Николай Князев - Легендарный барон: неизвестные страницы гражданской войны

• Название: Легендарный барон: неизвестные страницы гражданской войны
• Автор: Николай Князев
• Издательство: Товарищество научных изданий KМK
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004

Впервые в России публикуются мемуары двух белых офицеров, воевавших в гражданскую войну в России и Монголии под командованием барона Р.Ф. фон Сарыл-гун-хурэа:

Н.Н. Князев. Легендарный барон;

М.Г. Торновский. События в Монголии-Халхе в 1920–1921 годах: военно-исторический очерк (воспоминания).

Книга первого из них была опубликована в Харбине в 1942 г. и почти неизвестна, а мемуары второго публикуются впервые. Оба автора живым и ярким языком описывают события, очевидцами которых были. Их воспоминания контрастируют с некоторыми домыслами, существующими вокруг жизни и деятельности барона Унгерна. Вводится в оборот ряд фотографий, имеющих отношение к данной теме. — Книга адресована гуманитариям, в первую очередь историкам, востоковедам, этнографам, политологам, культурологам, а также широкому кругу читателей, интересующихся историей.

С.Л.Кузьмин (сост.)

---

На левом фланге к полудню создалось угрожающее положение. Подъесаул Слюс с 5–й сотней в конном строю атаковал обходившие части, смял их и погнал. 3- й полк и монголы усилили атаку Слюса и завернули правый фланг красных далеко назад.

Прибывший генерал Унгерн бросил 4–й полк в атаку, и он успешно отбросил за высоты левый фланг красных. Те красные, кои скопились против 2–го полка, вынуждены были спешно отступать, чтобы не быть окруженными. К вечеру красных отбросили далеко на восток. Батарею, захваченную 1–м Конным полком, вынув затворы и исковеркав прицельные приборы, спустили в Селенгу. Из опроса пленных выяснилось, что ожидается подход еще 3–4 батальонов красных с артиллерией.

Генерал Унгерн, несмотря на успешный бой, не пошел в преследование красных, а, оставив 4–й полк войскового старшины Маркова с приказанием задержать красных на сутки, вечером 19 июля увел дивизию вверх по Селенге.

Потери Азиатской конной дивизии за бой 19 июля составляли: убитыми около ста человек, в том числе капитан Веселовский, и ранеными около 110 человек, в их числе Глеб Лушников (совладелец очень большой торговой фирмы Швецовых). Раненых в ночь на 19 июля отправили на бычьем обозе в сторону Дзаин-шаби на присоединение к тыловым учреждениям во главе с подполковником Сипайловым. Днем 21 июля, где-то на дороге транспорт раненых нагнали партизаны Щетинкина и всех перерубили. Спасся один санитар, который и принес столь печальную весть. Нельзя было отправлять раненых без охраны, хотя бы с полусотней казаков.

Утром 20 июля красные, не видя и не испытывая преследования унгерновцев, осмелели и сами появились па вчерашних позициях и увидали, что унгерновцев на позиции мало, но, боясь засад, осторожно повели наступление на 4–й Конный полк. Все атаки унгерновцы спокойно отбивали. Красные, убедившись в том, что унгерновцев мало, с полдня повели энергичные атаки. Унгерновцы допускали их до прямого выстрела и волнами отходили на тыловые позиции. Так до самой ночи войсковой старшина Марков изматывал красных, а с наступлением темноты унгерновцы сели по коням и скрылись в ночной мгле. Азиатская конная дивизия за сутки ушла на 50 км. Красные потеряли след унгерновцев.

На Цежинский голец

Генерал Унгерн с дивизией, сделав два конных перехода вверх по Селенге, круто повернул на север и по речушке Шабур — гол, берущей начало с Цеженского гольца, пошел вверх по ней. Путь был неимоверно трудный. Впереди шло посменно около 200 человек с топорами, кирками и лопатами, прокладывая путь на перевал. Пушки тянули смешанные полусотни. Преодолев все трудности пути, Азиатская конная дивизия 24 июля вступила в образцовом порядке в станицу Цежинскую.

Появление в Цежее унгерновцев для красных было столь неожиданным, что из нее не успели бежать комиссары и нашли здесь свою смерть.

Лагерем стали вне черты Цежей, на полянке. Жители с большой опаской приближались к лагерю. Застрельщиками были дети, коих обласкали и одарили. Казачки понесли к лагерю деревенскую снедь: яйца, молоко, творог, шаньги, хлеб и прочее, но к самому лагерю не подходили, а на пустыре между лагерем и станицей образовался базар. Казачки неплохо торговали за сутки, получая за свои продукты серебро.

Одна из сотен, не помню какая, не останавливаясь в Цежее на бивак, ушла в сторону станицы Цикирской и, проделав за сутки рейд в 60 км, утром 25–го вернулась, и командир сотни доложил, что ни в Цикирской, ни поблизости нет больших сил красных, а лишь на границе с Монголией стоят заставы.

Дивизионное вербовочное агитационное бюро

В Цежее я получил приказ из штаба дивизии, чтобы во всех населенных пунктах, через кои будет проходить Азиатская конная дивизия, я собирал сходы. На сходах информировать население о целях и задачах генерала Унгерна и призывать население вступать добровольцами в ряды борцов с III Интернационалом, поработившим русскую землю. В мое распоряжение назначено было два офицера. Мы трое составляли “агитационно — вербовочное бюро”.

