Пол Клив - Чистильщик

• Название: Чистильщик
• Автор: Пол Клив
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Маньяки
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-486-02396-5

Джо работает уборщиком в полицейском участке. Он тихий, спокойный, улыбчивый, приветливый… Но в свободное от работы время он убивает женщин. Расчетливый, хладнокровный маньяк — вот кем становится Джо по вечерам. Однако однажды его обводит вокруг пальца прекрасная Мелисса. Кто из них окажется хитрее и изворотливее, и ценой скольких жизней им удастся это выяснить?

---

— Пиф-паф!

Я вздрагиваю, и наручники сильнее впиваются в мои запястья и лодыжки. Она смеется.

— Конечно, ты. Я знаю. Я должна была стать твоей следующей жертвой.

— Не льсти себе.

— Не льщу, Джо. Во мне нет ничего особенного. Я просто девушка, которая любит ночь. Я просто девушка, которая знает, что полицейские не носят пистолеты «глок двадцать шесть». Они носят «глок семнадцать».

— И ты на этом основываешь свои подозрения?

Она улыбается.

— А ты у нас слишком умный, правда, Джо? Всегда все хочешь знать.

— Не очень.

— Я подошла к тебе совершенно случайно, Джо, и когда ты сказал, что ты полицейский, ну, я тут же решила, что мне надо узнать больше. Только полиция не приглашает консультантов в случаях серийных убийств, по крайней мере, не таких, как ты. Они приглашают экспертов из-за границы. В этом городе нет ни одного такого эксперта. А потом мы говорили о расследовании. У тебя было слишком много догадок, и ты слишком много знал об убийствах. Только они не складывались в единую картину. А потом, когда ты рассказал мне о пистолете, мои подозрения только подтвердились. Ты знал слишком много для человека, который просто вычитал все в газетах. И догадаться было просто. Мне достаточно было сказать тебе, что я не местная, и ты тут же стал рассматривать меня как идеальную жертву, которую не сразу хватятся.

— Ты ошибаешься.

— Я не ошибаюсь, Джо.

— Ты недостаточно разбираешься в полицейских и в расследованиях, чтобы делать такие выводы. Ты недостаточно знаешь о серийных убийцах.

— Да ты что? Видишь ли, Джо, я люблю полицейских. Я люблю то, что они делают. И я люблю проникать к ним в дома. Можешь называть это фетишем, можешь называть как угодно, но я люблю находиться в доме, в котором спят люди. Особенно в доме полицейского.

— И что?

Она по очереди поднимает ноги и стягивает туфли. Пытаюсь заглянуть к ней под юбку, но ничего не видно.

— Я думаю, дело в контроле. Ты ведь знаешь о контроле все, правда, Джо? Это часть твоей сущности. Разве тебе не нравится, как полицейские тобой командуют? Если они говорят тебе «подпрыгни», они еще говорят, на какую высоту и как долго провисеть в воздухе. Полиция — это высшая форма контроля, Джо, высшая. Мы это знаем. Они это знают. Я люблю собирать вещи, связанные с полицией. У меня дома куча книжек про полицейских как новозеландских, так и иностранных. У меня есть постеры, документальные и художественные фильмы. У меня даже такая штучка есть, — она помахивает «глоком» — только пластмассовая. И другой модели, ну да ничего, эта прекрасно ее заменит. У меня даже есть «Форд фалкон». Из тех, на которых полицейские ездят. Я собираю формы, значки, дубинки, наручники, но ты и сам со всем этим прекрасно знаком.

— Значит, ты любитель. Кто-то собирает ракушки. Ты собираешь полицейские штучки. Велика важность. Хочешь признания? Напиши статью в «Женский еженедельник».

Она кладет пистолет и нож на землю и обеими руками стягивает трусики. Стринги, подмечаю я про себя. Она поворачивается спиной, наклоняется, чтобы подобрать пистолет и нож, и направляется ко мне.

— Я больше, чем любитель, Джо. Я знаю все о том, как работает полиция, и знаю все о законе. У меня даже есть немецкая овчарка. Зовут Трэйси. Одна из тех огромных собак, которые любят своего хозяина и ненавидят всех остальных.

— С собаками это бывает.

— А по ночам я люблю ходить по дому в форме, но без белья. Приятно чувствовать ткань рубашки на теле, Джо. — Она слегка проводит руками по телу. — Ты не представляешь, как это приятно.

Господи. Что она делает со мной? Она снова смеется. То есть прямо-таки хохочет. Встает надо мной, ноги по обеим сторонам моего тела, а потом медленно нагибается, чтобы обхватить мою талию.

— Открой рот.

— Зачем?

Мелисса прислоняет дуло пистолета к глазу и надавливает так, что у меня начинают литься слезы. Я открываю рот. Мгновение спустя дуло уже там. Это все равно что сосать металлический леденец, который может взорвать твой череп. Она приподнимается, после чего рукой вставляет в себя мой член. Садится на него. Сначала мне тесно и больно, но всего лишь первую секунду. Она старается, чтобы я проник в нее как можно глубже. Я точно не знаю, что должен испытывать в такой ситуации: страх или благодарность, но если я и благодарен, то не уверен, за что именно. Пытаюсь слегка двигать бедрами.

