Игорь Удачин - Ковчег

• Название: Ковчег
• Автор: Игорь Удачин
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Мистический роман-гротеск предлагает поразмышлять о Заурядности и Избранности ― состояниях, в равной мере губительных для человека… Как легко разочароваться в жизни, затаить обиду на всех и вся, пойти скитаться по свету. Главный герой романа Занудин, тяжело переживающий смерть младшей сестры, именно так и поступил. Но он и предположить не мог, что, заблудившись однажды в лесу, найдет приют в придорожном заведении «Ковчег», где с момента его появления начнут твориться очень странные вещи. Стычки с эксцентричными постояльцами, галлюцинации, перевоплощения, полтергейст и прочая чертовщина, вплоть до расхаживающих по дому великих и знаменитых «покойников» — все это оказывается цветочками по сравнению с открывающейся тайной его собственной жизни. Но только не нынешней — а прошлой… Занудин приходит к убеждению, что «ковчеговским» обитателям нужно от него нечто такое, что во всем остальном мире не продается и не покупается…

---

«Старик малость не без странностей, либо банально мучается от безделья. Какого рожна ему, скажите, надо? — подумалось Занудину. — Впрочем, как же, как же… забеспокоился-таки, что не оплачу чертов номер с чертовым несъеденным завтраком. Чего он только зубоскалит, хотелось бы понять…»

— Все очень мило! Вкусный завтрак, дружелюбные соседи… — не удержался от сарказма Занудин.

— Ох, что тут поделать, — всплеснув руками, торопливо перебил дядюшка Ной. — Молодежь, сами понимаете. Ветер в головах, никакого представления о приличиях. Всем обитателям «Ковчега», поверьте, очень неловко за этих оболтусов. — Старик на секунду задумался, потрепал карлика за ухом, а затем неожиданно объявил: — В наших краях расставание с обиженным сердцем — это предвестие больших неудач, а то и глупой смерти… Проще говоря, в качестве компенсации за все причиненные вам неудобства, Зануда, можете ни о чем не беспокоиться, разгрузить свой разум от забот и тягот мирских и остаться еще на какое-то время в «Ковчеге». Отдыхайте, отсыпайтесь, занимайтесь своими делами — все, что посчитаете нужным… Вот о чем, собственно, я пришел вам сообщить.

Занудин открыл рот, но тут же и захлопнул его в полном замешательстве. Дядюшка Ной точно мысли читал.

— О, нет же, нет, ни о какой плате не может быть и речи… Вы гость!

«Вот так поворот», — подумал Занудин, снова принимая из протянутых рук старика курительную трубку.

— Будем считать, это была трубка согласия. Ах да, хватит пустой болтовни, потому что вспомнил ― вы же до сих пор голодны! А мы все боялись вас побеспокоить. Даун!

Карлик, все уразумев с полуслова, тут же сорвался с места и юрко выскочил из комнаты. Ной тоже поднялся.

— Прочь все мрачные настроения, Зануда. Одевайтесь-ка и спускайтесь хорошенько пожуйте, пока на вас не навалился голодный обморок! Мы обо всем договорились, дружище?

Непроизвольно поджав плечи, Занудин утвердительно кивнул и в тот же момент подловил себя на каком-то гибридном чувстве ласковой раздраженности. Еще минуту назад хотелось пылко пререкаться, размахивать руками, доказывать — но как же ловко, черт подери, старик его обезоружил! Каких сахарных пряников наотпускал авансом!

Дверь за благожелательно улыбающимся Ноем плотно затворилась, а часы на стене снова распоясались.

— Одеваться… спускаться… хорошенько пожевать… — словно в полудреме пролепетал Занудин, щурясь на свое одутловатое, после принятой ванны, отражение в зеркале.

* * *

Расположившись в холле за столом, Занудин терпеливо ожидал своего завтрака-обеда-ужина — уж и не понятно, как это теперь можно было обозвать. Даун задерживался, и взор Занудина со смущением и некоторой неуклюжестью блуждал по сторонам, от угла к углу, пользуясь вынужденной возможностью рассмотреть приютивший его дом.

Довольно милая, аккуратная обстановка. Стены старые, но ремонта не просят. Никаких щитов с гвоздиками для ключей, регистрационных журналов при дверях и прочей казенщины. Вместо этого на стенах ― картины, — мастерами писаные, диковинные, оживляющие воображение. Мебель — точно с аукциона дорогих и редких вещей, но ее немного, не в ущерб простору. Камин, символ уюта — явно не гостиничный атрибут. И не всякий хозяин останется верен такому анахронизму, имея в доме современное отопление. Воздух, запертый в «Ковчеге» — а это уже из разряда вольной фантазии, — источал запах времени, которое остановилось…

Ничего особенного в глаза будто не бросалось. Но так ли уж совсем ничего? Зачастую мелочи могут поведать о многом — пусть не сразу найдется удобоваримое объяснение тому, о чем они способны рассказать. Да вот хотя бы… пыль! Нигде, куда ни посмотришь, ни единой соринки: все вылизано, все блестит! Каждая вещь на своем месте! Неужели у карлика как у мифического гекатонхейра — сто рук? Или где-то в доме скрывается армия неуловимой прислуги? А ведь это наблюдение — только случайный штрих, цветочки…

