Джон Стивенс - Изумрудный атлас

• Название: Изумрудный атлас
• Автор: Джон Стивенс
• Жанр: Детская фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-271-36947-6 (ООО «Издательство Астрель»); ISBN 978-5-4215-2769-5 (ООО «Полиграфиздат»)

Однажды под покровом ночи трое спящих детей были закутаны в одеяла и увезены из дома от смертельной опасности. С тех пор Кейт, Майкл и Эмма сменили много сиротских приютов, не переставая надеяться, что когда-нибудь их родители вернутся за ними. Но однажды дети попадают в совсем уж странное место. В огромном полузаброшенном доме они оказываются единственными воспитанниками и находят таинственный кабинет со старинными книгами. Прикоснувшись к странной книге в зеленом переплете, дети переносятся в прошлое. Теперь им предстоит сразиться со злой ведьмой, приоткрыть тайну, кем были их родители, и попытаться изменить будущее, чтобы спасти жителей маленького городка у подножия водопада и вернуться домой.

---

Старик и женщина вытащили детей из машины и внесли их внутрь. Поднявшись на верхний этаж, они прошли по длинному коридору, украшенному мишурой и рождественскими гирляндами. Они миновали несколько комнат, в которых спали дети. Затем подошли к последней двери. В этой комнате было совсем пусто, если не считать двух кроваток и колыбельки.

Монахиня, ибо невысокую женщину звали сестра Агата, внесла в комнату мальчика и маленькую девочку. Она уложила мальчика в кровать, а его сестру в колыбельку. Никто из детей даже не шелохнулся. Старик опустил Кейт на соседнюю кроватку. Укрыл ее одеялом до подбородка.

— Бедные крошки, — сказала сестра Агата.

— Да. Подумать только, как много от них зависит.

— Ты уверен, что здесь они будут в безопасности?

— Насколько это вообще для них возможно. Он будет охотиться за ними. Это несомненно. Но теперь только мы с тобой знаем, где они.

— Как мне их назвать? Им нужна новая фамилия.

— Как насчет… — Старик на мгновение задумался. — П?

— Просто П?

— Просто П.

— Но как быть со старшей девочкой? Она-то помнит свое имя!

— Я позабочусь о том, чтобы она его забыла.

— Ах, просто не верится, что это все-таки случилось, просто не верится… — Сестра Агата посмотрела на своего сообщника. — Ты не останешься с нами ненадолго? Я растопила камин внизу, и монастырский эль у меня еще остался. В конце концов, сегодня Рождество.

— Трудно устоять. Но, к сожалению, я должен как можно скорее вернуться за их родителями.

— Ах, вот горе-то какое, значит, это все-таки началось, — вздохнула женщина, засеменив в коридор.

Старик направился к двери следом за ней, но у порога остановился и оглянулся на спящих детей. Потом поднял руку, словно в благословении, прошептал: «До встречи», — и вышел из комнаты.

Трое детей спокойно спали, не подозревая о новой жизни, которая ждала их после пробуждения.

Глава 1 Шляпа миссис Лавсток

Шляпа, о которой пойдет речь, принадлежала миссис Констанс Лавсток. Миссис Лавсток была дамой средних лет, обремененной благими намерениями и отсутствием детей. Она не принадлежала к числу женщин, готовых довольствоваться полумерами. Взять хотя бы ее страсть к лебедям. Миссис Лавсток безоговорочно считала их самыми красивыми и грациозными созданиями во всем мире.

— Столь грациозны, — говорила она, — столь элегантны.

Подъезжая к ее большому и роскошному дому в пригороде Балтимора, путник первым делом видел живую изгородь, подстриженную в виде лебедей. Следом шли статуи взлетающих лебедей. Фонтаны, в которых мама-лебедиха поливала водой птенцов-лебедят. Купальня в форме лебедя, в которой удостаивались чести купаться менее почтенные птицы. И разумеется, сами лебеди, скользившие по окружавшим дом прудам или лениво переваливавшиеся — к сожалению, с гораздо меньшим изяществом, чем можно было бы от них ожидать, — мимо огромных окон первого этажа.

— Я ничего не делаю наполовину, — с гордостью говорила миссис Лавсток.

И вот однажды вечером в начале декабря, сидя у камина рядом со своим мужем, мистером Лавстоком, который, к слову сказать, каждое лето проводил каникулы отдельно от жены, говоря, что уезжает собирать жуков, а сам охотился на лебедей в одном частном заповеднике во Флориде, где с сатанинской ухмылкой на лице расстреливал несчастных птиц практически в упор, — миссис Лавсток выпрямилась на диванчике в виде лебедя, отложила вязание и громко объявила:

— Джеральд, я решила усыновить несколько ребятишек.

Мистер Лавсток вынул изо рта трубку и издал задумчивый звук. Он отлично слышал, что сказала жена. Не «ребенка», а «несколько ребятишек». Однако за долгие годы супружества он убедился в бесполезности прямой конфронтации с женой. Поэтому мистер Лавсток решил, что добьется больших успехов мудрым сочетанием лести и безразличия.

— Что ж, душечка, это грандиозная мысль. Ты будешь потрясающей матерью. Конечно, давай усыновим ребенка.

Но миссис Лавсток сердито поцокала языком.

— Не надо юлить, Джеральд. Я не собираюсь усыновлять одного ребенка! Овчинка выделки не стоит. Думаю, я начну с трех.

С этими словами она встала, давая понять, что дискуссия окончена, и вышла из комнаты.

Мистер Лавсток вздохнул, вернул трубку в рот и прикинул, нельзя ли будет подыскать какое-нибудь местечко для летней охоты на детишек.

«Вряд ли», — подумал мистер Лавсток, возвращаясь к своей газете.

