Петр Дементьев - Пека о себе, или Футбол начинается в детстве

• Название: Пека о себе, или Футбол начинается в детстве
• Автор: Петр Дементьев
• Издательство: Известия
• Жанр: Спорт
• Год: 1995
• ISBN: 5-206-00524-х

12 декабря 1994 года мне исполнился восемьдесят один год. За плечами большой жизненный путь с радостями и огорчениями в детстве, фантастической популярностью в молодости, трагедией военных лет и надеждами послевоенных… С тяжелой болезнью, нищетой и почти полным замалчиванием моего имени после ухода из большого футбола.

На мою судьбу оказали прямое или косвенное влияние крупные политические деятели тех лет — А. М. Коллонтай, А. А. Жданов, Н. С. Хрущев, В. И. Сталин. Я видел вблизи С. М. Кирова и И. Б. Тито. Мне аплодировали короли и другие высокопоставленные особы. Меня приглашали в лучшие футбольные команды мира, называли «бриллиантом» и предлагали за меня миллионы.

В числе горячих поклонников моего таланта были композитор Дмитрий Шостакович, писатель Лев Кассиль, киноартист Петр Алейников, балетмейстер Леонид Якобсон, художники Кукрыниксы и многие, многие другие…

Смотрю по телевидению унылые матчи нынешнего первенства России и спрашиваю себя: почему так потускнел футбол? Ведь я один из тех, кто стоял у истоков российского футбола, с кого начиналась виртуозная красивая игра. Кто виноват в том, что наш футбол потерял былой блеск? И как его возродить?

На эти вопросы я попытаюсь ответить в предлагаемой вам книге.

---

Глава пятая

Поет, звенит веселый лед

В 1936 году Всесоюзный совет по физической культуре и спорту постановил разыгрывать титул чемпиона страны среди лучших клубов. С началом розыгрыша первенства СССР статус футболистов изменился. Если до 1936 года играли бесплатно, то теперь игрокам, независимо от уровня мастерства, стали выплачивать небольшую зарплату, одинаковую для всех. К тому времени я женился и поселился с женой в предоставленной мне небольшой квартире в красивейшем уголке Ленинграда — на набережной Мойки, недалеко от Исаакиевской площади.

Футбольная жизнь стала насыщеннее. Мы выезжали на игры во многие города, и везде тамошние власти приглашали играть за местный клуб, суля всяческие блага. Так, в Одессе обещали поселить в лучшей гостинице города и вообще исполнять все мои желания. Я просто так, в шутку, не задумываясь о последствиях, давал согласие всем подряд.

Однако кто-то из моих недоброжелателей — футболистов «Динамо», в обязанности которых входило доносить все начальству, — преподнес это в ином свете Заковскому, сменившему к тому времени Медведя в руководстве НКВД. Опасаясь, что я действительно приму такое решение, Заковский, как он сам выразился, «сдал меня в танковую школу НКВД для прохождения воинской службы». Мне, привыкшему к полной свободе, такой оборот дел совершенно не понравился, тем более, что все ленинградские футболисты при прохождении воинской службы жили дома и спокойно ездили на тренировки.

Очутившись в казарме, я стал демонстративно выражать свой протест — лежал, на койке и отказывался ходить в столовую. Узнав об этом, начальник школы Атабеков приказал носить мне пищу прямо в казарму. Армейский повар, мой болельщик, готовил специально для меня мясные котлеты огромного размера, так что я стал заметно прибавлять в весе. Вскоре мне и это надоело, и я, перемахнув через забор, сбежал к жене, благо школа находилась рядом, на Мойке. Меня хватились и вернули обратно. На вопрос Атабекова, почему сбежал, я ответил, что хочу жить дома, и если мне это не разрешат, то не буду играть за танковую школу на первенство военного округа. Последовала резолюция:

— 20 суток гауптвахты! И пешком в комендатуру!

Последние слова относились к сопровождающему красноармейцу, ревностно выполнявшему все приказания начальства. Мы отправились в комендатуру, находившуюся на углу Садовой улицы и Невского проспекта.

Увидев меня, комендант скомандовал сопровождающему:

— Кругом! Приедешь за ним через 20 суток!

Когда тот удалился, он обратился ко мне:

— Иди, Пека, домой и сиди там 20 дней, а потом пораньше приходи в школу.

Я так и сделал. Находился дома, тренировался на стадионе, куда меня регулярно возили на машине, а по прошествии срока вернулся и доложил Атабекову, что прибыл с гауптвахты. Своего сопровождающего я чуть-чуть опередил, а тот, когда явился вслед за мной, опять переусердствовал и на вопрос Атабекова, сидел я или не сидел на гауптвахте, ответил двусмысленно:

— Сидел, товарищ начальник, и не сидел!

И за это получил, в свою очередь, 20 суток гауптвахты.

Признаюсь, со службой в армии у меня не все ладилось, хотя был отличником по физической подготовке. Так, во время учений чуть не остался без пальцев на руках: неосторожно захлопнул крышку люка, залезая в танк. С техникой я всегда был не в ладах…

Перед началом первенства страны я вместе с командой выехал на тренировочный сбор, проводившийся на юге. Мы активно занимались физподготовкой, бегали кроссы по берегу Черного моря, работали над техникой, проводили двусторонние игры. Тренировались два раза в день, утром и вечером. В перерыве между тренировками мои коллеги отправлялись отдыхать в гостиницу. Я же, чтобы не расслабляться, оставался на берегу моря. В отличие от других футболистов, предпочитавших послеобеденный сон, твердое правило «не спать после обеда» я соблюдал и в дни календарных матчей. Когда они проводились на выезде, я шел в какой-нибудь садик и отдыхал перед игрой на свежем воздухе.

