Валери Собад - Мисс Свити

• Название: Мисс Свити
• Автор: Валери Собад
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-389-04123-3

Саманта, доктор психологии и редактор отдела писем в женском журнале, робкая, страдающая фобиями молодая женщина, влачит унылое существование в доме своей бабушки в Хэмпстеде… до того рокового дня, когда получает анонимку с угрозами. С этого момента все меняется: жизнь Саманты внезапно превращается в череду ужасных потрясений и невероятных приключений, романтических и очень забавных…

---

Прикрыв за собой дверцу, Саманта присела рядом с ней на корточки, взяла ее за руку и спросила, чем она может ей помочь. И Беверли прерывающимся голосом поведала, что ее бросил муж. Ушел к своей ассистентке. Она, конечно, моложе ее, но главное – беременна по самое некуда. Из чего следует, что их связь длится давно, самое малое – восемь месяцев.

Судя по всему, Беверли расстраивало не то, что муж ей изменял, – подумаешь, велика важность! – а то, что он скрывал от нее свою двойную жизнь. Буквально за три недели до того они скромно – всего около сотни приглашенных – отпраздновали десятилетие супружества. Теперь Беверли мучилась вопросом, как ей сообщить им всем, что герой торжества потребовал у нее развода. И надо ли возвращать им чеки – гости скинулись, чтобы они могли провести на Гавайях второй медовый месяц.

Саманта сжала ее руку и пообещала, что поможет и никому не проболтается. Она терпеливо дождалась, пока Беверли приведет себя в порядок, – той потребовалось не меньше четверти часа, чтобы наложить свежий макияж и вновь обрести презентабельный вид. Вернувшись в зал, Саманта объявила, что ей нездоровится и Беверли, добрая душа, согласилась отвезти ее домой.

Полгода спустя бывший муж Беверли вступил во второй брак. Беверли добилась приличных алиментов, денежной суммы в размере половины стоимости проданного дома и права воспитывать сына Уильяма. Теперь она жила в роскошной квартире неподалеку от работы, а Уильяма отдала в одну из лучших лондонских частных школ – разумеется, все расходы на обучение, включая приобретение школьной формы, нес отец мальчика.

Саманта была в курсе всех этих постматримониальных перипетий – Беверли звонила ей примерно каждые два часа: чтобы спросить совета, рассказать очередную гадость про бывшего мужа или просто пожаловаться на плохое настроение. Если приступ тоски накатывал на нее среди ночи, то в час, то в два, она звонила Саманте. И та выслушивала ее рыдания, не смея повесить трубку.

К счастью, в то время Саманте не надо было рано вставать по утрам. Она только что потеряла одну работу и никак не могла найти другую. Мир наемного труда – во всяком случае, мир частных компаний, – представлял для нее полнейшую загадку. С тех пор как она поступила в университет, мечтая стать психологом, она его практически и не покидала.

Диссертацию она, как порядочная, защитила в двадцать шесть лет. Ее работа была замечена, и научный руководитель предложил ей, пока временно, место на кафедре. И она осталась в тех же стенах, разве что сменив статус студентки на статус преподавателя. Ей поручили курировать первокурсников, нуждавшихся в опеке, что ее вполне устраивало, поскольку ей не приходилось обращаться больше чем к полутора десятку человек одновременно. Читать лекцию перед переполненным амфитеатром – нет, на это она была неспособна. Научный руководитель настаивал, чтобы она публиковала статьи в специализированных журналах, и она подчинялась, но крайне неохотно, опасаясь, как бы ее не вызвали выступать на каком-нибудь семинаре. Она категорически отказывалась от участия в любом из них, даже в роли простой слушательницы, если они проходили не в Лондоне.

За вычетом этих неудобств, связанных с ее транспортной фобией, жизнь ее текла мирно и спокойно в географически ограниченном пространстве: от старого бабушкиного дома до университета было всего пять остановок на метро. Библиотека, в которой она проводила оставшееся время, располагалась в соседнем с психологическим факультетом здании.

Так прошло пять лет. И вот ее известили, что из-за сокращения бюджетных ассигнований договор с ней продлен не будет. Научный руководитель сказал ей, чтобы она не волновалась: у нее блестящее резюме. Он уже рекомендовал ее в Лидс – город на севере Англии, знаменитый в том числе своим университетом. При университете только что основали новый факультет, для которого на окраине возвели отдельное здание, и набирали преподавательский штат для занятий со старшекурсниками. Перед ней открывались самые радужные перспективы: она будет читать лекции в новехоньких аудиториях, вольется в дружный коллектив единомышленников и получит возможность быстро сделать научную карьеру. Все, что от нее требуется, – это увеличить количество публикаций и выступить на паре коллоквиумов.

