Джулиан Рэтбоун - Последний английский король

• Название: Последний английский король
• Автор: Джулиан Рэтбоун
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-94145-186-5

Время действия романа – XI век, главное событие – нормандское завоевание Англии. На караванном пути в Малой Азии встречаются дружинник английского короля Гарольда, нормандский менестрель, беглый немецкий монах и прекрасная гречанка. Их дорожные приключения перемежаются с воспоминаниями главного героя о патриархальной жизни англичан до битвы при Гастингсе. Автор ведет с читателем увлекательную игру и порой вплетает в свое полотно нити вымысла, превращая исторический роман в подобие фэнтэзи.

---

Он увидел перед собой мраморные дворцы, а поверх их крыш – полотно цвета глубочайшей синевы с белыми кружевами. Позолоченные суда с веслами и под парусами бороздили воду; выныривали дельфины, вдвое превосходившие размерами морских свиней, которые водились в устьях родных рек. Пройдя по лесистому склону, Уолт разглядел по ту сторону узкого пролива высокие стены и крепкие башни, под сенью которых подымались величественные своды домов и дворцов, – ничего подобного он прежде не видел. То там, то сям крыши сверкали сусальным золотом. Надежда окрылила странника – быть может, перед ним заветная цель его пути? Но сперва надо было пересечь реку у самого устья и миновать небольшой городок, располагавшийся на ближнем берегу. Уолт спустился в предместье, вышел к рыночным площадям и улочкам северной части города, стараясь ни на минуту не упускать из виду высокие здания, словно парившие над рекой.

Здесь Уолт бросался в глаза лишь из-за своего высокого роста, поскольку большинство нищих было изуродовано пострашнее, чем он: прокаженные с изъеденными болезнью лицами, калеки, чьи ноги были отрублены по самые бедра – то ли на войне, то ли в наказание за какое-то преступление, незрячие, ослепленные щипцами палача. Уолт шел мимо гетто, мимо причудливой вязи железных решеток, за которыми, словно в клетке, сидели еврейские ювелиры, скупали золото и драгоценные камни, скрупулезно взвешивая их на медных весах. С обочины он подбирал финики и хлебные крошки, пил из мраморных фонтанов, которые богатые люди человеколюбиво устанавливали у наружной стены своих просторных домов. На маленькой площади собралась беднота, по большей части женщины с младенцами на руках, подъехала большая тележка, нагруженная козьими головами – на миг он взглянул в остекленевшие желтые глаза с вытянутыми, расширенными смертью зрачками, – головы бросали в толпу, и женщины отталкивали друг друга и даже дрались из-за них.

Невыносимая вонь, нестерпимый гам. Уолт заспешил прочь и вышел наконец к пристани. Примерно в полумиле на противоположном берегу высились стены домов и крепостные валы. Десятки судов стояли на якоре по обе стороны пролива. Полуголые грузчики, большей частью в одних штанах или попросту в мешковатых набедренных повязках, сновали по крутым сходнях взад и вперед, таскали на согнутых спинах большие корзины, закрепив их кожаным ремнем, повязанным вокруг головы. В корзинах лежали лесные орехи, сладкий каштан, виноград, яблоки, груши, мушмула, айва, зелень и листья салата, а также странные оранжевые и желтые плоды с неровной, точно иголкой истыканной кожурой. Он насчитал три судна, доверху груженные углем; еще одно было заполнено рулонами шелка, пять низко осели в воде под тяжестью мраморных глыб. Дивясь разнообразию и обилию заморских товаров, Уолт продолжал свой путь сквозь суету гавани, наступая то на булыжник, то на свернутый в бухту канат, и сквозь лес мачт, парусов и снастей вглядывался в другой берег, который, казалось, ждал его.

На высочайшем холме дальнего города, возвышаясь над дворцами и колоннадами, теснилась вокруг большого собора дружная семья церквей и соборов поменьше. На каждом куполе сверкал в лучах солнца золотой крест. Но как добраться туда? Поблизости моста не было, а Уолту не хотелось уходить в поисках переправы на северо-запад, повернувшись спиной к куполам. Да и зачем искать мост? По темной, пенистой воде взад-вперед носилось множество мелких суденышек, часть из них под треугольными парусами, но большинство перегоняли гребцы. Стоя на корме, они широко взмахивали большими черными веслами, которые крепились в изогнутых уключинах и походили на иссохшие, потемневшие, исхлестанные ветром руки.

Уолт присоединился к группе людей, выстроившихся цепочкой у сходней. Их было немногим меньше двадцати, троих Уолт, судя по черным одеяниям, круглым высоким шляпам и окладистым бородам, принял за священников. Женщины в грязно-серых юбках и шалях держали в руках вместительные корзины с фруктами.

