Аркадий Минчковский - Мы еще встретимся

• Название: Мы еще встретимся
• Автор: Аркадий Минчковский
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: О войне
• Год: 1969

В этой книге три повести разных лет. Они не похожи одна на другую. Первая была написана Аркадием Минчковским на войне, в часы боевых затиший или вынужденного пребывания в госпитале. Автор в то время командовал ротой инженерных войск, с которыми прошел от Сталинграда до Праги. Бывший ленинградский театральный художник тогда не был убежден, что станет писателем.

Однако через десяток лет повесть «Ритино счастье» была написана уже профессиональным литератором — автором многих популярных рассказов и нескольких пьес. Это маленькая повесть о трудных поисках своего места в жизни. Поисках, еще никуда не приведших ее героиню, но заставивших над многим задуматься.

Третья повесть «Странные взрослые», пожалуй, наиболее характерна для всего творчества Аркадия Минчковского, которому юмор и улыбка так же свойственны, как и любовь к людям и вера в них. Герои этой повести — люди, которых мы каждый день видим на работе и дома или встречаем в трамвае и на улице. Те, с кем мы дружим; а порой — ссоримся.

---

Тоня не знала, что такое сирота, но поняла, что тетя Панюша ее жалеет, и ей это не понравилось. Ехать к тетке Панюше в Тайцы у Тони не было желанья.

Шли последние дни декабря. Зима не установилась. Словно желая скрасить унылые сумерки, по вечерам зажигались убранные к празднику витрины магазинов.

И вот настал последний день занятий. Темнело теперь рано, и Тоня вернулась из школы, когда за окнами уже сгущалась густая синева. В квартире она не застала никого. Гуляла где-то и Василиса.

Тоня неторопливо переоделась в домашнее платье, поела и задумалась. Завтра ее отвезут к тетке Панюше. Купили даже лыжи. Но какие тут лыжи, когда на улице мокро, как летом после дождя. И кино там, наверное, нет. И телевизора тоже.

И вдруг Тоне подумалось, что ее, может быть, только обманывают, что везут к Панюше на каникулы, а на самом деле возьмут и оставят там жить навсегда. Потому что в квартире ее никто не любит. И тетка Панюша сказала — горемыкая. И мать Лерки кричала: «Она из особых!» А папа и мама? Ругают ее из-за этого чудища Августы Яковлевны. А что, если они никакие ее не папа и не мама?

Тоня опустилась на оттоманку. Острые плечики ссутулились. Ей вдруг сделалось нестерпимо жаль себя. Вот если кто-нибудь сейчас рассказал бы всю правду… И еще научил, как не ехать к толстой тетушке в Тайцы. Вот если бы дома была Рита. Она понимала Тоню.

Рита!..

Рита звала ее к себе и обещала показать море, пароходы и чаек.

Конечно! Она сейчас же сразу поедет к Рите и все, все ей расскажет. Мурманск — это, наверно, не далеко… Сколько стоит билет? Детский недорого. У Тони есть рубль, его дал ей Петр Васильевич на что она захочет. Она еще не потратила ни копейки.

Тоня вскочила на ноги. Рубль в целости и сохранности лежал в коробочке из-под духов. Тоня вынула его оттуда и сжала в кулаке.

Сейчас же, скорей к Рите, пока еще никто не пришел, а то ее ни за что не пустят.

Тоня торопливо отвязала открытку с морем и чайками. Адрес написан. Она найдет.

Тут она увидела Люсю, которая сидела на окне и смотрела во двор, где ничего не было видно. Тоня подумала: не взять ли ее с собой? Но решила, что кукла может замерзнуть на севере, ведь у нее нет теплого пальто.

— Я еще приеду. Ты не скучай и будь хорошей, — сказала ей Тоня и поцеловала Люсю.

Еще немного, и Тоня застегивала последние пуговицы на своем пальтишке. Ботики были уже на ногах. Красная с белым помпончиком шапочка надета. Повязан и шарфик. Кажется, все!

Ритина открытка и рубль лежали в кармане. Ключей она не возьмет. Зачем они ей?

Тоня вышла в коридор. Никого! Осторожно отворила двери на лестницу и прислушалась. Кажется, никто не поднимался. Стараясь как можно меньше шуметь, осторожно захлопнула двери и побежала вниз.

Ей повезло. Во дворе не встретился никто из детей, и дворничихи тоже не было.

И вот Тоня на улице. Идет снег. Он похож на мелкие клочки папиросной бумаги. Освещенные фонарями, они кувыркаются в черной мгле неба. Одни, более счастливые, ложатся на шапки и плечи прохожих и еще белеют на них некоторое время. Другие падают на асфальт и сразу же превращаются в серое жидкое месиво.

Тоня знала, что в Мурманск уезжают с Московского вокзала: она провожала Риту. Такси тогда проехало по площади и свернуло на улицу Маяковского. Тоня знала и эту улицу. Один раз они с Петром Васильевичем гуляли по ней и дошли до самого Невского. А там близко и вокзал — напротив станции метро с круглой башенкой. Можно дойти и пешком. Совсем недалеко.

Только бы ее никто не увидел! Тоня пошла к Литейному и, выбрав минуту, быстро перебежала проспект. Вот она уже на другой стороне. Дальше площадь, а за ней улица с деревцами — это Маяковского.

Как ярко горят фонари! Если задрать голову и смотреть на фонарь — похоже на спустившуюся луну. А снежинки перед ними становятся черными и летают, как мушки.

