Михаил Агбунов - Античная лоция Черного моря

• Название: Античная лоция Черного моря
• Автор: Михаил Агбунов
• Издательство: Наука
• Жанр: История
• Год: 1987

Книга посвящена интересным и загадочным вопросам античной географии Черного моря (Понта Эвксинского). Читатель познакомится с геологической историей Черного моря, с важными географическими изменениями, происшедшими за последние 2,5 тыс. лет, и узнает, как море интенсивно наступает на сушу и меняет контуры берегов. Эти изменения породили множество географических загадок, которые ученые пытаются разгадать, основываясь на результатах комплексных палеогеографических и историко-археологических исследований.

---

Но прогноз Полибия, как мы видим, не подтвердился. Ничего подобного с Черным морем не случилось. Полибий, конечно, фантастически преувеличивал процесс осадконакопления. Отсюда и несбывшиеся предсказания.

Однако теория обмеления основывалась не на голой фантазии античных географов. Дело в том, что во второй половине I тысячелетия до н. э. черноморское побережье действительно было очень заиленным. И это, конечно, не могло пройти мимо внимания ученых. Но причина появления этих илов не в обильном осадконакоплении, как считали Стратон, Полибий и другие географы, а в понижении уровня Черного моря. „Ведь именно на это время приходится фанагорийская регрессия, в результате которой везде обнажились прибрежные илы, обмелели лиманы. Обмелело и Азовское море. Аристотель в своем труде „Метеорология“ приводит об этом конкретные сведения: „Даже побережье Меотийского озера вследствие речных наносов настолько увеличилось, что ныне входят туда для работы суда гораздо меньшей величины, нежели 60 лет тому назад; из этого легко сообразить, что и оно, подобно многим озерам, первоначально обязано своим происхождением рекам и что в конце концов ему суждено всему высохнуть“ (I, 14, 29). Это сообщение имеет особую ценность. Оно свидетельствует о том, что во второй половине IV в. до н. э., когда были-написаны эти строки, фанагорийская регрессия еще продолжалась и Азовское море стало намного мелководнее, чем 60 лет до этого. Этим мы получаем важное доказательство для уточнения кривой изменения уровня Черного моря.

Кстати, о глубинах. Изучая Понт Эвксинский, античные мореплаватели, конечно, пытались узнать, насколько глубоко это море. Вот что сообщает об этом, например, Плиний: „Наибольшая глубина моря, по словам Фабиана, достигает 15 стадиев. Другие говорят, что в Понте против земли племени кораксов на расстоянии около 300 стадиев от материка море имеет неизмеримую глубину и что там никогда еще не доставали до дна (эти места называют пучинами Понта) (II, 204). Об этих пучинах рассказывает также Аристотель: "Находящееся под Кавказом озеро, которое туземцы называют морем, очевидно, находит себе выход в глубине: принимая в себя много больших рек и не имея открытого стока, оно изливается под землю у страны кораксов, около так называемых пучин Понта; это неизмеримая глубина моря: по крайней мере никто еще никогда не мог достать дна, спуская лот" (I, 13, 29). Но у кавказского побережья таких больших глубин нет. Наибольшую измеренную глубину Плиний определяет в 15 стадиев. Если считать, что здесь использован самый короткий стадий в 149 м, получим 2235 м (при расчете с другими стадиями эта величина будет соответственно большей). А наибольшая глубина по современным данным равна, как уже говорилось, 2245 м. Древние и современные измерения, как мы видим, почти совпадают. Такая глубина зафиксирована в центральной части моря. А в указанном районе кавказского побережья глубины едва превышают 2000 м. Возможно, при несовершенстве измерений в древности с помощью лота существующее здесь течение мешало точному измерению и не давало достичь дна, в результате чего и могло создаться впечатление о пучинах.

В заключение вкратце остановимся на природных богатствах Понта Эвксинского. Причерноморье славилось в Древней Греции богатейшими запасами корабельного и строительного леса, железной рудой, различным сырьем. Например, Аристотель в своем произведении "О чудесных слухах" особо отмечает высококачественное железо, изготовляемое халибами, известными в древности металлургами: "Рассказывают о совершенно особом происхождении железа халибского и амисского: оно образуется, по рассказам, из песка, несомого реками; песок этот по одним рассказам просто промывают и плавят на огне, а по другим — образовавшийся от промывки осадок несколько раз еще промывают и потом плавят, прибавляя так называемый огнеупорный камень, коего много в той стране; этот род железа гораздо лучше прочих, и если бы оно плавилось не в одной печи, то, кажется, ничем не отличалось бы от серебра. Только одно это железо, по рассказам, не подвергается ржавчине; но добывается оно в незначительном количестве" (§ 30). К этому вопросу об изготовлении железа из гематито-магнетитовых песков мы еще вернемся в последующих главах.

