Дмитрий Хван - Царь с востока

• Название: Царь с востока
• Автор: Дмитрий Хван
• Жанр: Альтернативная история

Наши современники, попаданцы, меняют историю освоения Сибири и Дальнего Востока, а вместе с ней – историю всего мира… Так начинается цикл Дмитрия Ивановича Хвана - Зерно жизни

---

 - Грамоту оную получил я недавно, - оправдывался бледный Афанасий. - Бумагу принёс посыльный со Двора Ангарского, а с нею я во дворец к тебе и явился. Не гневайся батюшка-государь, на верного слугу твоего, ибо по чести...

 - Замолчи... - устало махнул рукой Никита, - да скажи мне - стало быть, Милославские к Соколу бежали? Али он наказал их доставить к себе силою?

 - Всё одно, государь! - со спешкою заговорил боярин, выставив перед собой ладони. - Разве сын Милославской не токмо по твоей же воле и объявился? Допрежь и не слышно о нём было вовсе!

 - Сын Милославской... - усмехнулся Никита. - Что же ты мелешь, Афанасий? Это сын Алексея Михайловича, светлой памяти царя русского.

 - Прости неразумного, государь! Прости! - приказной голова вмиг упал на колени перед императором и попытался облобызать его руку, но Никита сумел вовремя отдёрнуть её.

 - А ну! Уймись! - Романов приложил ладонь к влажной материи на лбу. - Докладывай, что на украйнах ныне делается, что воеводы пишут да на что жалуются.

 - Из Каменца князь Барятинский пишет, - зашуршал бумагами боярин, - турки из Хотина дерзают на нашу сторону ходить. От того убийства учиняются да в полон людишек часто хватают. А ещё поганые предерзкими словами похваляются, будто скоро Подолье да прочие землицы султану турскому отойдут. С казаками и солдатами схватываются постоянно, а в нашей крепостице Жванец, что супротив Хотина стоит, стены до сих пор не чинены...

 - Персиян надобно принять в первую очередь, - Романов поднял руку и указующе ткнул пальцем в бумагу. - Буду говорить с ними. Надобно союз сей завесть.

 - А к сему союзу и клятву с шаха Аббаса взяти - более не учинять набеги на терские городки и граничную черту пределов наших не нарушать, - добавил Афанасий, на что государь степенно кивнул.

 - На польских украйнах спокойно ли? - после недолгой паузы снова заговорил император.

 - Спокойно, государь, - кивнул боярин с готовностью. - Да токмо с ляшской стороны в Перемышль и Белосток людишки приходят, на землице нашей поселится, немцы разные средь них да словяне тож. А ещё с Эзеля, владения Сокола, кашубцы да прочие идут в Пернов и Ригу во множестве. А бароны немецкие да прочие, насильно садят их на свои земли да всякие насилия учиняют. Оттого эзельский наместник, князь Паскевич просит тебя, великого императора русского, пришлых людишек селить на пустых землицах.

 - Это где же таковые имеются? - усмехнулся Никита, посмотрев на боярина.

 - Он и пишет, - продолжил Ордин-Нащёкин, ткнув пальцем в бумагу. - А сели их, великий государь на берегах Волги да в низовьях Днепра. Тако же за Урал посылай тех бессемейных, кто молод да крепок телом.

 - Ишь, наместник каков! Советы мне даёт, будто за Русь радеет, - прикрыв глаза, с улыбкой произнёс Романов. - Что же, пусть так и будет. Дело то нужное. Неча землице впусте пропадать.

 - Свеи ныне же не грозны, - продолжал отчёт приказной голова, доставая следующую бумагу, - вот пишут из Канцев да с Ладоги - купцов наших и православных, что в ихнех пределах обитают, более не притесняют, смирны соседушки стали.

 - Магнус не дурак, - сняв со лба не охлаждающую уже тряпицу, Романов, покряхтывая, сел на кровати, свесив ноги. - Фредерик Датский желает Швецию под унию подвесть, дабы яко Норвегией владеть и оным королевством.

 - Ежели будет так, - нахмурился боярин, - то Дания станет слишком сильна.

 - Вот оттого Делагарди более не чинит нам зла, а прежний король Карл Густав продал мне свои последние владения в Ливонии, - проговорил Романов, глядя перед собой. - Надобно теперь сторону отрока Карла Шведского держать втайне.

 - Верно, государь, - облегчённо вздохнул Ордин-Нащёкин. - Спальников звать?

 Но император не ответил, думая о чём-то своём, устремив немигающий взгляд будто бы мимо сидевшего рядом Афанасия. Наконец, пожевав губами, Романов снова заговорил:

 - Отрока-то, Владимира, надобно признать при народе... Дабы никакого обмана или лжи не было, а после смерти моей никто и не посмел смуты учинить, - вернулся к обсуждению наследника император. - Гляди, Афанасий, ты да Павел будете оберегать его от зла. А более никого у него и не будет. Ежели не уследите, вовсе пресечётся род наш, как пресеклись Никитичи и прочие колена.

