Игорь Удачин - Встретимся в Эмпиреях

• Название: Встретимся в Эмпиреях
• Автор: Игорь Удачин
• Жанр: Современная проза

Своеобразный «симбиоз» молодежной драмы и футуристической фантазии. А одновременно — увлекательное художественное исследование проблемы извечных противоречий между Мечтой и Данностью… Идет затяжная война, далекая и непонятная для одних, нещадно коверкающая судьбы другим. Четверо друзей, курсанты военного училища, вступают в неожиданное для самих себя соглашение: каждый из них должен успеть воплотить в жизнь свою самую сокровенную мечту в отпущенный до призыва срок. Новоиспеченные «покорители химеры» теряются в соображениях, как приступить к выполнению намеченного, любая попытка заканчивается непредсказуемым курьезом. Однако вскоре происходят события, все явственнее втягивающие друзей в придуманную ими «игру». Только правила игры ужесточаются. Ловушка подстерегает молодых бунтарей в стенах ночного заведения, на которое, не задумываясь о тяжести последствий, они совершают вооруженный налет…

---

«Но меньше, Гоголь, думай о вещах по определению непостижимых. Лучше думай о вещах понятных до безобразия! Поступай так, пока можешь. В этом есть наслаждение особого свойства…» — Демон встает позади кресла, в котором сижу я, и щиплет пальцами края пледа, забавно смотрящегося на его плечах.

«Ты говорил, что здесь можно делать и получить все», — закинув голову, обращаюсь к Демону. Тот взирает на меня до боли снисходительно.

«Можно. — Секунду подумав. — Только зачем тебе хождения через стены, ошеломляющие метаморфозы, власть над образами гиперсексуального наваждения?»

Молчу, застенчиво почесывая надбровье и жалея, что вообще открыл рот…

«Попробуй обратить внимание, не поленись, — продолжил Демон, — сколько маленьких, незаметных на первый взгляд чудес укрыто в твоей обыденной земной жизни! Умей только разглядеть их, когда они предоставляют такую возможность. Накапливая багаж встреч с ними, по чуть-чуть, по крохам и складываешь, словно мозаику, представление о Счастье: каким оно бывает, каким оно должно быть для Тебя. Знаешь, оказавшись в твоем Доме На Холме, я сильно вдруг удивился, отчего это с таким трудом дается там…»

«Моем доме на холме?..»

«Ха-ха, ну да. Твоем, Гоголь».

Сначала я думал, мне мерещится — но теперь ясно услышал шум голосов снаружи дома, смех и нетерпеливое топтание ног целой компании.

«Ты ждал гостей?» — удивленно уставились на меня Демон со Сливой.

«Я-а?!»

«Ладно, расслабься», — добродушно рассмеявшись, принялись трепать меня по голове друзья. Капризно отмахиваюсь.

В следующий момент раздается громкий стук в дверь, та со свойственным ей скрипом распахивается, и в дом начинают заходить люди. На лицах и в поведении каждого — раскрепощение и веселье. Все более чем знакомы мне, но впечатление производят непривычное и даже шокирующее.

Виктория идет в обнимку с Аборигеном, вырядившимся настоящим щеголем — дорогой костюм в лентах и блестках, в прилизанных волосах переливается и сверкает густо размазанный гель, прелое лицо щедро напудрено, сам весь полон достоинства… Перевожу взгляд на Викторию — она в плюшевом лифчике и мини-юбке, что воспринимается просто революционно. Вслед за ними на костылях бодро вышагивает Навигатор. То и дело оглядывается назад, зазывает остальных. На голове у него повязана бандана с неразборчивым лозунгом из красных букв и множества восклицательных знаков. Вот появляется Марго в сопровождении Бороды. Борода галантен, подтянут и, самое интересное, — гладко выбрит. Борода учтиво мне кланяется, затем что-то жеманно шепчет на ухо Марго, и оба заливаются стрекочущим смехом. Заходит Она. Одета как королева, все движения утонченные. По правую руку — Обезьяна. По левую — Шрам. Молодчики с умиленными улыбками изображают Ее верных пажей. Невообразимое шествие замыкает Нарожалло в мундире главнокомандующего. Он — единственный, кто не скрывает своего хлещущего через край недовольства всем происходящим: «Сброд сопливый! Подонки, на! И какого рожна я поперся сюда с вами?..» Увидев Демона и меня, вовсе впадает в беспробудное уныние: «Н.?! Р.?! Ну, дерьмо-о…»

Не могу взять в толк, как все образуется — но вот уже готов шикарный стол. Разнокалиберная выпивка. Красивые закуски. Фон создает тихая приятная музыка. Поднятые рюмки. Первый тост. Чоканье. Сочные покрякивания. Оживленное мелькание рук над блюдами. Шутки и смех. Довольно спокойно воспринимаю картину этого странного пиршества. И чем дальше, тем меньше удивляет меня происходящее.

Музыка становится громче. Борода уводит танцевать Марго. Абориген — Викторию. Откинув костыли в стороны, лихо начинает отплясывать Навигатор, неустанно мне при этом подмигивая. Обезьяна приглашает на танец Ее. Она смотрит на меня, и во взгляде читается вопрос: «О чем ты сейчас думаешь?» Отвожу глаза. Тут же из ниоткуда появляется Демон и настойчиво подсовывает мне в руку «мунд», убеждая, что следует изрешетить наглеца Обезьяну, разохотившегося приглашать на танцы чужих девушек. Идею вяло отклоняю.