Какая долгая улица! Тянется и тянется… Тоня даже устала, пока шла по ней. Но вот и яркие цветные огни. Много света. Невский. Она уже совсем близко от вокзала.

Народу на Невском полно. Все куда-то спешат. Все взрослые, а если и встречаются дети, они идут за руку или рядом с большими. Тоне тоже лучше не идти одной. Она выбрала высокого и толстого дядю в очках, с большим портфелем, и пошла рядом, делая вид, что они вместе. Толстяк не обратил на нее никакого внимания. Задумавшись, он быстро шагал в сторону вокзала. Тоне приходилось почти бежать.

Они уже подходили к станции метро, как вдруг Тоня увидела идущего навстречу Олега Оскаровича. Она сразу узнала его похожее на желудь лицо. Олег Оскарович, наверно, тоже увидел ее, потому что Тоня заметила, как он удивился, что рядом с ней не Петр Васильевич или Аня, а кто-то совсем незнакомый. Кукс даже приостановился и посмотрел им вслед, а Тоня, как ни в чем не бывало, пошла еще ближе к высокому дяде и даже подержалась за его портфель.

Пройдя несколько шагов, Кукс обернулся. Маленькая спутница толстяка с портфелем, не оглядываясь, продолжала идти рядом с ним. Тогда Олег Оскарович понял, что девочек, похожих на Тоню, в городе, наверно, так же много, как и шапочек с белым помпоном, и спокойно направился дальше.

Глава 24 ПРОПАВШЕЕ СОКРОВИЩЕ

После работы Аня не сразу пошла домой: надо было кое-что купить — до праздника оставалось несколько дней.

Дело близилось к вечеру, когда Аня поднималась по лестнице в свою квартиру. Хотя она знала, что дома для Тони все приготовлено и девочка должна быть сыта, ее не покидало какое-то беспокойное предчувствие.

Двери в комнату, как она и ожидала, оказались незапертыми. Тоня дома. Аня потянула дверь и удивилась: свет был потушен.

— Тоня! — неуверенно позвала она, повернув выключатель и оглядывая пустую комнату.

Аня поставила сумку на стул и выглянула в коридор.

— Тоня!.. Тоня, ты где?!

Из кухни с утюгом в руках показалась Мария Гавриловна.

— Нету ее, — сказала она. — И не было, как я пришла. Гуляет, видно.

Аня сняла пальто и задумалась. «Гуляет?! Нет, так поздно Тоня гулять не должна. К тому же весь день шел снег. На улице сыро». Во дворе Аня не встретила никого из детей.

Она еще раз осмотрела комнату. Тонино школьное платье аккуратно повешено на спинку стула. Ключи лежат на столе. Обед съеден. А пальто Тониного на месте нет. Но ей было строго запрещено куда-либо уходить. Почему же она все-таки не послушалась?

Чем больше над этим думала Аня, тем тревожней становилось у нее на душе.

На кухне Ольга Эрастовна сбивала белки в сверкающей прозрачной машинке. Мария Гавриловна доглаживала белье. Два стареньких чугунных утюга поочередно калились на синем огне конфорки. Стопка тщательно выглаженного белья пестрела на табуретке.

— Гляди, — показала взглядом Мария Гавриловна. — Откуда и берется?! Ведь одна живу.

Она вздохнула. Пока в квартире была Рита, Мария Гавриловна, бывало, нет-нет да и пожалуется, что с племянницей «одно беспокойство» и что «пора бы пожить и одной — годы-то не те». Но теперь, когда Риты не стало, Мария Гавриловна явно скучала и не знала, куда деть свои еще не до конца растраченные силы.

— Вы давно дома? — спросила Аня.

— Да уже часа два буду. Ты что, о Тоне? Ну, что там. К подружке, поди, побежала.

— Возможно, в квартире напротив? Она ведь, кажется, ходит к ним, — вставила Ольга Эрастовна.

— Я ей никуда не позволила уходить, — сказала Аня.

Ольга Эрастовна ничего не сказала, только выразительно взглянула на Аню.

Аня стала снова одеваться. Нужно было сходить в школу. Тоня могла быть только там.

На лестнице все же решилась и осторожно позвонила в квартиру напротив. Дверь отворил сам доцент.

— Извините, пожалуйста, — сказала Аня. — У вас нет нашей Тони?

Большой и рыхлый Бобро удивленно смотрел на нее через очки без оправы.

— Нет, не думаю… — проговорил он. — У нас будто никого…

Из-за спины отца показался Толик.

— А где ваша Тоня? — спросил он.

— Не знаю. Куда-то ушла. Уже давно, — Аня поблагодарила и еще раз извинилась. Бобро в свою очередь раскланялся и закрыл дверь.

Аня сошла вниз. Во дворе дворничиха Люба лениво сметала в сторону мокрое снежное месиво.

— Весь день валил. Только и перестал, — сказала она.

Аня спросила, не видела ли она Тоню. Та перестала мести.

— А что, пропала?

— Ушла куда-то без спросу.

— С ними все станется, — сказала Люба и снова равнодушно засвистела метлой.

Двери школы оказались плотно закрытыми. Светилось только окошко первого этажа с цветами на подоконнике и домашней занавеской. Нет, Тони тут, конечно, не могло быть.

Аня надеялась, что по возвращении она уж обязательно найдет дочку дома. Но лишь отворила двери, как в коридор вышла Мария Гавриловна. Из дверей кухни выглянула Ольга Эрастовна.