Пьер Сувестр - Ночной извозчик

• Название: Ночной извозчик
• Автор: Пьер Сувестр
• Издательство: СМАРТ
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1992
• ISBN: 5-7078-0138-3

---

Он поклонился и вышел из гостиной, повторяя:

— Улыбайтесь, мадам! Держитесь повеселей! Сегодня я распутываю фантастическую неразбериху!

Г-жа де Бремонваль все еще неподвижно стояла посредине гостиной, когда лакей, отправившийся за цветочницей, о которой он доложил, появился снова.

— Входите, барышня, — сказал он, вводя в гостиную скромно одетую девушку с великолепным букетом, — вот, мадам…

Г-жа де Бремонваль еще не сумела справиться с собой и поэтому стояла, отвернувшись, и ждала, пока закроется дверь, чтобы наконец стать лицом к вошедшей девушке. Несчастная женщина, побледнев еще больше, сделал тщетную попытку улыбнуться и дрожащими губами произнесла:

— Что вам угодно, барышня?

С трудом сказав эти несколько слов, она окинула взглядом Раймонду, а та, тоже сильно побледнев, сделала несколько шагов вперед и словно оцепенела. Однако дочери Фантомаса все же пришлось ответить элегантной женщине, разговора с которой она добивалась.

— Сударыня, — начала она, — я обманом проникла сюда! Я выдала себя за цветочницу, но вовсе не цветочница говорит сейчас с вами…

Раймонда, сперва растерявшаяся в присутствии г-жи де Бремонваль, снова обрела все свое хладнокровие. Это была уже не робкая девушка, трепещущая под надменным взглядом прекрасной Матильды, — нет, это была отважная Элен, та, что жила когда-то в Натале под именем Тэдди и явилась теперь, чтобы предъявить счет леди Бельтам!

Властным движением руки и таким же повелительным тоном, которым перед этим говорил Фантомас, Раймонда не дала заговорить светской красавице.

— Говорить буду я, — сказала она, — и вы услышите страшные слова, мадам…

— Барышня! — Матильда де Бремонваль — бледная, дрожащая — не посмела продолжать.

— Сударыня, — снова заговорила девушка, смерив ее взглядом, — вам незачем играть комедию, в которой обмануть друг друга мы не можем.

— Но что же вы хотите, наконец, сказать?

— А вот что! Я знаю, кто вы такая, Матильда де Бремонваль: вы — леди Бельтам, любовница Фантомаса, роковая женщина, принесшая несчастье тому, кого когда-то звали Гюрн, тому, кто теперь, благодаря вам, ради вас, совершил столько злодеяний, не чурался никаких преступлений, погрузился на дно бесчестья, стал неуловимым Повелителем ужасов, словом, Фантомасом!

Раймонда была удивительно хороша, произнося эти слова с отчаянным вызовом, ненавистью, страстью. Г-жа де Бремонваль, леди Бельтам, не могла сдержать охватившую ее дрожь.

— Бросьте! — сказала она, тоже придя в неистовство и сразу позабыв советы своего любовника, — бросьте! Если вы не хотите, чтобы мы притворялись друг перед другом, будь по-вашему! Довольно лгать, мадемуазель: вы меня не за то ненавидите, что Фантомас стал из-за меня бандитом, вы ненавидите меня за то, что я его любовница, за то, что он любит меня!

По мере того, как г-жа де Бремонваль, или леди Бельтам, произносила эти страстные речи, стараясь уязвить Раймонду, считая ее любовницей своего возлюбленного, Раймонда внезапно совершенно переменилась. Ее лицо уже не выражало ни гнева, и ярости, — оно дышало холодной, презрительной насмешкой.

— Сударыня, — заговорила она снова, — вы ошибаетесь; вы дошли до таких глубин падения, что вам стали свойственны только самые дурные и ошибочные мысли. Вы принимаете меня за любовницу Фантомаса?

— А вы отрицаете это?

— Вы считаете, что имеете право говорить со мной как с соперницей?

— Опять же — вы отрицаете?

— Мадам, я никогда не была той, кем вы меня считаете.

— Ну да! Вы, может быть, вовсе не Раймонда?

— Нет, мадам, действительно Раймонда — ваша жертва, та самая Раймонда, которую по вашему требованию похитил Фонарь, апаш, вами оплаченный. Да, я Раймонда! Но знаете ли вы, кто такая Раймонда?

Леди Бельтам снова пришла в неистовство.

— Та, которую думал полюбить Фантомас! — сказала она. — Чтобы добиться вас, он пошел на эту хитрость — выдать себя за Шаплара, одного из моих приятелей. Да, вы упрекаете меня за то, что я велела вас похитить, за то, что я платила Фонарю? Тем хуже для вас! Мой гнев настигнет любую, кто станет у меня на пути, любую, кто вздумает отнять у меня любовника… а гнев мой страшен, мадемуазель, и я вас ненавижу! О, не смейтесь, вы еще не победили, ведь Фантомас…

Что хотела сказать леди Бельтам? Чем собиралась она пригрозить прелестной Раймонде, когда речь ее внезапно прервалась?

Раймонда промолвила спокойным глубоким голосом с металлическим призвуком, чем-то напоминавшим голос Фантомаса.

