Евфимий Зигабен - Толковая Псалтирь

• Название: Толковая Псалтирь
• Автор: Евфимий Зигабен
• Жанр: Религия

---

**) О сем тот же Кирилл говорит: Кто утверждает руку свою на ком, тот возлагает на него неудобоносимую тяжесть, и Феодорит: выражение: Ты утвердил на мне руку свою: положил переносно от уязвляемых и носящих многие раны.

4. Несть исцеления в плоти моей от лица гнева Твоего. Слова: от лица гнева Твоего, от лица грехов моих, и от лица безумия моего, изречены в этом псалме в значении описания; вместо: по причине гнева Твоего, грехов моих, безумия моего. Итак, нет, говорит, врачевания плоти моей, то есть, облегчения злострадания, которое я сам причинил себе по причине гнева Твоего, иначе —угрозы Твоей и устрашения, сделанных мне чрез пророка Нафана, или объявляемых мне в законах. О подобном злострадании тот же Давид говорит и в других псалмах,—так: и я смирял постом душу мою (Пс.34, 13); и плоть моя изменилась по причине елея (Пс.108, 24); также: прилипли кости мои к плоти моей (Пс.101, 6); или: я утрудился от вопля, замолкла гортань моя (Пс.68, 4) и другие подобные.

Несть мира в костех моих от лица грех моих. Нет, говорит, твердости и стойкости в костях моих тленных, или душевных (каковы суть силы души и утверждающая душу мысли); потому что они колеблются и трясутся по причине грехов моих *).

*) Некто безыменный говорит: Лице грехов есть воображение и воспоминание их, так как мой грех пред лицем моим всегда (т. е. памятование о грехе). Симмах вместо—от лица грехов моих—перевел: по причини грехов моих (в издан. Своде).

5. Яко беззакония моя превзыдоша главу мою. Беззакония мои столько, говорит, умножились и возвысились, что поднялись выше главы моей. Сими словами Давид показывает великость грехов своих, как и в другом месте, чтоб открыть множество грехов своих, сказал: умножились более волос на голове моей (Пс.39,13).

Яко бремя тяжкое отяготиша на мне. Беззакония мои, говорит, тяжки; потому что не могу понести воспоминания о них, или что они заставляют меня наклоняться и смотреть в землю, как бы я носил великое бремя. Ибо печальные и сетующие смотрят вниз на землю, как смотрят вниз те, которые обременены какою либо тяжелою ношею *).

*) Ориген говорит: Это не могут говорить те, которые не чувствуют своих грехов. Некоторые даже хвалятся и услаждаются своими преступлениями, как носящие их с удовольствием. Но как порок естественно гнетет вниз, будучи весьма тяжек, то один только кающийся чувствует бремя его. Посему Бог повелевает путем покаяния приходить к Нему обремененным и утружденным (в изд. Своде).

6. Возсмердеша и согниша раны моя—от лица безумия моего. Раны, говорит, души моей, произведенные во мне разжженными стрелами диавола, загнились и стали смердеть, и не просто на одной поверхности стали гнить, но совершенно и внутри загноились и стали смердеть. Таковыми словами Давид изображает загадочно повреждение и тление души своей, так что она не могла переносить своего смрада. А это, говорит, было по неразумию и незнанию моему: потому что, если б я не потерял своего смысла, я бы не получи стольких ран. Замечай, читатель, как Божественный Давид умножает и увеличивает грехи свои в пламенном исповедании их. Сначала сказал, что они велики, потом что они тяжки, далее, что они загноившиеся и смердящие. Это знак истинного покаяния, когда кто чувствует смрад греха своего, потому что тогда он может и возненавидеть его и совершенно возгнушаться им *).