«Кто кисляк весь полопал, саранча?!» — засадив в это время в себя очередную рюмку, сморщившись, шарит по изрядно опустевшему столу Нарожалло. Щеголеватый Абориген в ужасе бросает Викторию и прячется под столом…

«За что пили, господин куратор?» — интересуется Слива.

«За победу, на! За нашу, на, победу, сынок!» — Нарожалло находит блюдце с остатками порезанного лимона и расторопно закусывает, широко раздувая ноздри.

Замечаю, как опьяневший Демон, скосив глаза к переносице, целится в Нарожалло из пистолета.

«Перестань, не порть праздник, брат», — закрываю дуло ладонью, пытаясь отвести ствол вниз (крайне опрометчиво с моей стороны).

Палец Демона неаккуратно ложится на спусковой крючок — и гремит выстрел!..

— А-а-а-а! — хватаясь за пустоту под запястьем, перебудил, помню, тогда всю палату.

— Эй, ты чего там, парень?

— Да ничего, — приподнимаюсь и вытираю краем простыни взмокший лоб. — Руки, кажется, лишился…

— Опять?.. Вот непруха, в натуре.

— Кого режут?

— Мужики, хорош бакланить! Дайте поспать.

— Спи, сладенький, спи.

— Чего-о?

— Цыц!

— Поцыцкай еще!

Закрываю глаза и пытаюсь восстановить в памяти сон с самого начала, цепляюсь за каждую незначительную деталь. Если сразу так поступить — запомнится вернее. Соседи по койкам еще долгое время шипят друг на друга в темноте, начисто позабыв про меня, главного виновника переполоха.

А под утро мне приснился еще один сон…

В каких-то пригородных трущобах, где бесцельно слонялся, опустив взгляд под ноги, я повстречал ту самую старушку из своих детских воспоминаний. Встреча неожиданная и ошеломляющая. Я — без пяти минут сформировавшийся мужчина. Она — все такая же, словно время над ней не властно. Хочу заговорить, но старушка упрямо отворачивается. «Я по-прежнему не думаю ни о чем?..» Пытается уйти. «Постой же. Ответь». Поступаю очень некрасиво по отношению к возрасту, но лучшего придумать не могу — опускаю руки на ее плечи и силой разворачиваю к себе. «Кто ты?.. Где была?.. Почему мне не отвечаешь? Бабушка…» Взгляд мой скользит по лицу старушки от запавших глазниц вниз… Я отпрянул! Сначала мне думалось, что ее потерявшие всякую жизненную яркость губы плотно сжаты от недовольства, но теперь понимаю… рот зашит. Грубой белой ниткой, как у покойницы. Спотыкающимся шагом убираюсь прочь, но не дает покоя сохраняющееся ощущение взгляда в спину. Не вытерпев, оборачиваюсь. Там, где я ее оставил — уже не было никого.

Осенью…

За окном покачиваются от ветра лысые палки деревьев, тротуары усыпаны облетевшей листвой. Редкий понурый прохожий пинает листья ногами, словно ненавидит их за что-то…

Нахожусь на выписке у главврача. Пресытившись безрадостной панорамой за окном, перевожу взор вглубь кабинета, на человека в белом халате. Главврач — немолодой мужчина с поседевшими висками и ямочками на розовых щеках. В его прищуренных глазах не удается угадать никакого выражения. Листает бумаги.

— Пу-пу-пу-пу-пу, — играется губами и поднимает взгляд на меня. — Ну и как ты себя чувствуешь, Р.?

— Сносно.

— Понимаю, пу-пу-пу.

Не знаю, чего он там понимает. Молчу.

— Вообще, у тебя удивительный случай…

— ?..

— Лишиться конечности за пару дней до призыва, да еще на глазах у… Дело в том, что я периодически вхожу в состав комиссий, занимающихся разбором дел этаких призывников-самоистязателей…

Понеслось. Нашел себе слушателя, елки-палки! Приходится самовольно опуститься на стул. В теле еще ощущается слабость после долгих больничных каникул.

— Я ребят и девчат всегда понимал. Но время такое, знаешь…

— Я тут при чем? — задаю вразрез его говорильне сухой вопрос.

Осекается.

— Да нет… Просто что-то захотелось пооткровенничать, — опять зашуршал бумагами. — Нечего молодым на войне делать, понимаю я это. Надо жить! Твой случай — своеобразный подарок судьбы. Я бы так воспринимал, по крайней мере.

— А я подарков не просил!.. Мы долго еще будем откровенничать, доктор?

— Да что ты все наскакиваешь на старика? — пытается изобразить непоколебимое добродушие.

Несмотря на то, что он врач — маска примеряемого им участия, думаю в тот момент, мало ему подходит. Может, я ошибся, как часто ошибался в своей жизни?

— Пу-пу-пу, ладно. Распишись здесь.

Поднимаюсь и подхожу к столу. Протягиваю свою культю к авторучке и когда осознаю это, вздрагиваю и стыжусь подобной оплошности.

— Ничего-ничего. У тебя есть вторая. Начинай привыкать.

Вывожу роспись левой. Коряво выходит, конечно.

— За что я расписался?

— За «желтую» категорию — за что же еще.

— А вы не отдадите мне мою отпиленную руку на память, доктор? — решил пошутить я. Блеснуть, вроде как, присутствием оптимизма и самообладанием…