 - Государь! - боярин бросился на колени, ухватив императора за ладонь и целуя её. - Живот свой положу, но отрока оберегу! Пуще всего беречь буду!

 - Полно, - отдёрнул лобызаемую руку Никита. - Сначала признать надобно его. Не лжа ли это, не самозванца или вора Сокол прислать на Русь желает. Нынче же пошли человека на Двор Ангарский да, смотри, втайне! Пусть царевича везут в Москву вскорости, поспешают! Не ровен час...

 Ордин-Нащёкин взглянул на государя полными слёз глазами, решительно свёл брови и кивнул, сжав кулаки. Поднявшись, он поклонился императору, а тот жестом усадил его в кресло и позвал служку звоном колокольчика.

 - Спальников кличь, одеваться буду, - повелел государь, а затем обратился к притихшему боярину. - Теперь о турских украйнах сказывай да не утаи ни слова из грамот воеводских. Чую, наследнику с османами крепко драться придётся. Ох, крепко!

Окрестности Владиангарска, сентябрь 1661.

 Солнце постепенно исчезало за сопками, раскрашивая темнеющее небо в мрачно-багровый цвет. Темнота и прохлада наваливалась на лагерь со всех сторон, подстёгивая усталых подростков ещё быстрее устанавливать палатки и раскладывать костры у самой стены леса, что начинался на пологом берегу бегущей по камням речушки. Вскоре заморосил мелкий дождик, из леса тут же потянуло сыростью прелой хвои. Похолодало. Пар от дыхания вился у лиц ребят, которые споро и умело обживали пустынный берег. Первые в сентябре ночные заморозки помимо хлада принесли людям и долгожданное избавленье от мошки и гнуса, настоящего проклятия тайги. Ещё совсем недавно лишь на открытой воде, на хорошо продуваемых ветром пространствах да в дыму тлеющего мха, понакиданного на угли, можно было спастись от докучливо звенящей в воздухе своры кровопийц.

 - Готов! - звонкий голос Владимира прозвучал на доли секунды раньше выкрика Игната Вышаткевича, командира пятого отделения, чьи товарищи также успели поставить две палатки и разложить костры одними из первых в учебной полуроте. Теперь трое кадетов готовили еду и поддерживали огонь, а остальные принялись за чистку оружия и починку одежды. И снова майор Осипов, с группой бойцов сопровождавший полсотни подростков в их первом учебном переходе, зафиксировал готовность романовского отделения.

 - Романов! Первый! - одобрительно сообщил майор, пройдясь мимо построившихся ребят, осмотрев их обувь и оружие, заглянув в палатки и дымящиеся котелки с похлёбкой из тушек ранее пойманных в силки зайцев, грибов и порубленных корневищ рогоза. - Вольно, теперь отдыхать!

 Вскоре застучали ложки, послышались разговоры, смешки. Все знали - осталось совсем немного, ещё чуть-чуть и первое задание будет выполнено. После ужина в центр лагеря вновь вышел Осипов:

 - Кадеты! Завтра вы должны будете предельно выложиться, чтобы достичь пристани к назначенному времени. "Вихрь" не будет ждать вас. А следующий пароход придёт только через полторы недели. Так что подготовьтесь к последнему переходу со всей тщательностью. А теперь - готовится к отбою!

 После чистки котелков Владимир выставил часового и, составив график смен, устало завалился спать. В палатке было душно, друзья уже сопели, наловчившись моментально отрубаться, но Романову не спалось - всё чаще перед ним вставали картинки неведомой жизни, о которой рассказывала ему мать. Москва, стены Кремля, расписанные стены дворцовых палат, освещаемых свечным мерцаньем... Душа паренька решительно восставала против подобных перспектив.

 Закрыв глаза, он поворочался, чтобы удобнее устроится и, наконец, заснуть. Но в голове Владимира мешались мысли и образы, заставляя его морщиться, словно от зубной боли. Хватит! Романов решил выбраться из палатки.

 - Чего ты? Рано же ещё сменяться! - удивился появлению командира у костра Егор, заместитель Владимира.

 - Ничего... - махнул рукой Романов. - Иди спать!

 Замкомотделения кивнув, вскоре скрылся за пологом палатки. Владимир же, подкинув несколько сучьев в костёр, прошёлся по периметру, занимаемому отделением, перебросившись приветствиями с ребятами из других отрядов. Теперь, выйдя из душной палатки, он почувствовал себя чуть легче. Положив винтовку на колени, Владимир присел на бревно, что лежало у костра. Отблески огня заплясали на его лице, огоньки заиграли в глазах. Снова нахлынули невесёлые мысли - ему совсем не хотелось покидать своих друзей и учителей, не желал он и бросать мысли о плаваниях в Великом океане, о которых рассказывали кадетам вернувшиеся из тех мест моряки. Не стоять ему на торжественном построении студентов перед главным входом в Университет, у надгробия первого ректора Радека...