Деятельность наша продолжалась дней пятнадцать. Собирали сходы в 5–6 населенных пунктах, около коих Азиатская конная дивизия задерживалась на несколько часов. Обычно картина была такова: предлагаю станичному атаману или сельскому старосте собрать сход. На сход народ валом валит без принуждения. Тянутся на сход и бабы с детьми на руках. За большими бегут и дети. Сход получается многоликий и красочный. Тишина и внимание полное. Говорить старался кратко и ясно, о целях и задачах прихода генерала Унгерна на Русь, призывал к борьбе с большевиками — поработителями. Минут 25–30 слушали внимательно, а затем ребятишки начинали кричать, молодежь громко разговаривать, ряды редели, и к концу часа на сходе почти никого не оставалось. Старался вызвать ответы и вопросы. Таковых не было. Расходились молча. Сход редел и оставался в кругу местных властей, которым неловко было перед нами, что сход сам разошелся.

От одиночных жителей, в порядке частной беседы выяснили настроение жителей. Оно во всех случаях сводилось к формулировке: “Мы испытали шомпола и нагайки семеновцев, мы знаем и власть Советов, которая нам тоже не г. о душе, но она пока нас не трогает. Поживем, увидим. Сейчас с вами не пойдем"

Насколько помню, первый сход собрал в Атаман — Никольской станице. После схода зашел к генералу Резухину поделиться своей неудачей. Борис Петрович с обычной усмешкой мне ответил, что такие ответы он слышал в Акшинском районе, слышал их и в его недавнем походе в устье Джиды и не следует огорчаться. — Тогда я не понимаю смысла похода, раз он знал, что восстание населения не произойдет. Обычно с этой плоскости разговора генерал Резухин переводил разговор на другую тему.

Не отчаиваясь, “вербовочно-агитационное бюро” добросовестно собирало сходы и в результате 15–дневной работы завербовало трех добровольцев из числа людей, коим нечего было терять дома.

Когда дивизия пошла в обратный путь от Ново-Дмитриевки, я представил лично генералу Унгерну письменный краткий отчет, в котором точно написал, что население с нами не пойдет. Он не стал его читать, а в моем присутствии порвал и сказал: “Можете быть свободным, полковник…”

Как правило, войско генерала Унгерна располагалось биваком вне черты населенного пункта. За все покупаемое платили билонным серебром. Никаких притеснений и обид населению не причиняли. Наоборот, всемерно оказывали населению помощь. Не помню, в каком населенном пункте находилась большая кооперативная лавка Советов. Генерал Унгерн из нее взял для отряда соль, крупу и муку, а все остальное приказал раздать жителям. Уходя из населенного пункта, опрашивали местные власти: “Нет ли каких претензий со стороны жителей к чинам Азиатской конной дивизии?” И в ответ видим поклоны и благодарность за прекрасное отношение к населению и уверение в том, что унгерновцы не похожи на семеновцев, которые здесь “лютовали”64.

По первому отделу разбросано много бурятских становищ. Буряты жили ближе к горам, по долинам гор и в районе Гусиного озера. Бедных людей в Забайкалье вообще не было, и буряты, несмотря на невысокий культурный уровень, жили хорошо. К унгерновцам буряты относились очень хорошо. Они были проводниками. Они же были и осведомителями о красных. Русское население скупо давало сведения о красных, тогда как буряты сами приезжали в отряд и осведомляли о появлении новых отрядов. Но, несмотря на симпатию к унгерновцам, добровольцами не поступали и ждали объявления общей мобилизации.

От бурят мы узнали, что штаб 5–й советской армии, кроме 30–й пехотной дивизии и 5–й Кубанской конной дивизии, направляет в район Гусиного озера 26–ю пехотную дивизию, и головные эшелоны выгружаются в Верхнеудинске.

Уходя из станицы штаб-офицеркой, генерал Унгерн оторвался от дельты р. Джиды и повел дивизию по скотопрогонному тракту на г. Мысовск, через Бургал-тан, Чемуртово, Ичеты, Ново-Дмитриевку. Буряты донесли, что у Ново-Дмитриевки стоит отряд красных особого назначения силою до 200 человек и что из Мысовки вышло много красных, и двигаются по тракту на Ново-Дмитриевку.

Бой со 109–й дружиной особого назначения.

Поселок Ново-Дмитриевка в рейде Азиатской конной дивизии имел первенствующее значение, так как около него произошло три боя. По своему географическому и топографическому положению он лежал в основании прибайкальского горного дефиле на Мысовск. Через дефиле протекала речонка, а с запада на юго-восток, как бы у подножия Прибайкальских гор, протекал Темник, в сухую погоду маленькая река, но в дожди бурная и многоводная.

В ночь на 29 июля Азиатская конная дивизия пошла переменным аллюром к Ново-Дмитриевке. Буряты — проводники провели авангард дивизии — 2–й Конный полк — в тыл 109–й дружине, безмятежно спавшей на поляне вблизи школы, которая стояла на косогоре.

Еще не поднимался туман от земли, когда унгерновцы со всех сторон напали на спавших. Никакого боя фактически не было. Большинство без сопротивления сдались на милость победителя. Некоторые пытались бежать, в их числе комиссары и коммунисты, и пали под ударами сабель казаков. В плен сдалось около 150 человек. Красноармейцы были народ молодой, красивый, хорошо обмундированный. Когда их выстроили, на них любо было смотреть. Когда со 109–й дружиной было покончено, то разъезды, посланные на север в дефиле, донесли, что к Ново- Дмитриевке подходит с севера, вероятно, от Мысовска, сильный отряд красных, не меньше чем 800–1000 бойцов. Генерал Унгерн послал 4–й Конный полк войскового старшины Маркова занять высоты к северу от поселка и за ним поспешил со всей дивизией.