И конечно же, Черное море широко славилось своими рыбными богатствами. Более пресное по сравнению со Средиземным морем и более богатое кормом оно привлекало к себе, особенно во время нереста, огромные стада рыб. Вот, например, что пишет об этом Аристотель в "Истории о животных": "Большинство колиев (род скумбрии) не входят в Понт, но проводят лето и выводят детенышей в Пропонтиде, а зимуют в Эгейском море; но тунцы, пеламиды и тумаки (тоже род тунцов) весною входят в Понт и там проводят лето, равно как и большая часть идущих по течению и стадных рыб; а стадами живет большинство рыб; все стадные рыбы имеют вожаков. В Понт они переселяются из-за пищи (корм там и обильнее и лучше вследствие пресноты воды) и потому, что там меньше больших морских животных; в Понте нет ничего кроме дельфинов и тюленей, да и дельфины там малы, а по выходе из него немедленно попадаются большие. Итак, рыбы переселяются туда из-за пищи, а также и для вывода детенышей: там есть удобные для этого места, а годная для питья и более пресная вода способствует развитию мальков. Когда же процесс размножения окончится и мальки подрастут, они выходят из Понта немедленно после Плеяд" (VIII, 13).

Особенно благоприятным для нереста и дальнейшей жизни многих ценных пород рыб было Азовское море. Рыбные промыслы составляли одну из важных частей экономики античных городов Боспора Киммерийского. В этом плане показательно и название столицы Боспорского царства — Пантикапей, которое означает "рыбный путь". Здесь по проливу рыба шла на нерест в Меотиды и со временем возвращалась обратно. Затем оттуда же шли и стада молоди. Исключительно выгодное местоположение Пантикапея определило его видную роль как одного из основных экспортеров рыбы. Боспорская рыба была хорошо известна как в Понте, так и далеко за его пределами.

Такое же выгодное для рыбных промыслов положение занимал Византий, один из крупнейших античных центров, занимавший ключевое положение у входа в Понт. Полибий отмечает: "Византийцы занимают местность со стороны моря наиболее удобную во всей вселенной в отношении безопасности и выгод, а со стороны суши в обоих отношениях крайне невыгодную. С моря они так господствуют над входом в Понт, что купеческим судам невозможно ни входить туда, ни выходить без их согласия. В Понте есть много полезного для жизни другим народам, и византийцы держат все это в своих руках. Для необходимых жизненных потребностей окружающие Понт страны доставляют нам скот и огромное количество бесспорно отличнейших рабов, а из предметов роскоши доставляют в изобилии мед, воск и соленую рыбу. Получают же они из продуктов, которыми изобилуют наши страны, масло и всякого рода вино; хлебом они обмениваются с нами, то доставляя его в случае нужды, то получая" (IV, 38). Показательно, что, по словам того же Полибия, известный в античной истории Катон негодовал по поводу того, что некоторые ввели в Рим чужеземную роскошь, покупая за триста драхм бочонок понтийской соленой рыбы. Как мы видим, соленая рыба считалась предметом роскоши и стоила немалых денег.

Ключевое положение Византия наглядно иллюстрирует сообщение Геродота о пиратских действиях тирана Милета Гистиея: "Лесбосцы, снарядив восемь триер, поплыли вместе с Гистиеем в Византии и, устроив там засаду, начали захватывать плывущие из Понта корабли, кроме тех, на которых изъявили готовность подчиниться Гистиеею" (VI, 5).

О богатейших рыбных промыслах Византия довольно красочно рассказывает Страбон: "От мыса, образующего пятистадиевый пролив, до гавани, носящей название "Под смоковницей", всего 35 стадиев; отсюда же до Рога византийцев 5 стадий. Рог — это залив, примыкающий к стене византийцев, простирающийся приблизительно в западном направлении на 60 стадий подобно оленьему рогу. Он разветвляется на множество маленьких бухт, как бы на ветви. Сюда попадают пеламиды, ловля которых облегчается их огромной массой, сильным течением, сгоняющим рыбу в кучу, и узостью заливов; в этой тесноте их можно ловить даже голыми руками. Эта рыба нерестится в болотах Меотиды, а когда немного подрастет и окрепнет, то косяками устремляется через устье и идет вдоль азиатского берега до Трапезунта и Фарнакии. Здесь начинается первая ловля пеламиды, однако не особенно обильная, так как рыба не достигает еще нормальной величины. Но когда косяки рыбы доходят до Синопы, то она уже более зрелая для ловли и засола. Всякий раз, когда рыба достигает Кианей и проходит мимо них, какая-то белая скала, выступающая со стороны халкедонского берега, так сильно пугает ее, что она тотчас же поворачивает к противоположному берегу. Ее подхватывает здешнее течение; но поскольку эта местность от природы благоприятствует повороту морского течения к Византию и к лежащему у него Рогу, то, естественно, рыба направляется сюда и доставляет византийцам и народу римскому значительный доход. Халкедонцы же, хотя и живут поблизости на противоположном берегу, не имеют доли в этом богатстве, так как пеламида не подходит к их гаваням. Отсюда рассказ о том, как после основания Халкедона магарцами Аполлон повелел тем, кто вопрошал оракула, желая потом основать Византии, "заложить поселение напротив слепцов"; бог назвал халкедонцев слепыми за то, что они, хотя и приплывали прежде в эти места на кораблях, упустили возможность занять столь богатую область на другом берегу и выбрали более бедную страну" (VII, 6, 2).