Николас Борн - Фальшивка

• Название: Фальшивка
• Автор: Николас Борн
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-352-01166-6

Роман Николаса Борна «Фальшивка» стал культовой книгой и интеллектуальным бестселлером для нескольких поколений читателей. В 1981 году роман был экранизирован Фолькером Шлендорфом.

На войне как на войне… Нам ли не знать. Так происходит сейчас. Так было тридцать лет назад: Ближний Восток, разрывы бомб, журналист, пытающийся попять суть происходящего кошмара. Хотя только ли кошмара? Ведь за углом этого ада есть мирный квартал, есть женщина, которую можно любить под вой пролетающих снарядов… Что в этой войне и в этой любви правда, а что – фальшь? Каким «информационным мифотворчеством» занимается Георг Лашен, отправляя свои репортажи в одну из немецких газет? «Мысль изреченная есть ложь»? А чувства… А сама жизнь… Неужели и они – фальшивка?

---

Открыв дверь, Ариана положила руки ему на плечи и поцеловала в обе щеки. Он сразу заметил, что она раскраснелась – шрам ярко белел и, казалось, стал глубже. По телевизору шла реклама. А в кресле перед телевизором сидел Другой друг, сидел развалясь, широко раскинув ножищи; лишь на секунду выглянул из-за высокой спинки. Защитного цвета рубашка и темно-зеленые брюки, сегодня он их не заправил в сапоги, зато закатал почти до колен. Ариана познакомила их, Другой друг встал, на боку – пистолет в кобуре. На атаку приветливых слов ответил молчанием, но все же посмотрел с интересом, в упор. Ариана, похоже, была смущена, того, другого, представила, просто назвав по имени, а Лашена – обстоятельно: Георг Лашен, журналист из Западной Германии. Они пожали друг другу руки, Лашену стоило немалых усилий не скривиться, удержать на лице благодушную радостную улыбку. Да, вот я какой, – чепуха, на самом деле, конечно, совсем не такой, он переигрывал и от этого самому было противно, невыносимо тягостно, ничего ведь не получалось. Невольно бросил умоляющий взгляд на Ариану, и она, вместо непроницаемого Другого друга, ответила приветливой улыбкой. В довершение всего Лашен сказал: «Nice to met you»,[23] на что Ахмед небрежно бросил «о'кей», затем снова уселся в кресло. Он, конечно, далеко не желторотый юнец, каким показался Лашену той ночью. Никаких сомнений – еще недавно, может час назад, они лежали в постели. Но ведь в кухне жарко, духовка зажжена, плита… Возилась там, вот и раскраснелась. Он прошел на кухню. Поймал руку Арианы, сказал, надо срочно поговорить, это очень важно.

– Сегодня? – удивилась она.

– Если можно, сегодня.

– Ну, я не знаю… – Кажется, мысли ее опять были где-то далеко. – Неужели это так важно?

– Тебе ли этого не понять! – прозвучало слишком драматично.

– Сегодня может не получиться. Давай созвонимся завтра и все обсудим.

– Что ж, ладно.

– Или… погоди! Ахмеду ведь придется уйти довольно рано. Вот и поговорим. Правда, придут еще двое, супруги Тальхар. Она немка, работает в нашем посольстве.

– А этот твой друг… У тебя что, все друзья такие вот угрюмые сычи?

– Что значит «все»?

– Извини.

– А сам ты не угрюмый сыч? На свой лад, разумеется.

– Ты спишь с ним.

– Без тебя знаю.

– Почему ты не сказала об этом раньше?

– Раньше он был просто моим приятелем, хорошим знакомым.

– А теперь вдруг стал отцом для твоего ребенка, так, что ли? Или он тебе нужен в качестве, так сказать, защитника твоей чести? Ариана, я не понимаю тебя!

– Чего ты хочешь?

– Тебя хочу, понимаешь, тебя! – Он разволновался. Вытащил из кармана письмо. – Вот, написал жене. Тут все сказано. Что хочу жить с тобой. Вообще все о нас.

– Ах вот что ты, оказывается, выдумал…

– На этих днях будет оказия, чтобы отправить письмо в Германию?

– Нет, никто не едет.

– Все равно. Не имеет значения.

– Успокойся, пожалуйста, а то у меня соус пригорит.

Как же все это для нее важно – кастрюли, деревянная ложка, которой она помешивает соус. А ведь должна бы бросить все это к черту и передник снять, отшвырнуть подальше.

Спросил, как дела у девочки, в ту же минуту с раздражением услышав визгливое музыкальное сопровождение телерекламы. Ариана сказала, девочка уже умеет смеяться. От ее доверительного тона словно обдало теплом. Имя у нее теперь тоже есть – Амне. Ариана спросила, нравится ли имя, и тут же перескочила на другое – язвочки на коже малышки заживают удивительно быстро.

– Знаешь, я так рада, так рада! – Она улыбнулась совершенно свободно.

Он же смотрел на нее огорченно. Из этих рапортов о достигнутых успехах предельно ясно следовало, что он тут лишний. Представилось, как она со своим Ахмедом придумывали имя ребенку, шептались под одеялом.

Ах да! Как же он чуть не забыл о подарке! Ринулся – на цыпочках – в прихожую, вернулся с туфельками. Ариана вытерла руки передником и развернула пакетик.