Как у большинства жителей двустворчатого города, у людей, ожидавших переправы, лица были смуглые и одутловатые, черные лоснящиеся волосы, карие глаза, до того темные, что тоже казались черными. В толпе выделялся человек высокого роста, голубоглазый, с клочковатой бородкой. От солнца его защищала кожаная шляпа с широкими полями, кожаная куртка с ярко начищенными заклепками доходила до колен, к щиколоткам были подвязаны кожаными ремешками сандалии – вернее, просто подошвы. За спину он забросил большой мешок, крепившийся ремнями к обоим плечам, на поясе болтался туго набитый кошелек. Шляпу паломника украшала раковина, с посоха свисала фляга, сделанная из тыквы.

Первая лодка забрала восьмерых человек из очереди, тут же к причалу подлетело еще одно, длинное и верткое суденышко. Девять человек заспешили вниз по ступеням, скользким от облепивших их водорослей и моллюсков. Спускаясь вслед за человеком с заплечным мешком, Уолт внезапно вдохнул ароматы залива и моря, сладковатую вонь гниющей рыбы и птицы, густой запах раков, соленый, что-то сулящий морской ветерок. Мальчишка потянул его за рукав и отпрянул с проклятием, обнаружив культю. Высокий человек – он уже стоял на палубе – обернулся и быстро окинул Уолта взглядом бледно-голубых глаз.

Он заговорил с Уолтом на его родном языке. Диалект был незнаком, но впервые за два (или три?) года Уолт услышал английскую речь, и слезы выступили у него на глазах.

– Он ждет плату, – пояснил человек с поклажей. – Деньги за проезд.

– У меня нет денег.

– Я заплачу.

Он вытащил еще один тусклый медяк из своего кошелька.

Вдоль борта тянулась неширокая скамья, пассажиры уселись вплотную друг к другу. Мальчик оттолкнулся багром, гребец погрузил весло и со свистом принялся рассекать зеленоватую воду. Уолт и только что обретенный им друг повернулись лицом к востоку, туда, где у выхода из бухты виднелась почти черная полоса, а за ней, примерно в миле, леса и большой город. Бриз взбивал снежную пену на глади залива, высокогрудые галеры со множеством весел по обоим бортам без труда скользили по воде. Стайка буревестников мелькнула над гребешками волн, напугав резвившихся дельфинов, и странник позабыл про ожидавшие его соборы: не птиц он видел перед собой, но души погибших грешников, которым не обрести покоя. Вот так и он будет метаться с криками над водой, когда его настигнет смерть. Но тут спутник отвлек Уолта: глядя прямо перед собой на приближавшийся берег, на высокие крепостные стены и широкие ворота, гостеприимно распахнутые над пристанью, он сказал:

– Долго я плыл по морям – и вот я здесь.

Глава вторая

Они прошли между высокими надвратными башнями и, оставив справа более низкие и старые внутренние стены, которые уже начали осыпаться и превратились в соты пещер и гротов, двинулись вверх по лабиринту крутых, узких, мощеных улиц, стиснутых высокими зданиями, – таких громадных домов Уолту видеть еще не доводилось. Большинство строений снаружи обмазали серой штукатуркой, на которой были вылеплены или вырезаны причудливые узоры. Там, где штукатурка отвалилась, проступали стены, сложенные из мелкого кирпича.

Улицы не кишели народом, как на другой стороне изогнутого, как рог, залива, но были достаточно многолюдными. Навстречу попадалось много священников и монахов, чьи одеяния разительно отличались от тех, что носили клирики на родине Уолта; солдаты охраняли парадные двери больших дворцов или, печатая шаг, проходили мимо, покачивая пышными султанами на раззолоченных шлемах. Много было мелких торговцев и торговок, как те женщины, которые вместе с ними плыли в лодке. Разносчики громкими голосами расхваливали свой товар под окнами домов или устраивали на скорую руку лотки на перекрестках. Кроме фруктов они предлагали дары моря: макрель и сардины, кефаль красную и серую, анчоусы, припорошенных солью осьминогов и кальмаров в плоских ведерках. Женщины несли на головах широкие подносы с хрустящими лепешками, посыпанными семенами кунжута, – мелкими и черными либо белыми, как речной жемчуг. Проехала большая повозка, запряженная мулом, на ней везли амфоры то ли с вином, то ли с оливковым маслом. Продавец выдавал полный сосуд в обмен на пустой и брал деньги в уплату за его содержимое. Судя по одежде, покупатели на этом передвижном рынке были слугами, если не рабами. У одних лица черны как смоль, у других – желтые и скуластые.

Кружа по петлявшим улочкам, они одолели полпути, дальше дорога поворачивала налево и шла прямо вверх. На углу незнакомец остановился, снял с посоха тыковку, вытащил затычку и протянул флягу Уолту.

– Я вижу, ты устал и тебя мучает жажда. Попей – это чистая родниковая вода.

Уолта и правда трясло, как в лихорадке. «Вот и конец моих странствий», – думалось ему, и пот, струившийся по щекам и шее, был вызван не только жарким солнцем.