Саманта попросила на размышление неделю. Потом еще месяц. За это время она связалась с другими университетами Лондона и его ближайших пригородов. Престиж учебного заведения ее не волновал. Ее волновало их расположение – неподалеку от метро или, в крайнем случае, от железнодорожной станции. К сожалению, ни в одном из них не было вакансий.

Наконец она решилась отправить документы в Лидс. Ее немедленно пригласили на собеседование. В день икс она села на поезд и прибыла в пункт назначения. Но дальше вокзального перрона не продвинулась – при мысли о том, что придется проделать три километра в такси, на нее напал столбняк.

А еще через месяц, во время очередных посиделок в “Черном лебеде”, Беверли предложила ей место ассистентки мисс Трамбл, которая вела в журнале “You and I” психологическую рубрику. Мисс Трамбл была само очарование, но ей уже перевалило за шестьдесят, и проблемы, занимавшие читательниц, все чаще ставили ее в тупик: например, как завести знакомство через Интернет, подцепить в гостях мужика или рассортировать своих любовников.

Прежде чем дать согласие, Саманта выяснила, каким путем будет каждое утро добираться до работы. По северной ветке ей надо будет доехать до станции “Лестер-сквер” и пересесть на линию Пикадилли, проехать еще две остановки и выйти на станции “Грин-парк”. Выход из метро находился на той же стороне улицы, что и здание редакции “You and I”, в какой-нибудь полусотне метров от него. Это ей подходило. Правда, ей предложили временный договор, но это было лучше, чем ничего.

Отныне она по восемь часов в день проводила в маленьком кабинете в обществе мисс Трамбл. Узкое окно выходило на север, так что им приходилось включать свет еще до обеда. Ее стол стоял напротив стола мисс Трамбл, вплотную придвинутый к нему, но теснота ее не смущала. Она веселилась, слушая, как вскрикивает порой ее старшая коллега, находя в очередном письме особенно смелые признания. Обе они питали неуемную склонность к черному императорскому чаю, который, следуя священному ритуалу, пили ровно в пять часов вечера.

Через год мисс Трамбл вышла на пенсию, и Саманта даже всплакнула. Пожилая журналистка не только научила ее азам профессии, но и горячо рекомендовала в качестве собственной замены.

Не успела мисс Трамбл уволиться, как журнал выкупил холдинг, специализировавшийся в области финансов. Новый владелец первым делом потребовал изменить макет издания. Поскольку тиражи после этого не выросли, как он рассчитывал, а, наоборот, упали, он решил сократить штат редакции. Саманте предложили работать дома за гонорар. Какой у нее был выбор? В ее кабинете уже обосновался молодой выпускник Кембриджа, в чьи обязанности входило следить за кривой продаж.

* * *

– У меня есть полчаса между двумя встречами, ближе к вечеру, – снова заговорила Беверли. – Как тебе это, удобно?

– Конечно, вполне.

– Тогда приходи ко мне в шесть пятнадцать. Прости, Сэм, но я вешаю трубку. Я уже и так опаздываю на это чертово совещание.

* * *

Саманта ступила за порог и обнаружила, что небо совершенно прояснилось. Станция метро находилась в конце улицы. Саманта побыстрее перешла через дорогу, на теневую сторону. Ее светлая кожа не выносила воздействия прямых солнечных лучей, в результате чего даже в теплом сентябре ей приходилось поверх платья с короткими рукавами надевать пиджак. Ее путь лежал мимо лавочки Абдула Джахрани. Старик-пакистанец стоял на крылечке – вышел подышать воздухом. Она тепло улыбнулась ему, и он церемонно поклонился в ответ.

Подкатил поезд, практически пустой. Седовласая англичанка, еще одна женщина – в чадре… Какая-то толстуха, от которой ощутимо воняло жареной рыбой и потом, читала “Sun”. Рядом с ней пристроился молодой худощавый парень с лицом, затейливо утыканным кольцами пирсинга – Саманта насчитала не меньше полудюжины. Она предпочла сесть в конце вагона, покрепче прижав к себе поставленную на колени сумку. В обратную сторону поезда шли набитые битком – народ возвращался с работы.

– Мисс Свити! Не часто вы нас балуете своим присутствием!

Саманта приветливо поздоровалась с дежурным в холле – пожилым чернокожим мужчиной с белоснежной улыбкой.

– Моя жена всегда начинает читать журнал с вашей рубрики, – продолжал он. – Надеюсь, вы не увольняться пришли?

Комплимент вогнал Саманту в краску – ничего страшного, легкая стадия номер один. Она отрицательно покачала головой и направилась к лифту.

* * *

Редакция “You and I” занимала весь седьмой этаж. Кабинет Беверли располагался за общей редакционной комнатой, где трудилось с десяток журналисток, – все, как одна, на высоченных каблуках, они сидели по своим клетушкам, отделенным друг от друга прозрачными перегородками.