— Сударыня, вы опять ошиблись, я никогда не была любовницей Фантомаса… я его дочь, меня зовут Элен, Элен Гюрн… Фантомас — мой отец…

Услышав это неожиданное откровение, как бы пронзившее ей сердце, леди Бельтам, любовница Фантомаса, полумертвой рухнула на колени:

— Его дочь? Его дочь! Вы — его дочь?

Шло время, леди Бельтам тяжело дышала, а Раймонда стояла, полная презрения, скрестив руки на груди, и смотрела на ненавистную ей женщину, но ни та, ни другая не решались прервать молчания.

— Черт возьми! — сказала, наконец, мнимая цветочница полным презрения голосом, — черт возьми, сударыня, вы получили сегодня суровый урок, вы только начинаете чувствовать, сколь тяжело искупать свою вину. К тому же вы слишком мало платите вашим сообщникам, чтобы быть уверенной, будто держите их в руках, они чересчур трусливы! Никогда бы я не догадалась, кто вы такая, что именно по вашей вине меня похитили, что именно вы причина всех случившихся бед, если бы я не заставила Фонаря все мне рассказать под дулом револьвера! А узнав, что мой враг — это Матильда де Бремонваль, зная, что Фантомас — мой отец, догадавшись, что он однажды занял место господина Шаплара, а вы неожиданно оказались там же и решили, что я любовница мнимого господина Шаплара, — мне нетрудно было сообразить, что Матильда де Бремонваль никто иной, как леди Бельтам. И если уж я пришла сюда, мадам, — я пришла, чтобы отомстить!

Но тут Раймонда внезапно умолкла. Дверь гостиной с грохотом распахнулась и дворецкий в сопровождении всех слуг ворвался в гостиную. Фантомас закричал:

— Мадам, оставайтесь на месте! Мы с вами, ничего не бойтесь! Мы все узнали!.. Никого не выпускать! Эта девица — воровка!.. Сударыня, пропали все ваши драгоценности!

Глава 26 ВОРОВКА!

Дворецкий проводил Фонаря до лестницы и, выслушав не слишком-то вежливые слова, сказанные Фонарем на прощанье, удалился, неодобрительно покачивая головой.

Апаш бормотал:

— Ух, не перевариваю я этих «белобрюхих»! Вот макака! Вот свинья-то! Вот нахал! Так и сыплет «сударь», «сударыня»… Видно, у епископов служил, не иначе, от него за пятьдесят метров святой водой разит. Нет, такое мне не по нутру, я этих святош на дух не переношу. А говорит-то, говорит-то как! «Если вам угодно» да «будьте любезны» — и вдруг все иначе повернет! Достал он меня — дальше некуда, в печенку въелся, и что ему только от меня нужно, провались он к чертям собачьим! Вроде бы насмехается со своими любезностями да приятностями и вдруг нежданно-негаданно… Ах ты, черт! С ним базарить не станешь, мигом огорошит приказом, поставит по стойке «смирно» — и не отвертишься, надо подчиниться.

Фонарь остановился и задумчиво хмыкнул:

— А поручение-то какое… ну, дела! Шкуру-то с меня за это не сдерут? Зато, по правде говоря…

Фонарь застыл в неподвижности на краю тротуара, не решаясь перейти улицу. Он порылся в кармане пиджака и вытащил письмо, которое за минуту до этого успел надорвать с уголка.

— Заплатил-то он прилично! — продолжал Фонарь. — Но все-таки… чего-то боязно… Конечно, пятнадцать голубеньких — это пятнадцать тысяч монет, гм! — невредно… и еще, говорит, отвалит столько же, если я отнесу эту писульку в полицию… только вот идти к фараонам это не по мне, ух, не терплю я фараонов! Неохота мне идти!

Нерешительность Фонаря возрастала с каждой минутой. Он делал шаг-другой, потом снова останавливался, где посветлее, опять вытаскивал из кармана другой конверт, внимательно рассматривал его, но распечатать не решался.

«Господину комиссару полиции. Срочно»… — прочитал он вслух. — Не очень-то я обожаю, когда срочно… правда, пятнадцать кусков — это все-таки пятнадцать кусков!

Фонарь делал несколько шагов вперед, останавливался, снова пускался в путь…

Если апаш, который в свое время без зазрения совести похитил Раймонду, соблазнившись щедрой платой леди Бельтам, пребывал теперь в нерешительности, это объяснялось не столько его природной трусостью, сколько непонятным и действительно сложным положением, в котором он очутился.

Когда он под дулом револьвера назвал Раймонде имя г-жи де Бремонваль и дал ее адрес, то через несколько дней он успокаивал себя очень простым рассуждением.

«Ей же богу, — думал тогда Фонарь, — дело, видимо, запахло керосином. Пора рвать когти, не то попадусь на крючок… Иначе говоря, эта девчушка, что меня так ловко расколола, даст шороху у тетки Бремонваль, которая до сих пор меня прикармливала. Пусть у тетки Бремонваль в ушах зазвенит, на это мне с высокой сосны наплевать. Поделом ей! Да только у этой красотки котелок варит, она быстро усечет, что это я о ней Раймонде сбрехнул. Стало быть, сынок, когда до госпожи де Бремонваль дойдет, что это ты ее сдал, тебе придется сигануть куда подальше, иначе не миновать беды…»