Взгляд Занудина перекочевал к скромным оконцам, впускавшим толику уличного света в холл. Небо посерело, казалось скомканным, грязным. Вчера, в это время дня, Занудин был не на шутку вымотан, ноги гудели и просили передышки, а над головой проплывала точно такая же, как сейчас, вплоть до оттенка, безбрежная неприветливая пелена. Остаться ночевать под таким небом означало повести себя крайне неосмотрительно. Собравшись с силами, он прошагал без отдыха еще добрых часов пять, пока ему не улыбнулась удача. Вырисовывая пальцем невидимые узорчики на пустынном столе, Занудин невольно погружался во вчерашний день и, конечно же, припомнил как отыскал «Ковчег»…

…Долго, сбившись с дороги, брел он по темному, шуршащему лесу. Сизый холод застыл на хвое огромных сосен, черными макушками цепляющихся за набежавшие тучи. Порой мерещилось, что кто-то идет следом. Становилось жутко, и Занудин ускорял шаг, отчего все чаще и очень больно натыкался на сучья. Но вот деревья впереди словно расступились. Как в полусне раздались величественные раскаты органной музыки. Они приблизились, пронизывая мрак — и тут же смолкли…

«Ковчег» показался ему простеньким приземистым строеньицем, похожим, скорее, на таверну; в лучшем случае — на здание администрации в дикой колониальной стране. Но когда в поисках входа Занудин принялся обходить его вокруг — лоб покрылся испариной! Периметр здания внушал бесовскую веру в свою нескончаемость… непомерность… Даже сейчас — вспоминая — сложно описать то странное ощущение. Стена только и делала, что убегала в темноту. Занавешенные окна копировали друг друга. Разыгрывался таинственный и мрачный спектакль пространственной иллюзии. Занудин начинал интуитивно догадываться, что чувствует белка в колесе, старания которой смешны и напрасны, как бы резва она ни была.

Чемоданы в конце концов безвольно упали к ногам. Занудин остановился, чтобы перевести дух. Щелкнул зажигалкой, закурил — и поперхнулся с первой же затяжкой, словно дым попал не в то горло. Вот она, черт подери, дверь, перед самым его носом — хотя Занудин дал бы руку на отсечение, что пять секунд назад ее не было! Над головой бесшумно покачивалась вывеска, извещающая о том, что он перед входом в гостиницу. Бог ты мой. Через считанные минуты Занудин стал «ковчеговским» постояльцем…

Все, о чем призадумался сейчас Занудин, было сумбурно, как сам первородный хаос. Впрочем, стоит ли отдавать дань каждой навеваемой мысли, если и так совершенно сбит с толку и мыслей этих плодящееся множество, запущенная волна, из которой стихия с течением времени грозится вздыбить девятый вал?! Несчастный Занудин выглядел как никогда бледно. Несколько раз проведя по губе ногтем, ни с того ни с сего принялся его грызть (чего раньше за собой не замечал). Все труднее и труднее становилось совладать с грузом непростых дум натощак.

Но любая пытка рано или поздно заканчивается. Веселым туканьем семенящих шажков напомнил о себе карлик. Наконец-то! В руках коротышки подрагивал поднос с обеденными приборами, а на лице зияло подобие услужливой улыбки. Встав на цыпочки, он не без труда водрузил ароматные кушанья на стол.

— Выглядит аппетитно, Даун, — отозвался Занудин. Тех мыслей, что мучили его минуту назад, уж не было и в помине.

— Суп из чернослива, запеканка рисовая с мясом, овощной пирог, сладкий картофель под соусом, икорочка, жульен, чай с блинчиками…

— Благодарю.

Стоило Дауну отойти на два шага в сторону, Занудин моментально растерял все рамки приличия. Вилка и нож оказались на столе лишними — в ход пошли руки. Рот и щеки, набитые снедью, превратились в устрашающий молотильно-жевательный агрегат. Ах, каким зверски голодным он себя чувствовал!

А уже через пять минут от количества съеденного Занудину сделалось дурно. Он осторожно откинулся на спинку стула, слезящиеся глаза уставились в потолок. Меньше всего в подобном состоянии он желал чьего бы то ни было общества, но как раз в этот момент, сверкая линзами очков, в холле нарисовался Поэт.

— Принеси-ка мне стакан крепкого коктейля, Даун, — раздался его неприятно-резкий и капризный голос.

— Сам принесешь, — пробурчал Даун и на всякий случай поспешно ретировался.

Поэт густо покраснел, после чего исчез за желтой дверью под лестницей (вероятно, там размещалась кухня, винная комната или что-то в этом роде). Через какое-то время он вновь очутился в холле со стаканом в руке. Будучи не самым искусным притворщиком, встал как вкопанный — только что, мол, заметил Занудина.

— Трапезничаете?

— Уже оттрапезничал… вроде… гбр-р… — вырвавшаяся отрыжка заставила Занудина испытать неловкость, но по крайней мере принесла ощутимое физическое облегчение.

— Чревоугодие, батенька, скверная штука, скажу я вам, — о чем-то поразмыслив, Поэт шагнул вперед, выдвинул для себя стул и присел рядом с Занудиным. — Балуя желудок, оно незаметно порабощает наш дух.