– Хорошенькие, – сказала она и поставила туфельки на стол. Потом поцеловала его и так долго выражала свою радость, что ему стало страшно неловко. Ну что тут такого удивительного? Разве не понятно – решил принести что-то в подарок, для ребенка, которого в конце концов он «нашел» вместе с Арианой.

– Ты удивительно милый, – сказала она.

– Он собирается жениться на тебе? – спросил он.

– Что за глупости! – Она не знала, как реагировать – рассердиться или вздохнуть: мол, скучно об этом говорить. – Хочешь верь, хочешь – нет, но мне совершенно не нужно, чтобы у вас, у тебя с Ахмедом, началось тут какое-то соперничество.

– Почему бы и нет? – Он снова вытащил из кармана письмо, да зачем? – оно ведь и в первый раз не произвело ни малейшего впечатления. Уткнувшись лбом ей в плечо, он сказал: – Да, ты уже сделала выбор.

– Ничего я не сделала. И вообще с какой стати я должна между кем-то выбирать? По-моему, ты меня не понимаешь. Я хочу жить здесь, в Ливане, с моим ребенком. Вот тебе и весь выбор!

– Да, и хочешь найти подходящего отца для ребенка.

– Допустим. Ну и что? Я и неподходящего могла бы найти. Очень прошу тебя, перестань. Твои упреки меня расстроили. А я не желаю расстраиваться. И не собираюсь я замуж, ни за Ахмеда, ни за тебя.

При этих словах он почувствовал удовлетворение, правда ненадолго, все-таки не давал ему покоя этот вопрос – после уже, когда она попросила уйти из кухни и не мешать ей, а если позвонят в дверь, открыть, ну да, должны прийти супруги Тальхар. И еще попросила все-таки попробовать спокойно поговорить о чем-нибудь с Ахмедом.

– Он кто вообще – палестинец?

– Нет, ливанец.

Может быть, она была правдива, говоря о тебе, подумал он, и солгала о своих намерениях относительно Ахмеда. Почему этот парень не лупит врагов на фронте, что его удерживает здесь – трусость или похоть? Он не сказал больше ни слова, только обескураженно смотрел на Ариану, пока в прихожей не раздался звонок. Тогда вышел из кухни, но Ахмед уже открыл дверь и весело встречал гостей. Ах, значит, они знакомы. Ахмед, оказывается, успел подружиться со знакомыми Арианы. И наверняка они не раз вместе проводили время, наверняка эта семейная пара приглашала их к себе, и она ходила к ним в гости с Ахмедом, не с тобой. Если вдуматься, что ты имеешь против Ахмеда? Ничего. А почему бы Ариане не завести знакомства с арабами, что тут странного? Она же столько лет живет среди арабов. Он представился. Женщина тоненькая, лицо у нее преждевременно постаревшее, измученное заботами. Перво-наперво спросила, где именно он живет в Германии, в ответ он рассказал о «родных краях», выяснилось, что она о них слышала – спросила, эти ли места называют Люнебургской пустошью. У ее мужа, господина Тальхара, левая сторона лица была изуродована – пересадка кожи, после которой остались неровные, зазубренные края и грубые швы. Даже заметны черные точки, оставленные иглой хирурга, жуткая картина, будто под кожей засели чесоточные клещи. Поздоровавшись и немного поговорив с этой парой, он вернулся на кухню и взял у Арианы поднос с аперитивами. Подумал: наверное, она считает, что у него если не вконец ужасный, то тяжелый характер. Обошел всех, предлагая аперитивы.

– Кто бы мог подумать – ведь все мы живы! – сказала госпожа Тальхар.

Ариана обернулась и посмотрела на Лашена, наморщив лоб. Что с ней такое?

– Бригитта и Башир, ее муж, живут в Рас Бейруте, – тоже по-английски пояснила Ариана, – там ничего с тобой не может случиться, если сам не полезешь на рожон.

Все засмеялись, только левая половина лица Башира была неподвижна, жесткая, негнущаяся подушка, кусок мяса. Самому не верится, что ты находишься здесь, подумал он, какое огромное примиряющее неведение встало между тобой и тем, вчерашним, что ты совершил. Вот топчешься тут перед ними, не то прожженный малый, не то смущенный страдалец, и все на тебя глазеют.

– Давайте говорить по-английски, так будет лучше, – предложила Ариана.

Башир поинтересовался, где он живет, какие репортажи пишет, для какой немецкой газеты. Он подробно ответил, добавил также, что поневоле чувствует себя здесь как турист, который осматривает прославленные достопримечательности. Упомянул, что бывает в районах боев.

– Знаю я, кто он, – сказал Ахмед и начал водить пальцем по краю своего бокала.

Пришлось улыбнуться, хотя от испуга дух захватило.

– А ты и не сказал мне, что знаешь, – заметила Ариана. И взяла его под руку; от шока бросило в жар, но теперь знобило от холода. Наверное, еще и побледнел. Он плеснул в бокал мартини, ужасно хотелось поежиться или головой покачать, что ли, потому что мышцы на шее сильно свело. Хотя все продолжали говорить и на него не смотрели, он знал – все ждут от Ахмеда объяснения. И тот скажет: он, Лашен, убил человека своей веры, христианина, и когда же? – когда нашел безопасное укрытие в подвале, среди своих братьев во Христе.