— Это ваш последний шанс.

Кейт сидела за столом напротив мисс Крамли. Они беседовали в кабинете директрисы, расположенном в северном крыле «Приюта для безнадежных и закоренелых сирот имени Эдгара Алана По». Несколько веков назад в этом здании располагался городской арсенал, а теперь зимой здесь разгуливал ветер, задувал во все щели, громыхал оконными рамами и замораживал воду в уборных. Кабинет мисс Крамли был единственной отапливаемой комнатой во всем доме, поэтому Кейт всей душой надеялась, что разговор им предстоит долгий.

— Я не шучу, юная леди. — Мисс Крамли, невысокая тучная женщина с начесом сиреневых волос на макушке, развернула конфету, которую взяла из стоявшей на столе вазы. Приютским детям брать конфеты было строго-настрого запрещено. Когда дети П впервые приехали сюда и мисс Крамли оглашала им список, что можно, а что нельзя (в основном состоявший из одних нельзя), Майкл беспечно сунул в рот мятный леденец. За это ему пришлось целую неделю принимать холодный душ. «Она же не сказала, что их нельзя брать! — жаловался Майкл сестрам. — Откуда мне было знать?»

Мисс Крамли сунула конфетку в рот.

— После этого я умываю руки. Если ты и твои брат с сестрой не сумеете показать себя с самой лучшей стороны, чтобы эта леди захотела вас усыновить, что ж… — Она принялась причмокивать леденцом, подыскивая подходящую угрозу. — Что ж, тогда я просто снимаю с себя ответственность за все последствия.

— Кто она? — спросила Кейт.

— Кто она?! — повторила мисс Крамли, изумленно выкатывая глаза.

— Я хотела спросить, какая она?

— Кто она? Какая она? — Мисс Крамли яростно зачмокала, охваченная праведным гневом. — Эта женщина… — Она замолчала. Кейт ждала. Но продолжения не последовало. Лицо мисс Крамли налилось свекольной краснотой. Она издала сдавленный хрип.

Долю секунды — нет, все-таки, наверное, секунды три — Кейт молча наблюдала, как мисс Крамли задыхается. Потом она вскочила, обежала стол и с силой ударила директрису по спине.

Липкий зеленый комок вылетел изо рта мисс Крамли и шлепнулся на стол. Тяжело пыхтя, директриса повернула красное лицо к Кейт. Девочка по опыту знала, что на «спасибо» рассчитывать не приходится.

— Она… — просипела мисс Крамли, — … женщина, которая хочет усыновить троих детей! Предпочтительно родственников. И это все, что вам следует знать! Кто она! Какая наглость! Иди разыщи брата с сестрой. Заставь их умыться и переодеться в чистое. Эта леди прибудет сюда через час. И если хоть кто-нибудь из них выкинет хоть что-нибудь, то помогай мне… — Она подобрала мокрый леденец и сунула его обратно в рот. — Короче, я больше ни за что не отвечаю.

Чем ниже спускалась Кейт по узкой спиральной лестнице, ведущей из кабинета мисс Крамли, тем холоднее становился воздух, и она все плотнее запахивала свою тонкую кофту. Впервые увидев Кейт, взрослые всегда отмечали, какая она хорошенькая, какие у нее красивые темно-русые волосы и большие зеленые глаза. Но присмотревшись повнимательнее, они замечали сосредоточенную морщинку, поселившуюся у нее между бровей, обкусанные до мяса ногти, привычное напряжение во всем теле, и вместо того, чтобы сказать: «Ах, какая хорошенькая девочка!» — хмыкали и бормотали: «Бедное дитя!» Ибо при взгляде на Кейт, несмотря на все ее очарование, люди видели девочку, живущую в постоянном ожидании очередного жизненного удара.

Выйдя из двери флигеля, Кейт увидела группку детей, сгрудившихся вокруг жалкого голого деревца на краю двора. Невысокая тонконогая девочка с короткими каштановыми волосами кидалась камнями в мальчика, сидевшего на ветке, вопя, чтобы он немедленно спустился и принял бой.

Кейт протиснулась сквозь толпу хохочущих и дразнящихся детей как раз в тот момент, когда Эмма наклонилась за очередным камнем.

— Что ты делаешь?

Эмма обернулась. На щеках ее горели красные пятна, темные глаза метали молнии.

— Он порвал мою книгу! Я просто сидела и читала, а он схватил мою книгу и порвал ее! Честное слово, я вообще ничего не делала! А теперь он не хочет слезать и драться.

— А вот и неправда! — прокричал мальчик с дерева. — Она просто психованная!

— Заткнись! — завопила Эмма, запустив в него камнем. Мальчик увернулся, и камень отлетел от дерева.

Эмма была маленькой для своих одиннадцати лет. Сплошные коленки и локти. Но все ребята в приюте боялись ее и уважали за неукротимый характер. Все знали, что если разозлить Эмму или загнать ее в угол, она будет сражаться как бешеная. Лягаться, царапаться и кусаться. Кейт иногда спрашивала себя, была бы ее сестра такой же неистовой, если бы их не разлучили с родителями. Эмма, единственная из них троих, совсем не помнила отца с матерью. Даже у Майкла сохранились смутные воспоминания о том, что его когда-то любили и о нем заботились. Но Эмма знала только жизнь, в которой было одно-единственное правило: как только ты перестанешь драться, тебя прикончат. К несчастью, в каждом приюте всегда находилось несколько старших мальчишек, которые лезли из кожи вон, чтобы разозлить Эмму и помочь ей довести себя до исступления. Их излюбленной мишенью, как можно догадаться, были дети со странной однобуквенной фамилией П. Поскольку Кейт была старшей, ей было уже четырнадцать, то успокаивать сестру было в основном ее обязанностью.