В тот год состав ленинградского «Динамо» значительно обновился. Из команды ушли все возрастные игроки. Вообще-то для команды это не было большой потерей, так как класс ушедших (Егоров, Гуськов, Попов, Юденич) был невысок, хотя пришедшая им на смену молодежь поначалу не имела соревновательного опыта.

Место центрального полузащитника в команде занял Борис Ивин. Играл он грамотно, надежно, хорошо подстраховывал вратаря и партнеров в обороне. Этот рыжеволосый, спокойный, всегда подтянутый парень пользовался всеобщим уважением в команде. Будучи шофером по профессии, он обычно уезжал зимой в Одессу, работал там таксистом и одновременно тренировался вместе с местными футболистами. К началу летнего сезона он неизменно возвращался в Ленинград и занимал свое место в «Динамо» и сборной города.

Борис был старше меня на семь лет, мы были с ним дружны. Он звал меня с собой в Одессу — жить в гостинице и тренироваться в футбол, но я предпочитал играть зимой в хоккей. До моего прихода в сборную города Борис играл на месте правого полусреднего, а когда это амплуа досталось мне, он отодвинулся назад, где по-настоящему смог проявить себя: скоростных качеств, необходимых для нападающего, ему все-таки не хватало.

Моим другом был также Василий Епишин. Родом из Подмосковья, он проходил в Ленинграде воинскую службу и одновременно выступал в составе «Динамо» на месте правого защитника. Среднего роста, спокойный, уравновешенный, Василий был неплохим футболистом: прекрасно играл головой, хорошо бил с обеих ног, обладал чувством партнера во время игры. На выездах мы всегда жили с ним в одном номере гостиницы. Когда мне не хотелось идти в ресторан обедать, он приносил еду прямо в номер и вообще всячески обо мне заботился, добровольно взяв на себя роль моего опекуна. Теперь его уже нет в живых, но я всегда с большой теплотой вспоминаю о нем.

А вот другого игрока — правого крайнего нападающего Николая Светлова — добрым словом помянуть не могу. В моей судьбе он сыграл роковую роль. В «грязной» игре с московскими динамовцами в 1937 году, о которой речь пойдет дальше, я выкатил мяч под удар Николаю, находящемуся в выгодной голевой ситуации. Вместо удара по воротам он, достаточно опытный игрок, неожиданно струсив, возвратил мяч мне, зажатому между двумя игроками противника. Последовал перелом руки и ноги.

На месте полусреднего нападающего выступал Борис Шелагин. Он работал слесарем на стадионе «Динамо», как позже и мой брат Николай. Скоростными качествами Борис не обладал, был немного тяжеловат, но игру понимал великолепно. Техничный игрок, симпатичный парень, он был отличным товарищем. Веселый, компанейский, страшно любящий розыгрыши, он не боялся подшучивать над такими признанными авторитетами, как Батырев и Бутусов.

С обязанностями правого полузащитника успешно справлялся Дмитрий Карев (кстати, его дочь была замечательной исполнительницей русских романсов). Его отличали точный пас, хороший удар по воротам, умение «питать» нападающих и справляться с обязанностями персонального опекуна.

Нельзя сказать, что в команде все игроки были равноценными по мастерству. Были и слабые, как, например, центральный нападающий Александр Кряжков, не шедший ни в какое сравнение со своим предшественником Бутусовым, или тот же Виктор Федоров — высокорослый красавец-блондин, любимец женщин, прозванный за свою внешность «Геркулой» (видоизмененное имя греческого героя). В футбол он, прямо скажем, играть не умел, хотя в русский хоккей играл хорошо.

В таком составе динамовцы открыли первый чемпионат СССР в матче с московским «Локомотивом» при переполненных трибунах стадиона «Динамо» в Ленинграде. Уже на первых минутах москвичи провели мяч в наши ворота — плохо действовала защита. Однако вскоре мы забили ответный гол. Москвичи играли жестко, особенно доставалось мне, действовавшему в своей обычной манере: «Как всегда виртуозен Дементьев. Он с изумительной легкостью обводил трех игроков «Локомотива». Этот газетный отчет об игре, строки из которого я здесь привел, сопровождался великолепным дружеским шаржем, к сожалению, у меня не сохранившимся. На рисунке я изображен в окружении трех соперников, пытавшихся сделать мне «коробочку». Атака железнодорожников закончилась для них печально: я применил свой излюбленный прием — двусторонний финт, пробросил мяч между ногами двух атакующих меня сбоку игроков и юркнул мимо. Все трое (двое атаковавших сбоку и один сзади) столкнулись лбами (на шарже были изображены сыплющиеся из их глаз искры). Мы победили «Локомотив» со счетом 3:1.

В первенстве страны 1936 и 1937 годов Ленинград выставлял в группе «А» две команды: «Динамо» и «Красную зарю». К чести ленинградского футбола тех лет, ни в одной команде, включая выступавшие в группе «А» позже «Электрик», «Зенит», «Сталинец», «Спартак», не делалась ставка на привозных игроков. Пополнение команд мастеров шло за счет производственных коллективов, являвшихся в те годы настоящей кузницей талантов.