*) Слова Божеств. Василия: Сие слово учит нас не скрывать зол своих и не держать в глубине души, как черноту и гниль, грехи, сожигаясь в совести. Ибо как в находящихся в горячке, огонь, когда скрывается глубоко во внутренности, причиняет большую болезнь, а когда выходит наружу, подает надежду на прекращение: так бывает и с душею. Это - то, думаю, означают слова: Не стыдись исповедать грехов своих (Сир.4, 26); также: говори ты первый грехи свои, чтоб оправдаться (Ис.43, 26). И Златоуст изъясняет так: Всякий грех есть самый гнусный, ненавистный и смрадный и имеет началом безумие. Ибо если бы душа не пала в безумие, не потерпела бы греха. Добродетельный имеющий страх Бoжий умнее всех. Потому и сказал никто: Начало премудрости страх Господень. Продолжение из Великого Василия: Безумным называет безумное действие, происходящее из безумия, но всякий грех бывает по безумию. А благоразумие, как добродетель, все производимое по ней делает достойным похвалы и (наименования) добродетели; притом доставляет и здравие душе то, что производится с благоразумием. Из Григория Нисского: И просто во всяком деле совращение на сторону порока делает человека изъязвленным, причиняя ему раны и воспаления чрез язвы греховныне. Из Бож. Кирилла: Остатками, говорит, язв и ран можно назвать остающиеся на теле знаки от произведенного кем либо удара; впрочем, если и они не были лечимы, причиняют не малую боль, а иногда и усиливаются до превращения в раны, приходя в первоначальное состояние. Подобные приключения можно видеть и в душах людей: грех поражает и зло возрождается в них, на подобие язв, если он как-нибудь приходит в исполнение. Впрочем, и тогда, когда производитель преступления перестанет как-нибудь от оного, то есть, от наслаждения нелепым, и гнусным удовольствием, доколе в нем находится сила похоти усиливающаяся и возмогающаяся, хотя бы она и обуздывалась чрез устремление мыслей к лучшим предметам, он будет иметь знаки от язв: если же случится, что они останутся надолго, то быть может, и в раны, когда негодное сладострасие будет исполняемо.

7. Пострадах и слякохся до конца. Я, говорит, бедствовал и от изнеможения под великостию и бременем грехов моих, соединенных с несносным смрадом, я совершенно сделался согбенным. Или можно разуметь и иначе: занимаясь врачеванием столь зловонных ран моих, я страдал и от немощи до конца, или совершенно и всецело скорчился.

Весь день сетуя хождах. Всегда, говорит, я ходил мрачен, или потупя взор в землю, хотя и находился на царском престоле: потому что уязвляла меня совесть, не позволяя мне радоваться и веселиться в душе моей.

8. Яко лядвия моя наполнишася поруганий. (Чресла мои исполнились бесчестным огнем). Если страстная плотская похоть есть бесчестие и ложь; то посему она не есть истинное удовольствие, но тень удовольствия. Посему-то Апостол говорит: и так станьте, препоясав чресла ваши истиною (Еф.6, 14); то есть, препояшьте внутренности ваши истинным удовольствием, каковое рождается от целомудрия и правды. Симмах вместо — чресла — перевел внутренности (λαγονες). To и другое означает похотствующую часть: поелику внутренности находятся около чресл, а из их рождаются похотствования в соитиях. Итак, Давид говорит, что похоть моя исполнилась бесчестия со стороны демона, потому что он посмеялся ей, раздражив ее к нелепым и беззаконным движениям плотской нечистоты *).

*) Слова Великого Василия: Чресла мои исполнились посмеяний, то есть внутренности мои—бесчестия. Сими словами указывает на гнусное действие известного рода; ибо во внутренностях (почках) составляются содействующие деторождению семена. Плоть всегда изнемогает от истечений и нецеломудрия, почему любодействующий грешит против своего тела, как говорит Апостол.

И несть исцеления в плоти моей. Итак, поелику, говорит, я понес бесчестие от диавола, то посему нет уврачевания плоти моей, поелику я наказываю ее и изнуряю, как сказал прежде, и мщу ей за то сладострастие, которое она мне доставила.

9. Озлоблен бых и смирихся до зела. Я, говорит, потерпел зло—чрез голод, жажду, лежание на (голой) земли и испытание других суровостей; а равно я угнетал себя, то есть наказывал тело мое чрезмерно; ибо—сильно— принимается за—чрезмерно, по свойству еврейского наречия.

Рыках от воздыхания сердца моего. От жестокого, говорит, стенания сердца моего, которое уязвилось отвне и жестоко страдало, я представлялся рыкавшим, или издававшим рев на подобие льва. Ибо—рыкал—Акила перевел—ревел. Грешник, по словам Приточника, или нечестивый, когда дойдет до глубины зол, бывает нерадив (Прит.18, 3): напротив того, праведник страшится и самых малых грехов и чрезмерно осуждает себя *).

*) Слова Кирилла: совесть, уязвляющая сердце, производит в нем стенания. Ибо всецело порабощенный грехам и обвиняемый своею совестью за то, что он оскорбил Бога, не может быть небрежным. Напротив того он имеет ум как бы упоенный печалью и сердце— злостраждущее от жестокого мучения; почему и представляется рыкающим от выходящих из глубины стенаний и от издаваемого самыми глубокими внутренностями сердца глухо—немого голоса. Ибо я не исповедываюсь, говорит, устами, чтобы для многих сделаться явным, но заключив взор, в самом сердце, рыкая в себе самом, Тебе одному, видящему тайное, я открывал свои стенания.