Она наклоняется ко мне и шепчет:

— А знаешь, что я еще люблю в полиции, Джо?

— Мгхм, — отвечаю я тихо, сквозь пистолет.

Она начинает медленно раскачиваться взад и вперед, слегка постанывая. Я продолжаю смотреть на пистолет, и скоро глаза у меня начинают болеть, потому что сфокусированы на слишком близком предмете. Ее палец лежит на спусковом крючке. Если она слишком возбудится, то может и нажать. Может, она так и собирается сделать. Наверное, это самый нереалистичный момент в моей жизни. Я действительно сейчас здесь нахожусь? Похоже на то.

Как там по-латыни? Carpe diem? Лови момент? Это именно то, что мне сейчас нужно. Почему бы не насладиться этим моментом, если он может оказаться последним? Я не убийца. Я — приговоренный к смерти. Мелисса — моя последняя трапеза. По мере того, как она двигается взад и вперед, голод мой нарастает.

— Я люблю проникать в их дома, Джо. Люблю ходить по дому, когда они и их семьи спят, и иногда люблю забирать себе что-нибудь на память.

Делаю все возможное, чтобы попасть в ее ритм. Она ускоряется. Постанывания становятся громче. Дуло пистолета стучит о мои зубы. То, что она не пользуется контрацепцией, возбуждает и пугает одновременно. В конце концов, у меня мог быть сифилис. Или у нее.

Нужно сконцентрироваться. Carpe diem. Теперь это мой новый девиз.

— А еще у меня много книг про серийных убийц, — говорит она, не отрывая своих глаз от моих. — О том, чем они занимаются. О том, чем они живут. Скажи мне, Джо, может, у тебя властная мама или тетя? И ты ставишь свои жертвы на их место?

Я мотаю головой. Что она несет?

— Ты как там, наслаждаешься пока? — выдыхает она, взглянув вниз.

Пистолет несколько ограничивает мои возможности ясно выразить свои мысли.

Внезапно она останавливается и встает, как будто я ей вдруг надоел. Мой член шлепается о живот.

— Ты убийца, Джо, а мне бы хотелось, чтобы ты был полицейским. На самом деле мне хотелось бы заняться сексом у тебя дома, в твоем саду, в твоей машине. Я бы хотела, чтобы ты взял меня всеми способами, которые только сможешь придумать. Но не здесь. Не в парке. И теперь я вообще не буду тебя трахать.

Пистолета во рту у меня больше нет, но единственное, что я могу, это вопросительно промычать.

Она морщится и плюет мне на грудь.

— Ты простой убийца; выходит, я зря потратила на тебя время.

Она наклоняется и проводит ножом по месту, по которому не должны водить ножами.

Плохо.

Она кладет руки туда, куда женщины должны класть руки, но обхватывает так, как женщины не должны обхватывать. Прикладывает лезвие к основанию моего члена. Мне хочется плакать, когда я думаю о том, что, возможно, она сейчас собирается взять себе очередную штучку на память.

— А знаешь что, по моему мнению, нужно делать с насильниками?

Я мотаю головой. Останавливаюсь, когда она снова запихивает дуло мне в рот. Оно стучит о зубы и холодком ложится на язык.

Пытаюсь попросить, чтобы она ничего не делала, но пистолет глушит меня.

Когда я чувствую, что лезвие очерчивает круг вокруг моего пениса, меня прошибает пот. О Господи. О Господи Иисусе. Я смотрю в небо, но никто не приходит ко мне на помощь.

Я сжимаю кулаки и дергаю за наручники, но они не поддаются, а проклятое дерево не падает. Запрокидываю голову и не знаю, должен ли чувствовать облегчение от того, что не вижу, что она делает. Хочется начать брыкаться и пинать ее ногами, но в данный момент эта идея никуда не годится.

Пытаюсь кричать, но проклятый пистолет западает в самое горло и провоцирует рвотные позывы. Мой крик превращается в булькающий гогочущий звук, сопровождающийся звуком стучащих о дуло зубов. Я чувствую, как кожа по всему телу сжимается, и мне чертовски холодно, несмотря на то что я покрыт потом. Из глаз брызгают слезы и стекают по вискам. Лезвие давит все сильнее, но я ничего не могу с этим поделать. Это безумие. Только я решаю, кому жить, а кому умирать. Пытаюсь вдавить задницу поглубже в землю, но земля не поддается.

В голове мелькают кадры моего отрезанного члена, отброшенного в сторону, и они похожи на кадры из старого фильма. Зажмуриваю глаза и пытаюсь промотать кадры в обратном порядке, чтобы член вернулся на место, и нож отодвинулся, и наручники были сняты. Чувствую, как из желудка поднимается рвотная масса, но она как будто упирается мне в сердце. Все мое тело бьет жесткая дрожь, и ноги сводит судорогой. Не понимаю, как человек можно быть таким жестоким.