-то новое, в ее голубых глазах было больше серьезности. С минуту тетя Фанни пристально смотрела на меня, сжав губы, затем коснулась моей руки.

— Энни, дорогая, последнее время я много думала. Ничего не делала, только думала. Правда, Люк?

— Это все, что она делает обычно, — сказал Люк насмешливо.

Тетя Фанни заметила взгляды, которыми мы обменялись с Люком.

— Я говорю серьезно.

— Хорошо, тетя Фанни. Я слушаю. Продолжайте. — Я сложила руки на груди и откинулась на подушки. Мои ноги по-прежнему были подобны двум мертвым привескам. Я должна была перекладывать их руками с одной стороны на другую, а дважды в день миссис Бродфилд массажировала ноги и двигала ими вверх-вниз.

— Я решила переехать в Хасбрук-хаус, пока ты поправляешься, просто для того, чтобы быть уверенной, что дом содержится в должном порядке, а слуги делают то, за что им платят деньги. Поселюсь в одной из гостевых комнат. Их достаточно там, и всякий раз, когда Люк будет приезжать туда из своего колледжа, он сможет занимать одну из этих комнат.

— Я начинаю занятия в колледже летом, — объяснил Люк. — В Гарварде есть летняя программа, и я могу ею воспользоваться. Благо, моя стипендия позволяет сделать это.

— Это замечательно, Люк! Но, тетя Фанни, ты сказала Дрейку о своих планах?

— Я не думаю, что должна получать разрешение Дрейка. У меня есть определенные права и обязательства. Мои адвокаты просмотрели завещания. Твоя мать была добра ко мне, Энни, и я чувствую, что у меня есть обязательства здесь. Никто не сможет сказать мне что-либо другое — ни Дрейк, ни, тем более, Тони Таттертон.

— Я не вижу причин, тетя Фанни, по которым Тони стал бы возражать.

— Видишь ли, Дрейк все еще заканчивает учебу в колледже, и, поскольку никто не скажет, что я не являюсь здесь самым старшим родственником, все еще здравствующим, я буду делать то, что должно быть сделано для моего семейства. Дрейка здесь не будет, тебя тоже, кто-то ведь должен взять на себя заботы. Хевен хотела бы, чтобы я сделала это. Я уверена.