Марина Ахмедова - Петька

• Название: Петька
• Автор: Марина Ахмедова
• Жанр: Современная проза

Это было время, когда советская власть делала последние вдохи. Мы застали только ее конец, и все, что в нашей жизни с ней было связано, — это газировка, октябрятские значки с лицом маленького Ленина в кругляшке звезды и неработающий фонтан…

---

Петька приехал на новый год. Тридцать первого декабря он прилепил к лицу вату, натянул на себя мою шубу, рукавов которой не хватило ему на запястья.

— Тук-тук-тук! — постучал по полу палкой от швабры. — Я — дедушка Мороз! Подарки вам принес!

Дядя Саша развернул газетную бумагу и вынул из нее парусник.

— Сынок… — тихо протянул дядя Саша.

— Дяденька, какой я вам сынок! — пробасил Петька. — Я — дед Мороз!

— Хорошо, Петенька, хорошо… — отозвался дядя Саша.

И тут, на этом самом месте мне очень хочется закончить свой рассказ про Петьку, и сойти уже с подоконника, на котором жестко сидеть часами. Мне нравится такая концовка. Но с самого детства я привыкла к тому, что мои желания никого не интересовали, никто их не исполнял, а я, как уже много раз говорила, очень хорошо помню свое детство. Поэтому я закончу рассказ так, как мне не нравится.

Мне стало скучно во втором городе. Низкие дома давили на меня. Не помню ни дня, когда бы у меня не щемило. Это чувство, которым я заразилось в первом городе, стоя у бочки с квасом, приходило все чаще. Петька слал письма, он собирался поступать в военное училище.

Я поменяла второй город на третий. Вокруг меня все так часто менялось, пора было и мне что-то изменить. Изменить самой. Я не видела Петьку лет пять. Встретились мы в Москве, когда он был проездом из Воронежа. Петька назначил мне встречу в метро.

Он сидел на скамейке в центре зала в кашемировом пиджаке, очень широком в плечах. Когда Петька встал, то оказался не таким высоким, как обещали подплечники.

— Давай выйдем из метро, — предложила я. — Тут ничего не слышно.

Петька сжал ручку своей дорожной сумки.

— Лучше здесь посидим, — сказал он.

Петька рассказывал про родителей и Воронеж. Когда говорила я, он не хотел слушать и мотал головой. И я решила, пусть говорит он. Его голос по-прежнему ломался или просто когда-то сломался окончательно, и теперь починке не подлежал. Я вспомнила, как в детстве он говорил, что это не у него голос ломается, а у меня искривление барабанной перепонки.

— Петька, а помнишь… — произнесла я.

Петька замотал головой, он, кажется, ничего не хотел помнить. Или воспоминания перестали быть ему нужны, и он захлопнул за ними дверь.

На платформу приходил поезд, состав забирал Петькин голос, и Петька умолкал. Когда состав уносил грохот в тоннель, Петька своим изломанным голосом продолжал рассказ с того самого места, где остановился. Петька разлюбил слушать истории. Он хотел только рассказывать, и я долго слушала, то его, то составы, но в конце оказалось, что никакой истории у Петьки и нет.

Составы проносились мимо нас с двух сторон, и в минуты пауз мы просто, улыбаясь, смотрели друг на друга. Петька снял очки, вынул из кармана носовой платок и потер стекла, чтобы чем-то заполнить очередную паузу. Когда он поднял глаза, я посмотрела в них, и поняла, что он — недоразвитый.

Про себя я решила, что никогда не поеду в Воронеж. А потом как-то взяла и съездила.

Я сидела на подоконнике. Листья с дерева облетели. Я могла опустить оранжевую штору, ветки которой всегда в цвету, но за шторой не видно было бы Москвы. В ту осень у меня щемило и со шторой, и без, и я подумала, что если не поеду сейчас же в Воронеж, мой подоконник не выдержит и провалится подо мной. И я выстрелила из окна.

Сойдя с поезда, я отправилась в церковь. Утром в ней отпевали, в обед — венчали. Я села на скамейку, желая досидеть до конца и увидеть то и другое. Я уснула и проспала все. Мне ничего не приснилось. Когда я проснулась, в церкви было пусто.

Петькин рассказ о Воронеже оказался точным, как путеводитель.